Витязь в тигровой шкуре (иллюстрации Кобуладзе Серго) - Руставели Шота - Страница 7

7

И когда на зов девицы Появился Автандил, Тариэл навстречу вышел И глаза в него вперил. Были витязи как солнце; Как луна, сияли оба. Поцелуй скрепил их дружбу Беззаветную до гроба. Тариэл воскликнул: «Витязь! Я молю тебя: открой, Кто ты, сходный с кипарисом? Из страны пришёл какой? Удостой безумца дружбой! Смерть и та меня забыла. Роза инеем покрыта, Сердце сжалось и застыло». Автандил ответил: «Витязь, Лев, кому подобных нет! Я — араб. В стране далёкой Я увидел божий свет. Там у царского престола Сердце отдал я царице. Жжёт меня огонь любовный, Разум горестный томится. Помнишь день, когда, скитаясь, Встретил царских ты рабов, Как разбил их и рассеял, Как исчезнул без следов? Мы тебя искали всюду. Но напрасно мы искали. Весь дворец пришёл в унынье, Царь был болен от печали. И сказала мне царица: «Если ты найдёшь героя И вернёшься с доброй вестью, Буду я твоей женою». Третий год к концу подходит — Мы в печали и разлуке. Как, скажи, не разорвалось Сердце бедное от муки? Сквозь леса я шёл и горы, Через реки и пустыни, Наконец, как солнце в небе, Повстречал тебя я ныне. И судьбу благословил я, И готов служить тебе я, Быть с тобой до самой смерти, О прошедшем не жалея». Изумлённый этой речью, Тариэл воскликнул: «Боже! Есть ли что-нибудь на свете Друга верного дороже! Уж таков закон влюблённых: Все они друг другу братья. Разлучив тебя с любимой, Чем тебе могу воздать я? Как сумею рассказать я, Почему, забыв людей, В шкуру тигра облачённый, Я живу среди зверей? Лишь уста свои открою — Упаду я бездыханный, Неземным огнём сожжённый, Смертной мукой обуянный. Встань, Асмат, сестра родная, Принеси кувшин с водой. Как начну терять рассудок, Наклоняйся надо мной, Увлажняй мне грудь водою, Чтоб опять вернулись силы. А умру — да будет домом Мне холодный мрак могилы». И, отбросив шкуру тигра, И прекрасен и могуч, Витязь был подобен солнцу, Что мерцает среди туч. Он открыл уста и вскрикнул, Не сумев сдержать рыданья. Наконец, собравшись с духом, Начал он повествованье.

Сказание пятое. О том, как Тариэл полюбил Нестан-Дареджан и был послан ею на усмирение хатавов

Семь царей когда-то были Господами Индостана. Шесть из них своим владыкой Почитали Фарсадана. Мой отец, седьмой на троне, Сам к нему явился с даром, Был обласкан Фарсаданом И назначен амирбаром[3]. Окружённый мудрецами, При дворе я царском вырос, И когда у Фарсадана Дочь прелестная родилась, Был я отрок в полной силе, Львят душил одной рукою, Станом был могуч и крепок, Ликом сходен был с луною. Нестан-Дареджан, царевна, С детства мне была знакома. Безоаровую башню Царь воздвиг ей вместо дома. Безоар — волшебный камень, Он целит от всех болезней. И жила царевна в башне, — Розы утренней прелестней. Был задёрнут аксамитом[4] Вход в запретные покои, Днём и ночью здесь курилось Благовонное алоэ, Перед башней из фонтана Струи тонкие взлетали, В цветнике цветы качались, Птицы в клетках распевали. И Давар, сестра царёва, Овдовевшая в Каджети, Обучала деву в башне Всем премудростям на свете. Две служанки постилали Ей девическое ложе, Но Асмат была царевне Всех милее и дороже. Раз, с охоты возвращаясь, Царь сказал: «Пойдём со мной, Отнесём добычу нашу В дар царевне молодой». Взяв убитых куропаток, Я пошёл за Фарсаданом И у башни очутился, В цветнике благоуханном. Тут в ограде изумрудной, Где качался кипарис, Мы умылись у фонтана И к царевне поднялись. Царь раздвинул пышный полог И вошёл в покой заветный. Я остался ждать у входа, Для царевны незаметный. Снова занавес открылся. Черноокая Асмат Приняла мою добычу… Тут, за полог бросив взгляд, Деву чудную узрел я, И она меня сразила. Горе мне! Копьё златое Бедный разум мой пронзило!» Тариэл при этом слове Пал, как мёртвый, но подруга, Омочив виски водою, Привела в сознанье друга. Тариэл вздохнул глубоко И, едва сдержав рыданье, Безутешный и печальный, Продолжал повествованье: «Горе мне! Копьё златое Бедный разум мой пронзило! Как подкошенный, упал я, Сердце сжалось и застыло. Я очнулся на кровати. Царь стоял передо мною, Плакал горькими слезами, Обнимал меня с тоскою. Слаб я был, мешались мысли, Неземным огнём палимы… Надо мной у изголовья Пели мукры[5] и муллимы[6]. Нараспев коран читали Муллы, сгорбившись сутуло, Мой припадок объясняли Чародейством Вельзевула. Так три дня, три долгих ночи Жизнь и смерть во мне боролись. Наконец, на день четвёртый, Превозмог свою я горесть. Встал с кровати я, но в сердце Тлела огненная рана. Юный лик, кристаллу равный, Стал подобием шафрана. И тогда глубокой ночью, Вся закутана чадрой, Предо мной Асмат предстала, Словно призрак неживой. «Витязь, — девушка сказала, — Вот письмо, читай скорее. От царевны нашей юной Ныне послана к тебе я». «Лев, — писала мне царевна, — Я твоя, не умирай. Слабость жалкую любовью, Полюбив, не называй. Для влюблённого приличен Подвиг, витязя достойный. Встань, обрушься на хатавов, Усмири их край разбойный. Лев, тебе прилична слава. Заслужи её, молю! Я давно тебя желаю, Я давно тебя люблю. Будь же мужествен и крепок. Пусть твоя вернётся сила! Посмотри, каким сияньем Жизнь твою я озарила!» Я прочёл, и предо мною Тьма кромешная исчезла, Радость сердце озарила, И душа моя воскресла. Подарить хотел Асмат я Чашу, полную рубинов. Но она взяла колечко И ушла, меня покинув. Мой отец давно скончался, Был в те дни я амирбаром. О хатавах говорила Мне красавица недаром: Наши данники, хатавы, Отказались от налога. Фарсадан в великом гневе Наказать решил их строго. Я собрал большое войско И пошёл на Хатаэти. Враг, бесстыдный и коварный, Предо мной раскинул сети. Царь Рамаз послал дары мне И велел сказать вельможам: «Полководцу Тариэлу Мы противиться не можем. Мы сдаёмся без сраженья. Заключайте нас в оковы — Искупить любой ценою Мы грехи свои готовы. Отпустите же войска вы, Приезжайте с Тариэлом — Мы сдадим вам все богатства И вину загладим делом». И ответил я Рамазу, Вражий умысел почуя: «О Рамаз, с тобою биться Понапрасну не хочу я. Коль решил ты в самом деле Подчиниться Фарсадану, Я к тебе как друг приеду И губить тебя не стану». Триста витязей отважных Я от войска отделил, Дал им шлемы и кольчуги И к Рамазу поспешил. Остальным войскам велел я Тайно следовать за мною И, скрываясь в отдаленье, Быть всегда готовым к бою. Как-то раз на холм высокий Я поднялся на коне. Пыль огромными клубами Расстилалась в стороне. Это двигались хатавы, Люди, полные коварства, Чтоб схватить нас безоружных И в своё отправить царство. Веря в лёгкую победу, Шёл на нас лукавый враг. Вот вдали дымок поднялся — Это был условный знак. Справа, слева друг за другом Люди кинулись в сраженье. Лук пропел, и первый воин Пал на землю без движенья. Кони дрогнули в испуге, Воцарился беспорядок. Напустился на врагов я, Как орёл на куропаток. Одного схватив за ноги, Бил без промаха в другого, Громоздил из трупов груды, Но враги смыкались снова. вернуться

3

Амирбaр — полководец.

вернуться

4

Аксамuт — старинная драгоценная ткань.

вернуться

5

Мyкры (муллы) — священнослужители у мусульман; они же лекари.

вернуться

6

Муллuм — духовное лицо у мусульман, ученик и помощник муллы.