В рекруты (СИ) - Никин Сим - Страница 34

— Эй! Дионис! Ты чего руками машешь, как ветряк? Семену чуть по уху не заехал.

Парень открыл глаза и увидел, что его за плечи трясет Тимофей. Остальные стояли рядом и с интересом смотрели на него. В руках старшины горел факел. И тут Денис со всхлипом вдохнул воздух. Оказывается он все это время задерживал дыхание. Так бы мог и задохнуться, если бы не разбудили.

— Да что с тобой? — еще раз тряхнул его Тимофей, видя как солдат судорожно втягивает в себя воздух.

— Там, — попаданец показал в сторону подземного водоема и снова с хрипом глубоко вдохнул. — Там река.

— Какая река? — спросил старшина. — Чего ты дышишь-то так? Демон что ли приснился? Дык, то ж твой ранец.

— Там река, — еще раз повторил парень, наконец-то отдышавшись. — Тимофей говорит, что там вода теплая. Значит, это вода из реки. Просто этот туннель выходит прямо в реку. Надо только нырнуть.

Почти полминуты товарищи молча переваривали услышанное. Потом старшина спросил:

— Ты уверен?

— Уверен, — кивнул Денис и привел в доказательство все логические доводы, пришедшие в его голову перед тем, как он уснул.

— А ведь правда! — повернулся к старшине Тимофей. — И как мы раньше до этого не додумались.

— Видать, головы у нас не для размышлений предназначены, — ответил тот и скомандовал: — Хватит отдыхать! За мной марш!

— У меня только одно сомнение имеется, — уже на ходу сообщил попаданец, вспомнив давешний сон.

— Какое? — отозвался Григорий.

— Что если до русла под водой плыть долго? Можно ведь и не доплыть?

— Не должно так быть, — уверенно заявил Тимофей. — Ежели вода теплая, значит русло рядом.

— Неча гадать. На место придем и все узнаем, — оборвал предположения старшина.

Пройдя немного, Григорий приказал Нифону погасить факел, дабы не жечь напрасно. Когда, наконец, под ногами захлюпала вода, распорядился зажечь заново.

— Погодь, не зажигай, — произнес вдруг Тимофей.

— Чего это? — удивился старшина. — Хочешь сослепу в воду ухнуть?

— Гляньте-ка, — отозвался тот. — Как будто бликует что-то.

Все всмотрелись в темноту и действительно заметили, что она не такая уже кромешная. Со дна видимого теперь водоема будто бы отсвечивал слабый свет. Был этот свет настолько слабый, что при зажженном факеле его наверняка никто бы не заметил.

— Ага, светится чой-та, — подтвердил Семен.

— Это ж значит река рядом, мужики! Это ж снаружи свет попадает! — обрадовано выкрикнул догадку Денис.

Солдаты возбужденно загалдели. Эти слабые блики вдохнули в них надежду на спасение.

— Надо еще разобраться, куда выплывем. А то может прямо басурманам в руки, — остудил общую радость старшина.

— Этот туннель ближе к Масловке выходит. Так что, вполне может быть. — подтвердил Денис.

— Дык, я сплаваю проверю, — предложил Тимофей.

— Давай, только аккуратно.

Оказалось, туннель вывел их в небольшую заводь, расположенную метрах в двадцати от оскорины, растущей на входе в параллельный ход. Вокруг заводи, так же как и вдоль всего берега реки, густо росли кусты ивняка, в которых легко можно было затаиться. Лишь в одном месте обрыв, отступивший в других местах от реки, опускался прямо в воду. В этом месте и выходил в воду подземный ход. У оскорины Тимофей расслышал турецкую речь. Потому решили ждать темноты и тогда пробовать проскользнуть вдоль берега. Пока же отошли вглубь туннеля, туда, где было посуше.

— Жаль, боеприпас пропадет от воды, — посетовал Григорий. — Хоть и немного его осталось.

— У меня ветровка непромокаемая, — сообщил попаданец. — Можно в нее завернуть.

— Какая еще ветровка?

— Ну, куртка вот эта, — парень пошуршал в темноте одежкой из своего мира, используемой им в качестве сумки.

Старшина с сомнением ее ощупал и приказал всем сдать оставшиеся патроны. Оказалось, что все за раз завернуть в куртку не получится. Придется переправлять в три приема. Решили для пущей надежности сперва завернуть их в портянки, а потом уже в Денисову ветровку.

Так как время в темноте определить не было возможности, то иногда кто-нибудь ходил проверить, не погасли ли блики на дне подземного водоема. В ожидании уничтожили последние сухари, все одно намокли бы в воде. Постепенно возбуждение от предчувствия близкого освобождения улеглось и солдаты притихли, периодически впадая в легкую дрему.

Вдруг подземелье содрогнулось и со стороны реки донесся всплеск, будто в воду упало нечто огромное. Дремавшие солдаты подскочили на ноги.

— Что это было? — неизвестно кого спросил Денис.

— Кажись, басурмане оскорину подорвали вместе с входом в подземелье, — подал голос Тимофей. — Видать, решили основательно нас здесь запечатать.

— Как бы действительно не запечатали, — отозвался Григорий. — Чтой-то не понравился мне тот всплеск.

Не досказав о своем подозрении, он пошел в сторону реки. Остальные потянулись следом. Еще издали увидели светло-серую полоску, через которую в подземелье проникал наружный свет.

Как оказалось, турки действительно подорвали вход в параллельный туннель. Из-за сотрясения от взрыва отвалился значительный пласт над подводным выходом из подземелья, засыпав его, но оставив полуметровую щель выше уровня воды. В нее и проникал вечерний сумеречный свет. Выбраться из подземелья теперь стало гораздо проще. Если бы не одно но… Над щелью образовалась большая трещина, грозящая обвалом еще одного пласта мелового грунта. Обвалиться этот пласт мог в любое мгновение. В том числе и в то, когда кто-нибудь будет проползать под ним…

— Твою мать! — высказал свое мнение по поводу сложившейся ситуации старшина, и все молча с ним согласились.

Часть 2

Ох, мутит-то как нехорошо. И надо же было мне так нажраться с этим чертовым полковником. М-да, старею видать. Вот по молодости мог сутки напролет хлебать и чувствовать себя отлично. Еще и поутру на лекции в институт бежал как ни в чем ни бывало. Эх, где он этот институт-то теперь? А чтоб их, все эти институты, черти побрали. Не было бы их, глядишь лежал бы сейчас на мягком диване перед телевизором, да посасывал бы пивко из кружечки. Чтоб ему там в спину вступило, черту институтскому. Ох, блин. Все беды от баб. И с этим Сэмом меня баба познакомила, сестренка евонная. Да не, не баба. Про нее так не скажешь. Хороша же была чертовка. И чего здесь бабы так не одеваются? Нормальному мужику и глаз порадовать не обо что.

Это сколь же лет прошло, как занесло меня в этот мир? И не считал ведь никогда. А вона, Василиске, дочурке-красавице уже восемнадцатый годик. Вся в мать красою-то. Это ежели Василиске семнадцать, значит Настеньки десять лет как нет. Дочке аккурат семь годиков исполнилось, когда супруга вдруг занемогла, да так и не встала более. Сожрала ее неизвестная болезнь менее чем за месяц. Ох, и запил же я тогда. Если бы не долговязый Петька, сам тот еще пропойца, может и сгинул бы вслед за Настенькой.

Да-а, Димьян Станиславович, это ж получается, что вы уже не менее чем два десятка лет эту реальность обживаете. Жаль, Дениска так и не нашелся. А может, этот шизик белобрысый его вообще в какую другую реальность забросил? Вот ведь что значит доверять науку алкоголикам. Он, небось, и аппарат этот свой по пьяне изобрел…

— Ваше превосходительство! — словно кувалдой по голове ударил крик денщика. — Завтракать не изволите?

Ловко увернувшись от запущенного в него сапога, Борька, стервец, нырнул наружу и тут же снова нарисовался в шатре, держа в руках мою обувку, коей я пытался прибить крикуна.

— Дык, нести завтрак-то? Али на свежем воздухе откушать изволите?

Свежий утренний воздух, яичница и кружка кофе выводят меня из амебоподобного состояния. Сейчас бы настоящий кофе, а не эту бурду… М-м-м, все бы отдал за глоток офисного напитка из моего мира. Но в этой России кофе не употребляют. Не все даже слышали о нем. А все из-за этого Сталина в юбке. Устроила, понимаешь, железный занавес. Вот и приходится заставлять Борьку выкапывать коренья одуванчиков, сушить да пережаривать с ячменным зерном. Этот рецепт я еще в детстве прочел в какой-то книжке, описывающей способы выживания в дикой природе. Мучаюсь теперь который год, пью эту бурду.