Змеиное болото - Уильямс Алан - Страница 47

На исходе дня высокая трава расступилась, и перед ними неожиданно предстал вулкан. Он оказался гораздо выше, чем они предполагали; они устало брели, огибая темные склоны, и вдруг Бен почувствовал, как со стороны вулкана на него обрушилось какое-то странное излучение, которое преследовало его до самой темноты, когда они разбили лагерь у подножия горы.

«Было ли оно связано с вулканом? Или просто инстинкт предупреждал его об опасности, как это уже дважды случалось с ним? Все казалось вполне нормальным: азимут на карте Хици Литера был указан с точностью до десятых долей градуса. Маленький немец был очень аккуратен…»

На следующее утро они шли еще четыре часа, прежде чем добрались до южного склона вулкана, где курс на карте резко менялся. Тропа с северо-востока огибала вулкан, а затем сворачивала на юг, прямо к болотам. Некоторое время Бен и Райдербейт проверяли азимут и расстояние. Хотя отметки на карте были точными, Райдербейт заявил, что они ему не нравятся. В последний час он уже заметил, что почва опять стала болотистой и напоминала губку. Ни на одной географической карте язык лавы не был обозначен, и, если верить этим картам, дальше шли сплошные болота. Поэтому они решили продолжать путь, сверяясь только с картой Хици, а маршрут на его карте указывал именно на юг.

Они совсем пали духом, хотя и радовались, что выбрались, наконец, из кишащей змеями травы. Впрочем, вид вулкана почему-то их странно завораживал. Голые склоны хорошо были видны с расстояния нескольких миль, и там никто не мог спрятаться, но они знали, что на вершине горы есть пещеры, где легко можно укрыться, к тому же там было озеро пресной воды. Зато мангровые деревья, растущие вокруг, таили опасность. Бен, по какой-то ему самому непонятной причине, чувствовал, что им не следует удаляться от вулкана.

Они с трудом продвигались вперед до наступления ночи; трава сменилась густыми зарослями с огромными цветами, грибами и ползучими растениями, которые, как змеи, обвивались вокруг веток деревьев. Вскоре после того, как они разбили лагерь, с болот с каким-то пронзительным воем хлынули полчища москитов, и на этот раз их налет был таким массированным, что путники почувствовали, как под весом насекомых содрогаются стены палатки. Москиты проникали даже сквозь противомоскитные сетки и вшитый брезентовый пол палатки, так что вскоре все трое «охотников за алмазами» ощутили их довольно болезненные укусы даже под одеждой. На ночь они решили остаться все втроем в большой палатке, хотя им пришлось лежать в тесноте и духоте, яростно расчесывая укусы и обтираясь лосьоном; мало облегчения приносило и виски, которое они безжалостно истребляли.

Они перестали дежурить, решив, что темной безлунной ночью лучше выспаться и набраться сил. И даже столкновение между Мел и Райдербейтом, вроде бы, забылось перед ужасами, которые таили в себе простирающиеся впереди болота.

Бен проснулся первым и, ткнув Райдербейта под ребра, разбудил его. Чтобы избавиться от головной боли с похмелья, выпили по пинте кофе с хинином; затем, взяв азимут относительно различных пиков вулкана, тщательно нанесенный на карту Хици Литера, двинулись в глубь болот.

К полудню густые высокие джунгли сомкнулись над ними, при каждом шаге ботинки глубоко погружались в грязь, вздымая вокруг дурно пахнущие пузыри. На первый взгляд, казалось, мангровые деревья были такими же, как в ухоженных английских парках, — с толстыми ветвями и величественной зеленой кроной. Но стоило взглянуть вниз, и создавалось странное впечатление, будто деревья охвачены паникой: их извивающиеся корни высовывались из трясины, как руки тонущих людей, в наростах гнездились мелкие паразиты и пиявки, а в темных углублениях под корнями грязь светилась фосфоресцирующим блеском, что придавало всему призрачный желтоватый цвет плохого мрамора.

Вокруг разливался какой-то незнакомый запах, испускаемый странными растениями в рост человека и даже выше; запах свежего мяса и грибов источали розовые сочные молодые побеги, похожие по виду на сырые сосиски, присосавшиеся к веткам мангровых деревьев. Так же ужасно пахли и цветы: большие, размером с тазик, водяные лилии, плавающие посреди ковра болотных водорослей, и какие-то таинственные цветущие растения на длинных ножках, высовывающие из травы маленькие ротики и язычки из толстых бархатистых лепестков.

Приходилось, прежде чем сделать хоть шаг, тыкать бамбуковыми шестами в болотистую почву; грязь уже доходила почти до верха ботинок. Мангровые деревья стали огромными, как дубы; их корни серебрились и, казалось, двигались, покрытые чешуйчатой корой из живых шевелящихся насекомых.

Они остановились, чтобы проверить дорогу по компасу, понимая, что все идет как-то не так. Бен поднял голову, вытирая пот и грязь с лица. Взятый по компасу азимут указывал на образованный корнями туннель, сужавшийся в полной темноте. Они двинулись в обход, устало переставляя ноги и отмечая про себя, что в некоторых местах грязь переходила в крохотные озерца зеленоватой воды, застывшей под деревьями; очевидно, это была часть сложной разветвленной сети притоков, отходящих от алмазной реки. Перед ними было новое препятствие. Чем ближе к реке, тем более непроходимыми становились болота. Возможно, отсюда им не удастся добраться до реки даже на каноэ, а с двумя тяжело груженными мулами это было, вообще, безнадежной затеей.

Они остановились и переглянулись. Насекомые окутали их, как вуалью. Солнце уже скрылось, а вечерняя темнота полнилась какими-то мечущимися тенями. Райдербейт поднял с земли странный предмет, похожий на коричневый чулок, который затрещал в его пальцах и развалился, падая кусками в жидкую грязь. Бен, содрогнувшись, узнал змеиную кожу с рисунком.

— Похоже, анаконда поменяла кожу к новому сезону, — невесело пошутил Райдербейт и ткнул шестом перед собой; шест сразу погрузился в глубину на несколько футов. Райдербейт свирепо поднял глаза: — Что показывает эта проклятая карта?!

— Нужно идти прямо, — ответил Бен.

— Но мы не можем идти прямо!

— Я знаю, что не можем… — Бен попытался улыбнуться. — Итак, что ты предлагаешь? Идти через всю топь?

— Нет! Я не пойду! — заорал Райдербейт. — И проклятый маленький ублюдок, этот Хици Литер, тоже не пошел бы! Карта врет!

Мел в ужасе взглянула на обоих.

— Но ведь карта — единственное, что у нас есть!

— Верно, детка. И она неверная. Хици не мог идти здесь. Это не под силу никому… — Райдербейт замолчал.

Откуда-то из джунглей донесся какой-то воющий звук, который становился все громче.

— Может быть, — начал Бен, — мы взяли не тот азимут…

— Заткнись! — рявкнул Райдербейт.

Они замерли и прислушались. Звук приближался. Это было не жужжание насекомых, а ровное гудение двигателя.

— Самолет! — крикнул Райдербейт, и они уставились в прогалы неба, виднеющегося между деревьями. Звук стал удаляться.

— Что за самолеты тут летают? — вяло спросил Бен, сознавая, что сейчас даже это его мало интересует; кто бы ни были те люди, они уже улетели, и им не тащиться по колено в кишащем насекомыми болоте.

— Это не воздушный лайнер, — сказал Райдербейт. — Самолеты ни одной из гражданских авиакомпаний не пролетают над здешними местами.

Приглушенный гул двигателя постепенно стихал над джунглями.

Вдруг Мел заметила:

— Это мог быть военный самолет.

— Что ему тут делать? — проворчал Райдербейт.

Девушка взглянула на Бена.

— Возможно, Ромоло сбросил одного из своих пленников в болота.

— Конечно! — заметил Райдербейт и нехорошо рассмеялся. — Или, может быть, несколько добропорядочных граждан Паратаксина ищут алмазную реку.

Мел и Бен удивленно уставились на него. Звук самолета стих окончательно.

— Ты серьезно думаешь, что это так? — забеспокоился Бен.

— Ну, если не так, сам объясни, что к чему! — зло выкрикнул Райдербейт.

Некоторое время Бен неподвижно стоял, пристально глядя на мангровые деревья и размышляя о самолете: сухой антисептический запах герметичной кабины, симпатичная улыбающаяся стюардесса, тонкий луч света над креслом в гудящей темноте… Спасение. Но оно исчезло. Осталось лишь исподволь подбирающееся к людям ядовитое болото.