Неубедимый - Лукас Ольга - Страница 23

— А если я откажусь, а это как раз было моё?

— А вот тут ты не испытаешь мгновенной боли. Поначалу вообще ничего не почувствуешь. То, что мы называем сейчас словом «твоё», не способно причинить тебе горе, даже если ты от него откажешься. Ну, отказалась, значит, на этом этапе не поняла, не смогла, не потянула. Но ты встретишь его снова. Может быть, уже будет упущено что-то. Но может быть, за это время ты чему-то научишься. И в какой-то момент опять окажешься перед выбором. Если на этот раз не откажешься, никакого счастья, мгновенного понимания всего на свете и прочих приятных вещей не случится. Почти ничего не изменится. Ты и то, что тебе предназначено, воссоединились. Всё идёт правильно. Зачем устраивать эмоциональные и прочие фейерверки?

— Но тогда…

— Ты хочешь спросить — но тогда зачем оно нужно, это самое «моё»? Нужно. Ты этого не почувствуешь сразу и, может быть, увидишь только издали, через много-много лет. Но жизнь твоя станет лучше, ярче. Каждый маленький лоскуток, каждый камешек в панно, именуемом жизнью, изменится к лучшему. Это так трудно заметить и почувствовать. Но это и не нужно замечать, просто иди дальше.

Шеф отступил немного назад, и Маша поняла, что разговор окончен.

И вот Даниил Юрьевич уже неторопливо шагает «главной улице» по направлению к выходу со склада, Маша спешит за ним, не поспевает, но знает, что опоздать невозможно. Она выходит на лестницу, слёзы уже высохли, тишина, которая окружала её в подвале, там, в подвале, и осталась, дом наполнен шорохами, голосами, скрипами, запахами, красками, цветом и фактурой. «Каждое мгновение жизни — это и есть жизнь», — думает Маша. По лестнице сбегает Константин Петрович с какими-то документами в руке, кидается наперерез шефу, но вдруг видит Машу, и глаза его улыбаются.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

С утра в Тринадцатой редакции с нетерпением ждали Лёву. Как назло, он ездил на переговоры, потом встречался с кем-то из журналистов, — но едва Разведчик вошел в приёмную, как новость об этом змейкой поползла по коридору, и не успел герой дня снять верхнюю одежду, а ему уже подносили кофе, протягивали зажигалку, тащили плед и мягкую думочку.

— А ну завязывайте с этим низкопоклонством, — сказал Лёва. — Думаете, я каждый день по десять публикаций буду организовывать? Не буду. У меня другая работа есть. И не всё от меня зависит.

Коллеги разочарованно выдохнули. Они, признаться, ждали и надеялись, что Лёва привезёт с собой целую пачку статей про «исполнение желаний», над которыми можно будет вдоволь посмеяться.

— Совсем, значит, ничего нет? — грустно спросила Наташа.

— Не то чтобы ничего, — сжалился Лёва. — Кое-что есть, но улов неважнецкий. Небольшой, будем прямо говорить, улов.

— Ну, давай уже! Не надо подготавливать аудиторию, ты не на презентации! — не выдержала Галина.

Разведчик строго посмотрел на неё, и бесстрашная старушка спряталась за спину сестры.

Лёва неторопливо достал из сумки нетбук. Поставил его на журнальный столик. Стер с экрана несуществующую пыль. Включил. Жестом пригласил коллег садиться на диван (они сели в два ряда, потеснились, но уместились). Убедился, что всем будет видно. И только после этого усталым голосом фокусника, давно разочаровавшегося в собственных трюках, произнёс:

— Имею честь представить вам ток-шоу «О чём базар»!

— Что, прямо вот то самое? В прайм-тайм и в прямом эфире? Но как, Холмс? — загалдела публика.

— Элементарно. После каждой программы на экране появляется сообщение: «Если вы хотите предложить нам тему для передачи, просто позвоните по этому номеру. Звонок бесплатный». Я взял и позвонил. Я всегда звоню, когда у нас выходят какие-то проблемные книги, вдруг повезёт, но ни разу пока не удавалось ничего пропихнуть. А тут — успех.

Лёва самодовольно усмехнулся и нажал на «play».

По монитору побежали нарисованные люди, аллегорически изображающие представителей разных социальных групп. Представители размахивали авоськами, рюкзаками, дипломатами и сумочками и спешили куда-то за край экрана — видимо, к телевизорам. Из левого нижнего угла в правый верхний прошел, поглядывая на часы, ведущий ток-шоу. Потом — взрыв аплодисментов, общий план, крупный план, тема нашего сегодняшнего ток-шоу — «Исполнение желаний», представляем гостей студии и экспертов. Наш первый эксперт — Марлен Дивных, дипломированная гадалка из Тосненского района… Не успел ведущий произнести имя и звание второго эксперта, как гадалка молча вцепилась в волосы неяркой даме, сидевшей напротив неё. Зал разразился аплодисментами. Рейтинг гадалки рос буквально на глазах. Перебивая аплодисменты, с места вскочил знаменитый политический обозреватель, давно уже оставивший политику и специализирующийся на скандальных ток-шоу или просто скандалах. «Современная молодёжь, — сказал он, — привыкла, чтобы все её желания исполнялись. Без труда и усердия. Она от этого разлагается, морально и физически. Посмотрите на эти тупые лица! Вглядитесь в эти оловянные глаза! Что могут желать такие люди? И какое нас всех ждёт будущее? Прошу всех задуматься!»

Забытая, но некогда известная певица с самого начала передачи ревниво поглядывала на гадалку, сумевшую сразу привлечь к себе внимание. Воспользовавшись паузой, она вскочила с места, издала призывный стон, больше похожий на боевой клич каманчей, обнаруживших, что через их тропу войны кто-то без спроса протянул газопровод, и сообщила, что специально для передачи она подготовила новую песню. Которая называется «Желай меня, желай!». Ведущий растерялся. Видимо, в сценарии песня не значилась. «Современные авторы песен, — спас ситуацию бывший политический обозреватель, — привыкли оболванивать публику. Без труда и усердия. Посмотрите на эти тупые лица! Вглядитесь в эти оловянные глаза! Какое нас всех ждёт будущее? Попрошу задуматься!»

Певица обиженно села на своё место. Ведущий утёр пот с напудренного лба и объявил рекламную паузу.

Видимо, пока телезрители смотрели рекламу, в студии побывала бригада опытных психиатров (а может быть, она всегда дежурила неподалёку). Ведущий сурово поглядел на гостей студии, погрозил пальцем гадалке, которая хищно присматривалась к редкой шевелюре политического обозревателя, и попытался переключить внимание на себя. Он озвучил результаты опроса на улице и в Интернете, процитировал статью из Википедии, посвящённую желаниям (на этом месте Лёва с Виталиком хмыкнули и переглянулись — в эту статью они ещё в понедельник добавили пару сочных фактов). Триумф ведущего шоу длился недолго. В зале внезапно воздвиглась сморщенная бабулька в скромном платьице и, вытирая слёзы, начала рассказывать о том, как переосмысливаешь все желания юности на закате своей зрелости. Мысль эта почему-то сводилась к тому, что золовки вступили в сговор с целью сжить её со света и овладеть жилплощадью в пользу своих внуков, и вот теперь она стоит при всём честном народе и просит помощи и защиты. Вмешался политический обозреватель. Он пообещал задействовать свои связи в высших эшелонах и взять бабульку под личную охрану. «Современные золовки, — добавил он, — привыкли сживать со свету старшее поколение. Ради овладения жилплощадью. Посмотрите на их тупые лица! Вглядитесь в их оловянные глаза! Какое нас всех ждёт будущее? Прошу всех задуматься!» Ведущий деликатно прервал его и попросил всех гостей студии задуматься о том, что тема сегодняшней передачи — «Исполнение желаний». Гадалка, которая и без того слишком долго сдерживалась, подпрыгнула на два метра и вцепилась ему в волосы. Известная некогда певица, воспользовавшись суматохой, скинула с себя верхнюю одежду и осталась в чём-то очень условно пристойном. Бывший политический обозреватель пообещал взять её под личную охрану, и, приобняв друг друга за талию, они удалились из студии. Зрители ломали стулья и что-то кричали, но без микрофона было не разобрать. Дама, ставшая первой жертвой экзальтированной гадалки, раздвинула локтями весь этот балаган, подошла поближе к камере, убедилась, что её снимают крупным планом, и, как будто вокруг царил мир и покой, пригласила телезрителей посетить свою клинику психического и духовного оздоровления. Назвала адрес, телефон, озвучила цены, перечислила услуги. Над её головой просвистел стул, потом другой. Раздался крик «Не трожь камеру, гад, она денег сто…», но, видимо, добрались и до камеры, потому что изображение замигало и сменилось сперва общим планом, а затем — заставкой, на которой бежали в разные стороны люди с сумками, рюкзаками, авоськами и дипломатами.