Большие люди (СИ) - Волкова Дарья - Страница 23

— Ой… шоколадный заяц. Даже не помню, когда я такое ел в последний раз… Спасибо, Лютик.

— Я шоколадный заяц… я ласковый мерзавец, — фальшиво напевает старший.

— Завидуй молча!

— Зачем завидовать? — Люда достает вторую фигурку. — Держи, Гриша. Подарков надо ждать. Обязательно. Даже если ты был не всегда хорошим… мальчиком.

— Медведь! — хохочет Гошка. — Люся, ты угадала! Он натуральный медведь!

Гриша молчит, а выражение глаз у него странное.

Вот так вот невзначай они с Григорием перешли на «ты».

Спустя пару дней Люся неожиданно получила ответный запоздалый новогодний подарок от Григория Сергеевича. В разговоре с Гошей пожаловалась на то, что машина капризничает. А после окончания массажа вместе с ней в коридоре одевается и Григорий.

— Я посмотрю, — не терпящим возражений тоном.

— Лютик, позволь ему заглянуть себе… под капот, — доносится из комнаты. — Он же маньяк озабоченный, все равно не отстанет. Но в машинах разбирается.

Это странно, но большой босс Григорий Свидерский в джинсах и легкой куртке смотрится вполне себе органично рядом с ее «Нивой». На то, чтобы прийти к каким-то выводам, у него уходит неприлично мало времени. А потом он хлопает крышкой капота и звонит какому-то неизвестному Леониду. Фразы из разговора Люсе понятны лишь отчасти. «Мотор троит», «да, обороты плавают на холостых», «пропуски зажигания», «ну да, похоже, свечи», «а, может, и катушка»… И финальное: «Давай, Лень, мы тоже через двадцать минут будем». А потом, уже ей:

— Поехали.

— Куда?!

— На сервис. В двигателе один цилиндр не работает. Не дело это.

Даже ее скудных познаний хватает понять: действительно, совсем не дело.

В машине она отчего-то нервничает. От того, как тесно стало вдруг в салоне. От его молчания. Или, наоборот, от его возможных комментариев по поводу ее стиля вождения. И вдруг становится страшно перед ним облажаться. И показать себя «блондинкой за рулем», не дай Бог, еще заглохнуть где-нибудь на светофоре. Но — обошлось, город по-прежнему празднично пуст.

В мастерской она с интересом прислушивается к разговору Григория и Леонида. На Гришино «Машина хорошего техобслуживания, похоже, давно не видела» хотела возмутиться, Саша — хороший механик! Но промолчала. «Посмотрим», — невозмутимо отвечает Леонид Григорию.

И пока Леонид смотрит, они пьют кофе в небольшой комнате для посетителей. Снова молчание, которое ей самой кажется ужасно неловким, а Григория, похоже, нисколько не беспокоит — привык человек молчать. У Люси вообще стойкое ощущение, что сейчас она сидит за одним столиком совсем не с тем человеком, с которым познакомилась пару месяцев назад. И дело не в отсутствии костюма и галстука. А в том, что он стал как-то… проще. И, одновременно — еще непонятней. И молчать ей все равно не нравится, ненормально это! И поэтому она сначала рассказывает про то, как Монти на прошлый Новый Год опрокинул на себя елку, умудрился зацепить ее чем-то за ошейник и в панике таскал за собой дерево по квартире, задевая углы и рассыпая игрушки. Потом рассказала про одного своего клиента, из времен ее ранней практики, который совсем не отличался чистоплотностью, а она по своей молодости и стеснительности не знала, как ему об этом сказать. Но в последний сеанс не выдержала и высказала все, что думает, закончив свой гневный монолог словами: «Мыться надо чаще, чем раз в месяц!». А он на следующий день пришел, распространяя вокруг себя удушливый запах одеколона и с коробкой конфет — извиняться. «И я не могла решить — когда от него пахло хуже!» — смеется Люся. И Григорий тоже смеется. И в ответ рассказывает пару историй про того самого Леонида, который сейчас где-то в глубине мастерской копается в моторе ее машины. Все-таки у Григория есть чувство юмора. И он может быть приятным собеседником, очень приятным. И поэтому вошедший в комнату Леонид заставляет ее вздрогнуть от неожиданности. А она совсем потеряла счет времени.

— Готово.

— Что там было? — Григорий перестает улыбаться и словно закрывает что-то внутри себя, становясь привычно хмурым.

— Катушки и свечи вкруговую поменял. Мотор поет. Но, по-хорошему, машину бы надо поставить на пару дней к нам. Есть над чем поработать.

— Ой, нет, я сейчас не могу! — Люся торопливо вмешивается в разговор. Да и денег у нее сейчас нет на это.

— Ну, не именно сейчас. Как соберетесь — буду рад видеть, — Леонид методично вытирает руки промасленной тряпкой.

— Спасибо вам. Сколько я должна?

— Нисколько!

И взгляд у Григория такой, что ей становится неловко. И в самом деле, что ему, при его доходах, ее деньги…

— Ручку поцеловать позвольте такой очаровательной барышне — и достаточно, — усмехается Леонид.

И в самом деле — целует руку, ввергнув ее снова в смущение. Что-то в присутствии братьев она слишком часто смущается.

— Осторожнее с ним, Люся. Он три раза женат был.

— Что ж ты так, Григорий Сергеевич, прямо сразу меня с потрохами сдаешь!

На следующий день она обсудила с Георгием идею, которую обдумывала уже не одну неделю. К ее облегчению, Гоша согласился. И вечером Люся звонит своему учителю.

— Валентин Алексеевич, с наступившим вас!

— Ты же меня уже поздравляла, Люся. Если мне не изменяет память, — смеется Савченко.

— Лишним не будет. Валентин Алексеевич, я к вам с просьбой.

— Говори.

— Не посмотрите моего человечка одного? Случай сложный, и я сомневаюсь… Я бы хотела слышать ваше мнение, — а потом торопливо и как-то неловко добавляет: — Не бесплатно!

— Ну, давай посмотрю. А то телевизор смотреть уже надоело.

— Ой, — за все годы знакомства Людмила, как ей кажется, так и не смогла найти правильный тон общения и постоянно боится задеть наставника. И еще не научилась понимать его временами черный юмор в адрес собственной немощи. — Я не так выразилась, Валентин Алексеевич. Извините!

— Не елозь, Людмила. Когда и во сколько?

Главное, не пытаться ему помочь. Человек не один год живет вот так, вслепую. И она просто медленно идет рядом с ним. Георгия Люда предупредила о том, что специалист, которого она привезет — слеп. Но вот Гоша, похоже, брату не сказал. И поэтому у открывшего дверь Григория весьма изумленный вид. И он поспешно отступает вглубь квартиры, впуская Людмилу и немолодого мужчину в темных очках и с тростью.

И лишь потом, когда Валентин Алексеевич принимается за работу, «рассматривая» руками Гошину спину, а Люся напряженно наблюдает за действиями учителя, Гриша наклоняется к ее уху и шепотом спрашивает:

— Он слепой, да?

— Молодой человек, у слепых обостренный слух, вы разве не знали? — голос у Савченко ровен и даже чуть насмешлив.

Гриша как-то сказал, что ему не бывает стыдно. Соврал. Вот сейчас и покрасневшие скулы наличествуют, и выражение смущения на лице.

— Простите. Я не хотел вас обидеть…

— И не обидели.

— Ну и… — Гриша растерян и не знает, что ответить. И поэтому: — А я не молодой человек. Совсем уже не молодой.

— По сравнению со мной — молодой.

Потом Люда негромко переговаривается с Валентином Алексеевичем, он что-то объясняет ей, расчерчивая ладонями спину Гошки. А тот лежит на столе совсем тихо, молча.

— Ну, все, Люся. Дальше ты и сама справишься, — мужчина встает со стула. — Верни меня, где взяла.

— Ой… — а вот об этом она не подумала. Дурочка! У нее же сейчас сеанс должен быть с Георгием. — Гоша, ты сможешь подождать? Я Валентина Алексеевича отвезу и назад.

— Конечно, Лютик. Я никуда не тороплюсь.

— Давайте, я отвезу, — неожиданно вмешивается Гриша. — А вы тут своим делом занимайтесь.

— Валентин Алексеевич, вы не против? — интересуется Люся.

— Людочка, да мне какая разница? Лишь бы довезли. Я уже слишком старый, чтобы бояться незнакомцев.

— У вас хорошая машина.

— Откуда знаете? — Григорий ляпнул, не подумав. Спохватился, да поздно.