Змеиное болото - Уильямс Алан - Страница 46

— Хорошо, если это так, — сказал Бен.

К исходу следующего дня они подошли к змеиным болотам. Последние десять миль им попадалась скудная растительность; летали жирные мухи; воздух стал влажным; небо окрасилось в серо-стальной цвет. Скалистый грунт под ногами сменился гравием, который, в свою очередь, уступил место болотистой почве, заросшей цветами. Позже появились мелкие озера с солоноватой водой с блестящими на их поверхности насекомыми, промелькнули первые трясины под деревьями, где кишела жизнь и сильно пахло гнилью. В последний час перед наступлением ночи они торопились и едва успели разбить лагерь на открытом месте, между бамбуковыми рощами, как опустилась густая тьма. Они поставили палатки, и вдруг тишину разорвал громкий жалобный вой, доносящийся не из какого-то определенного места, а, казалось, отовсюду, становясь все сильнее и сильнее, пока не почудилось, что это гудит у них в головах.

Когда первое потрясение прошло, Райдербейт стремглав бросился к мулам, схватил аптечку и пронзительно крикнул:

— Быстрее в палатку, под противомоскитную сетку! — Сам он едва успел вскочить за ними. Туча москитов ринулась из-за близрастущих деревьев и опустилась на поляну, словно ядовитое облако; вой достиг крещендо; они согнулись в большой палатке за опущенной противомоскитной сеткой, намазав руки и лицо «репеллентом» и натянув шерстяные шапочки на волосы и шею.

Так продолжалось почти полчаса. Когда, наконец, вой утих, ночь ожила тысячью звуков — тиканье, мурлыканье, хрюканье, жужжание продолжалось до рассвета. Луны не было. Никто не знал, какого еще подвоха ждать — змей, гиен, скорпионов, индейцев Ксату? Бен и Мел несли первое дежурство возле большой палатки, в которой затаился Райдербейт, потягивающий виски. Мел прижала ружье к груди и пристально вглядывалась в кромешную мглу. Оба долго молчали. Звуки джунглей становились привычными, как шум городского транспорта. Девушка сидела в нескольких дюймах от Бена, но когда она заговорила, ему показалось, что ее голос доносится к нему издалека, словно спросонья.

— Бен? Бен, ты не спишь?

— Нет. — Он вглядывался в ночной мрак, который, казалось, кишел невидимой жизнью.

— Я хочу поговорить с тобой.

Он молча ждал; сердце учащенно забилось.

— Все идет не очень-то хорошо, не так ли?

Бен по-прежнему молчал. Через секунду он почувствовал, как она шевельнулась уже рядом с ним, и ощутил запах противомоскитной мази на ее коже; девушка заговорила с растущим волнением:

— Бен, послушай меня! Ты же знаешь, что происходит. Так больше продолжаться не может. Рано или поздно он что-нибудь предпримет. Он сумасшедший, ты же знаешь. Он не будет ждать вечно…

Бен уставился в темноту, слушая, как бьется пульс жизни джунглей, а девушка продолжила:

— Болота тянутся более чем на пятьдесят миль, не так ли? Это дает ему большой шанс, как было у тебя с Хици.

— Он ничего не предпримет, — сказал Бен не особенно убедительно.

— Почему?

— Потому, что он нуждается в нас.

— В тебе, может быть. Но не во мне. — Она на мгновение замолчала, а потом вдруг прижалась к нему и тихо зашептала: — Бен, мы должны что-нибудь сделать! Пока у него не появилась возможность нанести удар первым. Надо сделать сегодня, пока он спит.

— Нет. Сегодня ночью мы ничего делать не будем. — Голос Бена был спокоен, но его испуганный мозг лихорадочно работал.

Когда Мел снова заговорила, он уловил в ее голосе презрение, как в ту первую ночь в горах Хьерра, когда она удивилась, застав его за кражей патронов у Хици Литера.

— Хорошо, ты заботишься о своей шкуре, а я о своей. Я не буду идти рядом с ним, не буду больше терпеть его оскорбления, зная, что он только и ждет удобного случая, чтобы расправиться со мной. Я не такая уж безропотная. Уверяю тебя!

— Мы ничего делать не будем, — повторил он спокойно, — пока не доберемся до реки.

— Почему?

— Потому что нам нужна его помощь, чтобы найти реку.

— Мы можем обойтись и без него. Хици нашел ее, а ведь он был один.

— Ему просто повезло. Но и он мало что нашел. Нет, Мел, мы подождем, пока не обнаружим реку, а там, может быть, подумаем…

— У реки все будет еще хуже. Ты же знаешь, что он за человек. Как только алмазы попадут к нему в руки, его уже ничто не остановит. Послушай, Бен! Я до смерти боюсь его!

Он почувствовал приступ отчаяния, понимая, что она права, но упрямо повторил:

— Мы ничего не будем предпринимать, пока не доберемся до реки.

В этот миг Бен обернулся. За их спинами неясно вырисовывалась фигура Райдербейта, который чем-то размахивал в руке. Хотя Бен и не видел в темноте лица Райдербейта, он знал, что тот насмешливо улыбается. Мел сидела рядом с ним неподвижно, сжав ружье обеими руками. Райдербейт нагнулся и сунул Бену в лицо то, чем он размахивал. Это была бутылка «Белой лошади».

— Выпей, солдат!

Бен обтер горлышко и сделал долгий глубокий глоток. Потом передал бутылку Мел, которая тоже выпила. Райдербейт не шевелился.

— Все в порядке, дети мои! — Его голос был хриплым, но сдержанным. — Сейчас моя очередь. Дай мне ружье.

— Время твоего дежурства еще не настало, — сказал Бен, вставая. — И у тебя есть собственная винтовка.

— Не спорь, солдат. — Райдербейт потянулся к ружью и легко вынул его из рук Мел. Он повернулся к Бену, который стоял лицом к нему. — Идите и поспите. — Бен взглянул на него, а потом на Мел. Девушка медленно поднялась и, не говоря ни слова, исчезла в маленькой палатке. Райдербейт свободной рукой обнял Бена за плечи и сжал их: — Все нормально? — От него несло сильным перегаром от выпитого виски.

Бен выскользнул из его объятий.

— Нормально, — сказал он. — Позови меня, если что-нибудь случится.

— Не беспокойся! — Райдербейт положил бутылку на землю, рядом с винтовкой калибра 10,6 мм, и стоял перед ним, ухмыляясь. Где-то во мраке ночи птица издала пронзительный вопль, напоминающий визг собаки, попавшей под колеса автомобиля. Бен вошел в большую палатку и лег. Воздух внутри был пропитан смесью керосина и виски, лицо потело под толстым слоем «репеллента». Он не мог заснуть.

Бен размышлял о том, долго ли Райдербейт подслушивал? Слышал ли он все, или ничего, или часть разговора, чтобы догадаться об остальном? И даже если он ничего не слышал, то что делать с Мел? Неужели она действительно, что-нибудь предпримет? Что она сейчас делает? Спит или, как и он, лежит с открытыми глазами в своей палатке, тревожится, прикидывает?

Бен взглянул на часы. Без десяти минут одиннадцать. Ему выпало последнее дежурство — с двух часов ночи до рассвета.

В шесть часов утра Бен разбудил своих обоих спутников, они сварили кофе под уже жарким и неприветливым небом. За час до рассвета джунгли были странно тихими. Но сейчас в них снова началось движение, совсем рядом ключом забила невидимая жизнь; джунгли плотным кольцом окружили путников, которых больше тревожила собственная жизнь с ее заботами и ссорами.

Позавтракали они молча, держа оружие рядом с собой наготове, а когда тронулись в путь, Райдербейт как бы ненароком пристроился сзади. Бен продолжал делать вид, что между Райдербейтом и Мел ничего серьезного не произошло, надеясь, что она ничего не предпримет без его ведома. В любом случае, надо было подождать, пока они не доберутся до реки. Если Райдербейт попытается что-либо выкинуть, Бен должен быть настороже.

Утро переходило в день; жара стала почти непереносимой, чудилось, что она отражается от покрывшихся испариной облаков и впитывается близлежащими мангровыми болотами. Они не могли раздеться из-за мух и насекомых и за первые шесть часов преодолели менее восьми миль; по ночам нельзя было двигаться — из-за безлуния стояла кромешная тьма.

До вулкана было примерно десять миль; но уже пошел небольшой подъем, почва становилась все тверже по мере их приближения к застывшим потокам лавы; они пробивались через доходившую до плеч траву, которая обильно росла на нижних склонах вулкана. Приходилось идти с большой осторожностью, раздвигая бамбуковыми палками траву перед собой, чтобы распугать змей. Воздух был наполнен пронзительным стрекотанием сверчков и зловонием пыльцы каких-то странных растений, от которой тащившийся позади них Райдербейт задыхался и тяжело дышал, словно загнанный пес.