Пираты Мексиканского залива - Паласио Висенте Рива - Страница 76

Дон Энрике даже не взглянул на него; распахнув дверь, он стремительно перешагнул порог зала. За ним, не отставая, вошел Индиано, но, едва оказавшись за порогом, он вскрикнул и застыл на месте.

Зал был по-царски убран и залит огнями, а в кресле у стола сидела донья Марина.

При виде дона Энрике молодая женщина подняла голову; заметив позади него дона Диего, она попыталась встать, но силы покинули ее, и, произнеся какие-то невнятные слова, она протянула ему навстречу руки.

– Дон Диего, – торжественно проговорил дон Энрике, – вот ваша супруга, такая же чистая и непорочная, как в день вашей разлуки. Ее добродетели и красота украсились ныне сияющим ореолом мученицы. Ее сердце восторжествовало над жестокими испытаниями. По милости бога, благодаря ее твердости и моей счастливой звезде, донья Марина вернулась к вам; прижмите же ее к своей груди, она достойна восхищения.

– Марина, – сказал Индиано, обнимая свою молчаливую и трепещущую подругу. – Марина, не сон ли это? Я снова с тобой, снова прижимаю тебя к моей груди. Так скажи хоть слово, скажи, что я не грежу.

– Нет, ты не грезишь, Диего, – прошептала Марина. – Господь вернул нам счастье.

Дон Энрике собирался покинуть зал и оставить супругов наедине, но Марина, тихонько отстранив мужа, удержала своего спасителя за руку.

– Диего, – сказала она, – вот человек, которому мы после бога обязаны своим счастьем и честью. Он был моим покровителем среди невзгод, моим прибежищем в горе. Это он поддерживал во мне силы, ради моего спасения рисковал жизнью, вырвал меня из плена, с неслыханной дерзостью проложив себе путь сквозь флотилию беспощадного Моргана.

– Марина, ты еще не знаешь, насколько благороден этот человек: одержав надо мной победу в крепости Портобело, он подарил мне свободу и жизнь. Когда пираты увезли тебя, я обвинял его в обмане – ведь он обещал добиться твоего освобождения. Но я тогда еще не знал всего величия этой души. Кабальеро дон Энрике Руис де Мендилуэта, сеньор граф Торре-Леаль, согласны ли вы почтить своей дружбой двух спасенных вами людей?

– Сеньор дон Диего де Альварес, я не кабальеро и не граф, я всего-навсего изгнанник, мексиканец без имени, человек, потерявший родину и семью. Я – пират Железная Рука, явившийся сюда, чтобы поспеть вовремя на свидание с вами, назначенное мною на сегодняшнюю ночь. Назначая вам эту встречу, я горел желанием отомстить вам за страшное оскорбление. Сейчас я не решаюсь больше мстить; я удовлетворен тем, что смог передать вам из рук в руки вашу жену, я осчастливил моих врагов, в моем сердце не осталось места для прежней жгучей злобы.

– И вы отказываетесь от нашей дружбы? – спросила донья Марина.

– Сеньора, я не хочу тешить себя несбыточными мечтами.

– Почему же несбыточными?

– Сегодня ночью я уезжаю.

– Куда?

– Не знаю. Куда-нибудь в дальние края, чтобы там похоронить мои невзгоды. Я должен исчезнуть, бежать от гнева вице-короля. Надежный человек ожидает меня в полночь у собора; с ним я обдумаю мой путь, и завтрашний рассвет застанет меня далеко отсюда.

– Дон Энрике! – воскликнул Индиано. – По моей вине вы потеряли родину, имя, богатство, будущность. За зло вы отплатили добром. Так завершите мое счастье, позвольте вернуть вам все, что я у вас отнял.

– Это невозможно, все потеряно навеки.

– Окажите мне эту последнюю милость, иначе совесть не даст мне покоя. Я уверен, что добьюсь своей цели.

– Но как? – печально спросил юноша.

– Сейчас я еще и сам точно не знаю как, но я твердо убежден в успехе.

– Не надейтесь.

– Я прошу вас о немногом, дон Энрике, дайте мне всего неделю срока. Что значит для вас неделю? Вы проведете ее тайно в моем доме, и, если за этот срок я ничего не достигну, даю вам слово быть с вами откровенным и не удерживать вас дольше.

– Дон Диего…

– Исполните мою просьбу, подумайте о вашем будущем, о вашем счастье. Я бесконечно благодарен вам и не стыжусь признаться, что вы превзошли меня в мужестве и благородстве.

– Соглашайтесь, – сказала донья Марина.

– Пусть будет по-вашему, – уступил дон Энрике.

Индиано и Марина обняли его. На глазах юноши навернулись слезы.

– А теперь, – сказал Индиано жене, – пойдем к нашей дочурке.

– Да, да! – подхватила, повеселев, донья Марина. – И вы пойдете с нами, дон Энрике.

Все трое с облегченным и радостным сердцем вышли на улицу и поспешили к дому дона Диего.

VIII. РАДОСТЬ ДОНА ХУСТО

Ровно в полночь, как было условлено, Москит стоял против собора, поджидая дона Энрике, но тот уже и не вспоминал о нем.

Часы шли, Москит дрожал от утренней свежести, но не покидал своего поста до тех пор, пока солнечные лучи не позолотили городских башен.

– Итак, дон Энрике не пришел, – сказал про себя Москит, – вернемся восвояси. Если я ему нужен, он знает, где меня найти. – И Москит направился домой.

Паулита с нетерпением ждала мужа; весть о том, что дон Энрике в Мехико, наполнила таким смятением ее сердце, что она не могла ни заснуть, ни даже прилечь.

От Москита она знала, что дон Энрике назначил ему встречу ночью у собора, и надеялась услышать о новых планах юноши; ей то и дело чудились шаги по лестнице и стук в дверь. Несмотря на свою непреклонную решимость, о которой Паулита твердила Хулии, ей было трудно сладить с сердцем.

Наконец муж вернулся.

– Как, ты еще не ложилась, Паулита? – удивился он.

– Что случилось? – спросила она, не отвечая на вопрос мужа.

– Ничего. Дон Энрике не пришел, а я зря всю ночь на улице проторчал.

– Но почему он задержался?

– Не знаю; да и кто может знать, что там у него стряслось.

– Как же теперь быть?

– Я понятия не имею, где его искать. Сегодня к вечеру он, верно, сам придет ко мне. А тем временем я сосну часок, думаю, что и тебе не мешает отдохнуть.

– Мне спать не хочется, лучше я схожу к Хулии.

– Как ты привязалась к ней!

– Она такая хорошая и такая несчастная!

– Ну что ж, иди.

Москит улегся и вскоре безмятежно захрапел. Паулита оделась тщательнее обычного; мысль о доне Энрике не шла у нее из головы, ей казалось, что она непременно встретится с ним на улице, вот почему она постаралась принарядиться.

С гордым сознанием своей красоты она вышла на улицу и направилась к дому Хулии.

Несмотря на раннее время – пробило только восемь часов утра, – весь дом был на ногах. Хулия не показывалась из своей комнаты; сеньора Магдалена успела послать дону Хусто записку.

Паулита и дон Хусто подошли к дому почти одновременно, он спешил к сеньоре Магдалене, она – к сеньорите Хулии. Тихонько постучавшись, Паулита вошла в спальню к подруге.

Хулия была очень бледна; темные тени под глазами говорили о том, что она провела бессонную ночь. При виде Паулиты она поднялась к ней навстречу.

– Добрый день, Хулия. Как вы себя чувствуете? Вы видите, я прибежала к вам чуть свет, мне стало вдруг тревожно.

– Вы доставили мне большую радость, Паулита. Я очень несчастна, и, кроме вас, у меня нет друга…

– Ну, как? Что говорит ваша мать? Что вы надумали?

– Паулита, ваши советы, тревога, которую я прочла в глазах матушки, ее плохо скрытая грусть, воспоминания обо всем, что здесь произошло, страх перед жизнью, ожидающей меня в материнском доме, – все это, как мне ни больно, заставило меня принять твердое решение.

– И что же вы решили?

– Выйти замуж, как того желает матушка.

– Слава богу! Слава богу! Вот разумное решение! Увидите, вы будете поминать меня добрым словом.

– Да, я решилась и уже сказала об этом маме, но просила ее об одном…

– О чем же?

– Поспешить со свадьбой.

– Боже мой, так у вас больше решимости, чем я предполагала.

– Мне не на что больше надеяться, к чему же оттягивать? Для меня это тягостная жертва, но бедная мама получит наконец душевный покой. Пусть хоть она будет счастлива, раз для меня счастье невозможно. Я помеха на ее пути, мое замужество все уладит.