Иван-Царевич и С.Волк - Багдерина Светлана Анатольевна - Страница 129

– Убить его? За что? – пожал плечами заместитель нормального джина. – Я уверен, что он просто хотел припугнуть тебя, чтобы незаконно завладеть собственностью, принадлежащей тебе. И если ему объяснить, что он поступает дурно, честному коммерсанту с его состоянием и опытом неподобающе, то он, безусловно, осознает свою ошибку и раскается.

В этих словах был скрыт огромный потенциал.

Они могли прозвучать весьма многозначительно.

Или зловеще.

Или угрожающе.

Или издевательски.

Но они прозвучали искренне.

Иванушка всегда верил в то, что говорил.

– А тебе, Фарух, не к лицу быть таким беспочвенно-кровожадным, – упрекнул он юношу. – В людях надо всегда уметь разглядеть что-нибудь хорошее, светлое – ведь совершенно плохих людей не бывает. Надо ценить человека, принимать его таким, какой он есть, и тогда конфликты иссякнут, и наступит всеобщее согласие и взаимопонимание. Ты должен поступать с людьми так же, как хотел бы, чтобы они поступили с тобой.

– Хотеть поступать так же, как они поступили со мной? – стараясь осознать эту новую для него истину, Фарух пробормотал ее себе под нос. – То есть, я должен хотеть выбросить ЕГО...

Но Иван уже исчез, бросив на лету "Спокойной ночи".

– Что это было?..

Кажется, Семьбаб был потрясен еще больше, чем после чудесного изгнания птицы Рух.

– Мой джин, – криво попытался улыбнуться Фарух.

– И он всегда так... слушается приказаний?..

– Насколько я помню – всегда... Твое предложение еще в силе?

– Какое?

– Отдать мне все товары, если я тебя пощажу?

– А то что?

– Н-ну...

– Забудь.

– Я так и думал, – вздохнул Фарух и опустился на тюк.

Корабль бросил якорь и остановился. В полутьме недалеко от них маячил пустынный берег и то ли холмы, то ли лес на горизонте.

– Иди, помогай сейчас разводить костры, – буркнул Семьбаб, проходя мимо Фаруха к носу судна. – А завтра днем начнешь отрабатывать проезд.

Рано утром корабль снялся с якоря и поплыл своей дорогой.

Фарух не слышал этого – он крепко спал на холодном песке, подложив под голову волшебный кувшин.

Саман (или самум?) визжал и разрывался от надсады; аксакалы и василиски, а, может, саксаулы и тамариски, выдранные с корнем, метались во взбесившемся, забитом песком воздухе, а отрок Сергий и Шарад уже второй день сидели на горячем песчаном полу одного из дворцов заброшенного города-призрака пустыни и слушали, как Масдай живописует свои полеты четырехсотлетней давности в этих воздушных коридорах.

Ураган старался вовсю, увеличивая и без того немалые груды песка под узкими стрельчатыми окнами, и ажурные пятиметровые кованые ворота зала хлопали под его порывами как незакрытая форточка.

Ковер чувствовал, что в этот раз пассажиры не станут прерывать его воспоминания, хотя бы из чувства благодарности, что он в последний момент перед песчаной бурей сумел вспомнить и разыскать давно забытый людьми город, и пользовался этим откровенно и беззастенчиво.

Но даже благодарное внимание имеет свои пределы.

Это как раз и собирался вежливо продемонстрировать отрок Сергий.

Но не смог.

– Кх... Х-х... Х-м-м.. Х-к-ка.. – сказал он. Потом потряс бурдюк, второй, третий и добавил:

– К-х-х х-х-та, – что на этот раз означало: "Где вода?"

И вопрос этот был адресован не Масдаю.

Джин стушевался, опустил глаза и пожал плечами:

– Кончилась...

– Как – кончилась?! – от возмущения у Серого прорезался голос.

– Я – старый, больной человек, – дребезжащим тенорком принялся оправдываться Шарад, нервно пощипывая реденькую седую бороденку. – Я должен заботиться о своем здоровье, иначе ты никогда не увидишь своего друга в этом мире, если даже...

– Ты можешь наколдовать воду, Кроссворд? – набычившись, и, глядя неприязненно на бездомного джина, поставил вопрос ребром Волк, неохотно придя к выводу, что бить старых больных людей, к сожалению, нехорошо.

– Я не Кроссворд, я Шарад... И если бы у меня был мой кувшин, то это было бы парой пустяков, хоть целое море, хоть океан...

– Я имею в виду, пресную воду. Хоть стакан. И сейчас.

– Увы, нет...

– И ТЫ ВЫДУЛ ВСЕ, ЧТО У НАС БЫЛО ЗАПАСЕНО НА НЕДЕЛЮ ПУТИ?!

– О, прости меня, ничтожного, великодушный отрок, чье милосердие бескрайне, как Вселенная, а мудрость...

– Замолкни, а?.. – процедил сквозь зубы Сергий и принялся скатывать меха, чтобы хоть таким способом выжать из них хоть насколько капель в пустую кружку.

Цель была достигнута – несколько капель выжаты были, но еще до того, как кружка была поднесена к спекшимся губам, они поспешно перешли в газообразное состояние и без следа растворились в раскаленном воздухе комнаты.

Если бы не присутствие джина, а особенно, Масдая, Волк бы расплакался.

– Но у нас есть лимоны, – робко напомнил о содержимом продуктовой корзины Шарад.

– Эта кислятина горькая?! Умирать буду, а есть это не стану!!!.. Кто их вообще с собой взял!..

Ковер прервал свое повествование и с интересом прислушивался и – кто знает! – может, и приглядывался, – к происходящему.

И теперь настал его черед вмешаться.

– В растениях довольно много воды, как показывает опыт, и, если они не ядовитые, то на содержащейся в них жидкости можно прожить, пока не кончится самум и мы не найдем колодец.

– Большое спасибо за интересное наблюдение, – издевательски поклонился ему Серый и, не выдерживая более, взорвался:

– Где я возьму тебе в этой лукоморской печке с песком хоть какую-нибудь сухую травинку, а?!.. Об этом ты подумал, умник мохеровый?..

Ковер, кажется, обиделся, решил сначала промолчать, но потом ответил:

– Если кто-то считает себя тут самым умным, то, наверное, ему нет нужды подсказывать, что у него в мешке лежит волшебная ваза, подаренная калифом.

– Что?.. – Волк растеряно оглянулся, собрал воедино иссохшиеся мысли и просиял:

– Масдаюшка!!!.. Прости дурака!.. – хотел поцеловать его, но передумал, и вместо этого одним движением подтянул к себе замшевый мешочек, в котором Ахмед Гийядин Амн-чего-то-там и преподнес ему в день свадьбы вторую часть выкупа за Елену.

Ваза была торжественно извлечена на свет божий и установлена на Масдая.

– Так в чем, говоришь, там больше всего воды? – энергично потер руки Волк в ожидании чуда.

– А вот это уж вам, людям, виднее, – пожал виртуальными плечами и развел виртуальными руками ковер.

– Нам, людям?.. – представитель рода человеческого поскреб в затылке и покосился на старика. – Ты за человека-то считаешься, Кроссворд? Особенно после того, что ты тут вычудил? – не преминул напомнить Волк.

– Я не Кроссворд, я Шарад, – снова поправил тот. – А джины – не люди. Это древний народ, история которого восходит к эпохе...

– Понятно, – подытожил Серый. – От тебя помощи не дождаться. Ну, что ж... Попробуем начать с овощей. Они ведь тоже растения, как и цветы!..

Он потер бок вазы и предложил:

– Арбуз?

В то же мгновение в вазе зазеленела мясистая плеть с широченными листьями и крупным желтым цветком.

– Это что?

– Цветок арбуза? – высказал предположение джин.

Сергий откусил стебель, пожевал его, задумчиво сплюнул и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Дрянь. Много не съешь. Если только от смерти...

– Роза? – решил помочь советом и делом Шарад.

– Сам ешь, – отбросил Волк ароматный, но мгновенно сморщившийся в атмосфере доменной печи цветок.

– Из него варенье варят, – стал оправдываться джин и даже отщипнул несколько лепестков.

Серый напряг воображение, стараясь придумать какой-нибудь цветок, лопающийся от содержащейся в нем воды, но кроме водяной лилии на вяленый ум ничего идти не хотело.

Водяная лилия была не такой уж и водянистой, и отдавала болотиной.