Корона для миледи - Брейсвелл Патриция - Страница 97

Пока он глядел на нее, она легко касалась губами виска младенца и гладила кончиками пальцев его щечку. Он видел, как она рассмеялась, когда Эдвард, выпростав ручку из пеленки, схватил ее палец.

И в это мгновение в его ушах прозвучали слова прорицательницы: «Тот, кто возьмет в руку скипетр, сначала должен взять руку королевы Англии».

Этельстан, широко раскрыв глаза, созерцал мать и ребенка, сжимающего ее палец.

«Трудная дорога предстоит сыновьям Этельреда. Всем, кроме одного».

Так значит, Эдвард — тот сын, чья судьба не окутана сумраком?

Нет! Он не мог в это поверить. Не может того быть, что все шесть сыновей Этельреда отойдут в сторону или умрут, а этот ребенок Эммы станет королем!

И все же ему не удавалось забыть зловещие слова. Повернувшись спиной к своему семейству и пирующим гостям, Этельстан вышел из зала.

Эмма видела, как Этельстан сошел с помоста, видела, как он некоторое время стоял в одиночестве и наблюдал за ней из полутемного угла, видела, как он повернулся и направился к двери. Она не могла бы сказать, что его расстроило, но, когда он вышел из зала, у нее заныло сердце.

Правда, они никогда не были по-настоящему привязаны друг к другу. Они свершили великий грех, но то, что она по-прежнему чувствовала к нему, нельзя было ни высказать вслух, ни воплотить в жизнь. Никогда. И не потому, что она королева Этельреда, а потому, что она мать Эдварда. Клятва, которую она давала Этельреду, ничто в сравнении с невидимыми узами, соединяющими ее с этим младенцем. Он — ее сокровище, ее настоящее и будущее, ее начало и конец.

Все ее счастье было сосредоточено в тельце, которое она держала на своих руках. И теперь она, подобно Этельреду, никому не доверяла, не из страха за свою собственную жизнь, а ради безопасности этого ребенка, нуждающегося в ее опеке и любви, чтобы выжить. Она должна защитить его, сберечь его будущее.

Тогда Эмма вспомнила свою собственную мать, то, какой бессердечной и жестокой она ее считала из-за того, что та послала младшую дочь в ужасную страну, в холодную постель к злобному королю. «Ты единственная, Эмма, которая на это способна», — сказала тогда ей Гуннора. И Эмма думала, что никогда не сможет простить свою мать.

Но сейчас Эмма понимала, что Гуннора сделала то, что сделала бы каждая истинно любящая мать: она дала своему ребенку возможность осуществить свое лучшее, свое высшее предназначение.

То же самое она должна сделать и для своего сына. Какие бы жертвы ни пришлось принести, какие бы союзы ни пришлось заключить, она пойдет на все. Ибо она — Эмма, королева Англии, и она дала Англии сына, который станет ее королем.