Иван-Царевич и С.Волк - Багдерина Светлана Анатольевна - Страница 128

– Ай-яй-яй... – сочувственно покачал головой купец. – И давно это случилось?

– Я потерял счет дням, – осторожно ответил Фарух.

– Ай-яй-яй... – снова покачал головой Семьбаб. – А этот кувшин?

– Это единственное, что осталось от моего судна, – жалобно заглядывая купцу в глаза, ответил Фарух.

– Все потонуло, кроме медного кувшина? – сочувственно-подозрительно продолжал свой допрос Семьбаб, и не известно, чем бы все это закончилось, если бы с корабля кто-то не закричал:

– Безумцы!!! Перестаньте!!! Что вы делаете!!!..

– А что мы делаем? – озадачено нахмурился купец, но быстро понял, что полный ужаса вопль адресовался не ему.

А кому тогда? – завертел он головой, и сразу увидел:

На самой вершине горы моряки, отчаявшиеся, суда по всему, найти что-нибудь более интересное на долгожданной, но такой негостеприимной земле, баграми колотили по гладкому безлесному, похожему на яйцо куполу.

– А что они делают? – заинтересовался Семьбаб, но капитан корабля – похоже, это именно его довели до предынфарктного состояния действия команды – не удостоил их ни малейшего внимания.

– Все назад!!! Возвращаемся на корабль!!! Отплываем немедленно!!!.. – как оглашенный, орал он.

– Да что случилось?.. – напуганный, помимо воли, Семьбаб развернулся и грузно затопал по трапу вверх. Фарух, нервно оглядываясь на неприветливую ранее, и ставшую открыто враждебной сейчас, гору, без промедления последовал за ним, едва не подталкивая купца в спину для увеличения скорости.

Раздробленные кости волов и прочих верблюдов весьма кстати пришли ему на память.

– Что случилось, капитан Махмуд? – воздев руки к небу, вопрошал запыхавшийся Семьбаб.

– Все на корабль!!! Это гнездо!!! Это яйцо птицы Рух!!! Она сейчас вернется, и мы все погибнем!!! – хватался за бритую голову старый моряк.

Те члены команды, которые услышали последний вопль своего капитана, побросав багры, что было духу, припустили вниз по склону.

Откуда-то издалека донеслись звуки, как будто кто-то с балкона вытрясал гигантское одеяло.

– Птица Рух летит!!!

У моряков у самих как будто выросли крылья, и вся команда мгновенно оказалась на борту.

Капитан сбросил сходни, матросы побежали на реи ставить паруса, гребцы налегли на весла, и корабль испуганным верблюдом (присутствие на острове костей которых теперь так легко объяснялось) рванулся прочь.

Но было слишком поздно.

Огромная тень, закрывающая полнеба, легла на остров, и мамаша, (или папаша?) Рух увидели ущерб, причиненный людьми их гнезду.

Со злобным криком подхватила она в когти камень величиной с маленький дом и нашла круглым птичьим оком поспешно удаляющийся корабль.

Пара взмахов бескрайних крыльев – и она уже заходит в пике.

А-а-а-ах!!!...

Плюх!

Кр-ра-а?!

Не торопясь развернувшись, Рух улетела за вторым камнем.

Он упал совсем рядом, и поднявшаяся волна накренила корабль так, что с мачты сорвалось несколько матросов.

– Она полетела за третьим!..

– Мы погибли!..

– Какому сыну шакала, обиженному разумом, пришла в его булавочную головку мысль разбить яйцо?!..

– Откуда я знал, что это яйцо?! Оно было просто похоже на яйцо, и я подумал...

– Оно было похоже на яйцо, потому, что это и было яйцо!...

– Тебя-то никто не заставлял его бить!

– Я посмотрел на тебя, придурка...

– Сам придурок! И сын шакала тоже!..

В пылу перепалки, когда проявилось самое примечательное из человеческих качеств – в беде искать виноватого, вместо того, чтобы искать выход – даже любопытный Семьбаб забыл про Фаруха и его странную непотопляемую кухонную утварь.

Скрючившись, присев на корточки и убедившись, что его не видно из-за пузатых тюков с товаром, Фарух быстро потер свой кувшин и зашипел:

– Джин, выходи!

Иван, как и в прошлый раз, появился без предупреждения, встал в полный человеческий рост и недовольно скрестил руки на груди.

– Что, уже приплыли?

– Приплывем сейчас!.. На дно!.. На нас нападает птица Рух!!!

– Птицерук? – переспросил царевич.

– Птица Рух!!! Это гигантская птица!!! Она сбросит на нас камень, и все потонут!..

– А при чем тут я?

– Ну, ты же джин! Сделай же что-нибудь!!!

– Сколько раз тебе можно повторять, что никакой я не... Батюшки-светы!.. – Иван увидел стремительно приближающуюся птицу. – Ёже-моёже, как сказал бы отрок Сергий!..

– Видишь?.. – теперь уже чуть не подвывал от ужаса Фарух. – Сделай же что-нибудь!!! Сделай!!! Семью премудростями Сулеймана заклинаю тебя!!!..

– Что сделать?.. – Иванушка запаниковал и сам. Провести века и тысячелетия на дне морском, пока его не выловит какой-нибудь глубоководный тральщик или ныряльщик-пионер, в его планы далеко не входило.

– Хоть что!.. Прогони ее!!! Прогони!!!.. Джин!..

Такого птица Рух – ужас прибрежных сел и городов, кошмар морей, напасть горных деревень – не видела никогда.

К ней обращались с мольбами, проклятьями и просто с очень короткими нечленораздельными вскриками, но ТАКОГО ей никто и никогда еще не говорил.

– Кыш!!! Кыш!!! Кыш!!! – сердито загудело в поднебесье.

Из уст человека в ее адрес это звучало бы смешно, не будь этот человек нескольких сотен метров высотой, и не размахивай он перед собой курткой размером с арбузное поле.

Надменная Рух, безжалостная Рух, мстительная Рух первый раз в жизни почувствовала себя вамаяссьским воробьем.

Выпустив из когтей небольшую скалу и едва увернувшись от рукава исполинской куртки, она, нарушая все законы аэродинамики и анатомии, поджала хвост, втянула голову в плечи, развернулась и, едва удерживаясь, чтобы не зачирикать, во все лопатки припустила домой.

– Что это было? – уперев руки в боки, затребовал объяснений Семьбаб почему-то именно у Фаруха.

– Что – это? – слабо попытался удивиться Фарух.

– ЭТО, – выговорил купец с таким видом, что Фарух понял, что уловки его не пройдут. Но, тем не менее, сделал еще попытку.

– Массовая галлюцинация?

– Не старайся казаться умнее, чем ты есть! ЭТО! ЯВЛЕНИЕ!

– Джин-хранитель, семейный талисман. Он не продается, – быстро добавил он еще до того, как Семьбаб успел открыть рот.

– Ах, не продается... – оценивающе прищурился купец. – А как насчет оплаты проезда?

– Когда мы прибудем в Шатт-аль-Шейх, моя семья заплатит тебе столько, сколько ты запросишь, – снисходительно соврал Фарух, стараясь не думать о матери, перебивающейся с купленных в долг бобов на принесенную в соседском ведре воду.

– Я без предоплаты не вожу, – любезно сообщил Семьбаб.

– Тогда... Я отработаю.

– Все вакансии заняты.

– Но те матросы, которые упали с мачты в море...

– Было проведено сокращение штатов.

– А если я не продам кувшин? – шаг за шагом во время разговора, под напором большого живота Семьбаба, Фарух отступал к корме корабля, пряча драгоценный сосуд за спиной.

– Я прикажу выбросить тебя за борт. Без кувшина, – любезно разъяснил купец.

– Но это грабеж среди бела дня! – Фарух, прижатый к фальшборту, украдкой за спиной потер холодный медный бок.

– Нет. Сейчас уже вечер, – вполне резонно возразил купец. – И достань руки из-за спины. Что ты там делаешь?

Но было уже поздно.

– Здравствуйте, – как всегда, сразу и из ниоткуда появился Иван, и в который раз за день подпрыгнув от неожиданности, Фарух подумал, что он начал понимать, почему нормальные джины перед своим появлением пускают клубы разноцветного дыма.

– Этот человек хочет отобрать у меня кувшин! – обвиняющее направил Фарух указующий перст на остановившегося, как вкопанного, купчину.

– Это его кувшин? – строго спросил царевич.

– Нет! Ты же знаешь! Этот купец грозится выбросить меня за борт и оставить твой кувшин себе! Убей его! Убей немедленно!

– О, Фарух!.. Пощади меня, непутевого!.. Я отдам тебе все свои товары!.. – хлопнулся на колени Семьбаб.