Ups Downs (СИ) - "Северная Изольда" - Страница 45

Магазины. Потом до парка Крандон с его знаменитым пляжем. А затем стоило непременно посмотреть на известнейший исторический маяк Cape Florida, которому уже насчитывалось сто семьдесят лет. И наконец, под вечер, держась за руки дышать спокойствием и умиротворением парка Green Village.

Естественно, когда Шер оказалась в номере гостиницы, то силы уже покидали ее, оставляя в теле осадок блаженства.

— Джерри. — Позвала девушка, привставая на локтях на этой роскошной кровати. — Здесь великолепно!

— А то. — Усмехнулся парень, маяча в гостиной. — Я же говорил. Завтра… нужно взять парусник, а? Как ты на это смотришь?

— Серьезно? — Шер даже села, скрещивая ноги по-турецки. — Можно?

— Нужно. — Бросил Джерри с улыбкой, проходя в спальню с фотоаппаратом. — Ты только представь. Мы обогнем остров. Осмотрим его с восточной стороны. А потом подойдем ближе к Майами… Мы можем провести весь день там, ну как?

— Я никогда не каталась на… парусниках.

— На них ходят, Оби. — Поправил ее с улыбкой Джерри. — Ходят под парусом. Когда мне было двенадцать, отец брал меня с собой… у него было рыболовное судно. Мы тогда еще жили в Мичигане. Ты была когда-нибудь в Мичигане?

— Нет. — Покачала головой Шерри, устало улыбаясь, пододвинувшись, позволяя Джерри сесть рядом.

— Мы жили прямо рядом с озером. Оно огромно. И вода там очень чистая… А когда выходишь осенним утром… от него идет пар. Туман доходит до верхушек елей. Ничего не видно вплоть до полудня. Ну и там довольно холодно… Не так как здесь.

— Со временем ты соскучишься по этому холоду. — Усмехнулась она, кладя голову на его плечо, пока Джерри просматривал сделанные сегодня снимки.

— Возможно. — Неопределенно ответил он. — Собственно, я не собираюсь оставаться здесь навсегда. Здесь хорошо, но слишком. Потому все это попахивает ложью… фальшивостью. Рай на земле, как и все на земле, не вечен.

— Есть к чему стремиться. — Пробормотала устало Шер. — И… о, удали эту, пожалуйста.

— Хм. — Парень долго рассматривал снимок, где девушка уплетает это особое острое блюдо аргентинской кухни. — И не подумаю.

Он резко встал, пряча фотоаппарат от руки девушки, которая попыталась его схватить.

— Удали. Немедленно. — Она схватила подушку, от которой он однако ловко увернулся.

— Ты здесь очень миленькая, Оби. — Он явно дразнил ее, направляя объектив в ее сторону.

— Оно просто было слишком острым… — Пробормотала девушка, падая на кровать. — Мне больше нравится традиционная еда…

— Я это запомню, а теперь… — Он подошел ближе, присаживаясь на корточки. — Улыбнись, ну же.

Ее усталая улыбка сделала ее очаровательной, делая черты лица мягкими и нежными.

— Завтра полнолуние. — Проговорил тихо Джерри, опуская фотоаппарат. — Хочешь… мы устроим себе ужин прямо там… на пляже, а?

— Это было бы пределом мечтаний, Джерри. — Пробормотала Шер, подкладывая ладони под свою голову. — А еще я хочу воспользоваться местными косметическими услугами. Я целую вечность не посещала СПА салоны.

— А еще местный океанариум. Здесь содержат ламантинов. Они почти все вымерли. Посмотрим?

— А еще в кинотеатр, а? Давай сходим в кино.

— Ну, девочка. Мы не успеем все и сразу. — Улыбнулся тихо Джерри, заставляя Шер медленно скользнуть взглядом на его губы.

— Хочу. Все и сразу. — Она тихо улыбнулась, чуть подаваясь вперед. И этого хватило, чтобы их губы соединились.

Боже, она думала о том, как это будет все три дня. И вот сейчас это происходило. Нежно, осторожно, бережно. Они словно узнавали друг друга в каждом медленном движении губ.

Первой отклонилась Шерри.

— Спасибо. — И в этом слове была заключена вся ее признательность и благодарность.

— Не за что. — Глухо ответил Джерри, после чего осторожно провел большим пальцем по ее подбородку. — Спи, Оби. Завтра будет очень… насыщенный день.

— Спокойной ночи.

— Спокойной. — Подтвердил парень, поднимаясь и выходя из комнаты, прикрывая за собой дверь.

Лежа здесь, Шерри еще долго слышала щелканье клавиатуры, пока Джерри работал за ноутбуком. И она не собиралась вмешиваться в его дела. Собственно, это было не важным, несущественным, неинтересным…

Больше в данный момент ее интересовала другая мысль… Мысль о том, что нет мужчины на этом свете, который бы целовался лучше Аарона Блэквуда.

Если бы мне пришлось сейчас писать письмо Блэквуду, я бы начала его примерно так:

«Чертов Блэквуд, ты становишься тенью по сравнению с другим. И это настораживает…»

Действительно настораживает. И как бы мне не хотелось думать о своем похитителе и об очевидном Стокгольмском синдроме, который (слава за это Господу) не проявил себя, но начал проступать уже с первых дней (хотя бы в очевидном восхищении его ублюдочной изворотливой натурой), я знала одно: Блэквуд не мог стоять с остальными мужчинами рядом. Он выделялся как черное на белом. И я не думала, что смогу с такой легкостью думать о нем уже спустя пять дней. И меня это настораживало.

Все было слишком гладко. Слишком. Возможно, исходя из теории Блэквуда, Фортуна поощрила меня, возмещая этими минутами счастья те моральные (хорошо, о физических грех заикаться) страдания? Тогда все сходится, и все же…

Я успокаивала себя, говоря, что так реагировать на столь внезапную удачу — нормально. Все же, последние полтора года я была среднестатистической гражданкой США, живущей в до черта населенном Манхеттене. Счастье не могло до меня добраться там, я была окружена высотками и людьми, проблемами и работой со всех сторон. Меня обложили непроницаемой стеной безразличия и угрюмости, городской стеной из бетона и зеркал. А теперь, под ясным небом, которое спорило яркостью с океаном, счастье распознало меня и обрушилось долгожданным потоком свежего бриза.

Мне нужно привыкнуть, убеждала я себя, еще парочка таких дней и я приму это как должное.

Как должное… ха! Прими, как должное номер люкс в Риц-Карлтон. А еще шикарные завтраки прямо в номер. А еще это шоколадное обертывание, кофейно-солевой пилинг и массаж с маслом Аграны (которое к слову добывают вручную на окраине Сахары). Привыкнуть к этому — раз плюнуть. Ага, особенно мне, которая еще совсем недавно питалась два раза в день, если повезет… гречневой кашей. От одного упоминания о ней тошнит.

Или прими, как должное такое чудо как Джерри. Он был тем катализатором, который позволил фениксу возродиться из пепла. Даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь достойно отблагодарить его.

Сейчас на мне было какое-то легкое платье от Фенди, не скрывавшее чашечек бирюзового купальника. Я вообще не была похожа на ту себя, что еще неделю назад находилась под стражей в небоскребе Блэквуда. Я расцвела теперь. Никаких кругов под глазами, никакой серости на лице. Мои запястья украшали по-летнему яркие браслеты. А шею — ожерелье из кораллов. В общем, я была самим летом, которое наконец-то добралось до Шерриден-Лэнд, Бертран-сити.

Здесь не было даже намека на облако. Небо было просто неправдоподобно чистым. А ночью… ночью это позволяло рассмотреть каждую прекрасную звезду, которые однако не сравняться со своей госпожой — холодной и величавой луной. Боже, я никогда не видела ее настолько большой и ясной. Она была словно дыра в черном полотне. Белая клякса от краски. Такой невероятный контраст…

Этим можно было любоваться вечно. И я смотрела на нее, не отрываясь, уже минут двадцать. А переводила взгляд лишь затем, чтобы проследить путь лунной дорожки от песчаного пляжа и до горизонта. И снова в небо.

Я была полна умиротворения сейчас. Уставшая, я наслаждалась покоем. Уставшая от развлечений… и это необычно. О, это было лучше, чем уставать от бесконечного печатанья статей или же от… варки кофе своему боссу. Кофе с пенкой… с чертовой пенкой…

Я рассмеялась, что заставило Джерри перевести на меня взгляд.

— Ты вспомнила что-то хорошее, Оби?

— Напротив. — Покачала головой я, продолжая любоваться ночным небом. — Я поражаюсь контрасту, Джерри. Вот луна. А вот черное небо. Моя жизнь — черное небо. А эта луна — пять дней. Они лучшие пять дней в моей жизни. — Я посмотрела на него. — Контраст. Так ярко.