Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия» - Степанов Сергей Александрович - Страница 12

12

Младших Столыпиных можно было назвать «детьми двенадцатого года», как их товарищей декабристов. Дмитрий Столыпин дослужился до генерала, командовал корпусом в Южной армии, где действовало тайное общество декабристов. Он завел ланкастерские школы взаимного обучения, был дружен с полковником Павлом Пестелем. Об опасных взглядах и знакомствах Столыпиных было известно императору. После смерти Александра I в его кабинете была обнаружена записка, в которой говорилось: «Есть слухи, что пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит, или, по крайней мере, развивается между войсками, что в обеих армиях, равно как и в отделных корпусах, есть по разным местам тайные общества или клубы, которые имеют при том секретных миссионеров для распространения своей партии: Ермолов, Раевский, Киселев, Михаил Орлов, Димитрий Столыпин и многие другие из генералов, полковников и полковых командиров»[53].

Известие о выступлении на Сенатской площади и восстании Черниговского полка произвело на Дмитрия Столыпина убийственное впечатление. Одного за другим брали под стражу его друзей. Многие с тревогой ожидали собственного ареста. Когда в начале 1826 г. через Москву провезли арестованных членов Южного общества, Дмитрий Столыпин заперся в своем кабинете. Официальная бумага гласила: «Генерал-майор и кавалер Дмитрий Алексеевич Столыпин… генваря 3 числа волею Божиею скончался, оставив после себя малолетних детей сына Аркадия 4 лет, дочерей – Марию 8 лет и Елизавету – 2 лет....» Скоропостижная кончина сорокалетнего генерала породила много слухов. Говорили, что он свел счеты с жизнью, не желая навлечь позор на семью ввиду неминуемого ареста за причастность к заговору. По другой версии, его сердце не выдержало боли за судьбу друзей. Это навсегда останется тайной рода Столыпиных. Подчеркнем только, что дед П.А. Столыпина и родной брат его деда были близки к декабристам и в случае успеха восстания должны были войти в состав временного правительства для преобразования России на конституционных началах.

Следует сказать несколько слов о сестрах Столыпиных. По словам Александра Тургенева, они были «почтенныя благородныя дамы; сложение дам елизаветинскаго века, плечистыя, благообъятныя, благоприятныя! Бюст возвышенный опирался на твердом, массивном пьедестале, но природа, наградившая их щедро во всех отношениях, наделила девиц неграциозным длинным носом»[54]. Начнем не по старшинству, а в обратной последовательности, потому что нас интересуют в основном две старших сестры. Из младших сестер Наталья Алексеевна вышла замуж за своего родственника Григория Столыпина, гвардии сержанта и пензенского предводителя дворянства. Александра Алексеевна была замужем за московским, а потом пензенским вице-губернатором Александром Евреиновым.

Что касается двух старших сестер, то их судьба была более яркой. Брак Екатерины Алексеевны (1775 – 1830) вызвал пересуды, потому что ее суженым стал генерал Аким Хастатов, имевший армянские корни. Тургенев в своей язвительной манере сообщал: «Боже мой! какой гвалт в Москве белокаменной подняли заматерелыя княжны, графини и просто дворянския дщери! кричат как беснующийся Ледрю-Ролен в клубе коммунистов (1848 г.), кричат как благородной девице вступить в супружество с армянином!» Однако Екатерина Столыпина имела смелость пойти против пересудов «заматерелых княжон» и не прогадала. Ее брак с Хастатовым был счастливым. Когда муж вышел в отставку, они переехали в имение «Земной рай», или Шелкозаводское, получившее название по заводу для переработки шелка-сырца, основанному предками генерала. Супруги иронически рекомендовались «самыми передовыми помещиками Российской империи». Действительно, их имение находилось на берегу Терека – передового рубежа русских владений на Кавказе. За рекой напротив их имения лежала Чечня. Из-за опасного соседства «Земной рай» на берегу Терека напоминал крепость с тыном, валом и легкой пушкой. Рядом был Ивановский казачий пост, в случае тревоги прикрывавший своими орудиями владения передовых помещиков. Екатерина Алексеевна привыкла к опасности. Когда звук набата пробуждал ее от ночного сна, она спрашивала о причине тревоги: «Не пожар ли?» Если ей докладывали, что это набег, она спокойно поворачивалась на другую сторону и продолжала прерванный сон.

Самой известной из сестер Столыпиных была старшая сестра Елизавета Алексеевна (1773 – 1845). Она вышла замуж за Михаила Арсеньева из родовитой, но обедневшей дворянской фамилии. На ее приданое супруг купил имение Тарханы в Пензенской губернии. Их брак оказался неудачным. Муж увлекся другой женщиной, запутался и в ночь с 1 на 2 января 1810 г. после домашнего спектакля, в котором исполнял роль могильщика в шекспировском «Гамлете», принял яд. Говорили, что Елизавета Арсеньева произнесла только: «Собаке собачья смерть!» – и отказалась присутствовать при погребении мужа. Она воспитывала единственную дочь, влюбившуюся в небогатого помещика капитана в отставке Юрия Лермонтова. Мать противилась неравному браку, но потом уступила. В этом браке родился Михаил Юрьевич Лермонтов. Близкое родство Столыпиных с великим поэтом сыграло важную роль в изучении их родословной в советский период. Дело в том, что при советской власти все, связанное с именем П.А. Столыпина, включая его родственников, попало под негласный запрет. Однако Михаил Лермонтов являлся святыней, и лермонтоведы стали первыми исследователями генеалогии Столыпиных. Им мы обязаны изысканиями о предках М.Ю. Лермонтова и П.А. Столыпина, опубликованными в «Лермонтовской энциклопедии» и других изданиях. В настоящее время научные сотрудники Государственного Лермонтовского музея-усадьбы «Тарханы» продолжают эту традицию и регулярно публикуют ценные материалы о роде Столыпиных в «Тарханском вестнике».

Михаил Лермонтов рано лишился матери, его воспитанием занималась бабушка. Что касается отца, то от него богатая помещица откупилась. Время от времени Юрий Лермонтов приезжал из своего имения и требовал вернуть ему сына, но его каждый раз уговаривали отказаться от своего намерения. Между прочим, в уговорах принимал участие даже Михаил Сперанский. Он писал своему другу Аркадию Столыпину: «Елизавету Алексеевну ожидает крест нового рода. Лермонтов требует к себе сына, едва согласился оставить еще на два года»[55].

Елизавета Арсеньевна вела себя как своенравная помещица, не спускавшая крепостной дворне. Но по отношению к единственному внуку она была воплощением любви и нежности. Почти не зная отца, Михаил Лермонтов являлся полноправным членом семьи Столыпиных. Родственники оказали огромное влияние на формирование взглядов будущего поэта. В детстве бабушка возила его к сестре, «передовой помещице» в имение на Терек. Там мальчик впервые услышал легенду о любви демона к грузинке Тамаре, рассказы о кавказской жизни, которые потом легли в основу его ранних произведений «Черкесы», «Аул Бастунджи», «Хаджи Абрек». Аким Хастатов поведал ему о случаях из своей жизни, которые впоследствии нашли воплощение в повестях «Бэла» и «Фаталист». Юный Лермонтов влюбился в Анну Столыпину, которая не обращала на него внимания. Пятнадцатилетний Лермонтов посвятил ей стихи, в которых вздыхал по своему погасшему и постаревшему духу:

Не привлекай меня красой!Мой дух погас и состарелся.Ах! много лет как взгляд другойВ уме моем напечатлелся!..

Лермонтов учился в Московском благородном пансионе, который с отличием закончил Дмитрий Алексеевич Столыпин, брат бабушки. Юный Лермонтов с гордостью смотрел на доску, где золотом было высечено имя Столыпина. Ему самому не довелось встретиться с Дмитрием Столыпиным, зато он был любимцем Афанасия Алексеевича, которого Елизавета Арсеньева назначила опекуном внука в случае ее кончины. Афанасий Столыпин принимал деятельное участие в судьбе Лермонтова. Он следил за развитием его поэтического дара, завел тетрадь со стихами юного поэта. Лермонтов правил их и на полях писал новые строки. Афанасий Столыпин приходился Михаилу Лермонтову двоюродным дедом, но разница в возрасте между ними составляла всего 26 лет, поэтому поэт обращался к нему «дядюшка Афанасий Алексеевич». По мнению известного лермонтоведа Ираклия Андроникова, «Рассказы Афанасия Столыпина о действиях гвардейской артиллерии при Бородине» – вот один из источников, откуда Лермонтов почерпнул сведения о ходе исторического сражения и на основе которых создал свои стихотворения «Поле Бородина» и замечательное «Бородино»[56]. Афанасий Столыпин – тот самый «дядя» из знакомого каждому стихотворения «Бородино»: