Черная сотня. Происхождение русского фашизма - Лакер Уолтер - Страница 57

Традиционный романтический образ казака таков: невероятно искусный и отважный степной наездник, гордый своей свободой и стоящий на страже границ России. Вначале среди казаков было много беглых крепостных и преступников, но со временем казачество превратилось в стойкого защитника царя и православной веры. Именно казаки — под предводительством Ермака и Строгановых — были теми передовыми отрядами, которые раздвигали границы России в Сибири — вплоть до Тихого океана.

Казакам весьма повезло в мировой литературе. Немного найдется таких популярных героев, как отважный Тарас Бульба, с его верой, что только жизнь воина — единственно достойная жизнь. И совсем немного в литературе сцен такой же трагической силы, как та, где Тарас, спрятавшись в возу с кирпичом, с риском для жизни приезжает в Варшаву, чтобы увидеть, как сын Остап принимает пытки и казнь.

«Казаки» Толстого — повесть о любви, действие происходит на Кавказе в 50-е годы прошлого века. Оленин, молодой русский офицер, дворянин, влюбляется в казачку Марьяну. Она отвергает его, инстинктивно чувствуя, что различия в культуре, образе жизни и происхождении слишком велики и преодолеть их невозможно. Толстой где-то писал — конечно, весьма преувеличивая, — что вся история России сделана казаками.

Повествование о Григории Мелихове («Тихий Дон» Шолохова) — более поздний эпос о войне (в частности, гражданской) и любви (главным образом, беззаветной). Эти и другие знаменитые произведения создали притягательный образ казака — всадника с пикой и саблей, галопом летящего по залитой солнцем степи, — который сохранился по сей день, хотя сами воины, казалось, давно ушли в прошлое.

В этой военной касте было нечто глубоко русское, некая подлинная русская сущность, и на данное обстоятельство нередко ссылаются нынешние лидеры казацкого возрождения. Однако миф и реальность качества отнюдь не тождественны. Многие казаки — возможно большинство — были не русского, а татарского происхождения, или же принадлежали к другим многочисленным тюркоязычным или монгольским народам. Они учиняли набеги в основном ради разбоя и грабежей, и обычно они предлагали свои услуги тому, кто больше платил. Они воевали с Москвой против поляков, с поляками — против России и так далее. Правильнее всего сравнить их с ландскнехтами Центральной Европы XVI века. Большая часть их доходов поступала от грабежа торговых караванов, шедших с востока на запад и с севера на юг, и на каждого мирного казака, занимавшегося, например, рыбачеством, приходился, вероятно, как минимум один речной разбойник.

Правда, существовали большие различия между «реестровыми» (признанными властями) и «нереестровыми» казаками; Между теми, кто поселился в бассейне Дона, и украинскими казаками, которые служили полякам и литовцам. Была острая вражда между украинскими казаками и запорожцами (к которым принадлежал легендарный Тарас Бульба), хотя они были близкими соседями. В русской гражданской войне начала XVII века («смута») казаки были деструктивной силой — они часто переходили с одной стороны на другую и тем затягивали войну. Как отмечал великий русский историк Ключевский, у них не было никаких моральных и этических устоев. Поскольку казаки нередко поддерживали врагов России, вплоть до шведского короля Карла XII, Москва не доверяла им до конца, и недоверие сохранилось даже тогда, когда казаки перешли под власть России и стали получать от нее денежные ассигнования.

Постепенно первоначальная функция казачества — охрана российской границы и походы против врагов России — сошла на нет. К середине прошлого века казаки расселились по разным регионам империи и имели определенные экономические привилегии. Они четыре года находились на срочной службе в российской армии и восемь лет — в резерве.

А К началу XX века в России жило около четырех миллионов казаков — в основном на Дону и Кубани, а также на Кавказе, Урале, Дальнем Востоке (Уссури) и в Средней Азии (Семиречье). Однако нигде, даже на Дону, они не составляли большинства. Казаки делились на 11 армий (войск); с началом войны 1914 года 300 тысяч были призваны в армию.

Став оседлыми, казаки утратили часть своих боевых качеств. Хотя каждому было не занимать личной отваги, военные действия их больших соединений оставляли желать лучшего, и даже как кавалеристы они больше не оценивались высоко ни друзьями, ни врагами. В XIX веке казаков не привлекали к активным военным операциям — за исключением покорения Кавказа; правительство использовало их для «наведения порядка» среди национальных меньшинств, например поляков и евреев, для разгона рабочих демонстраций. Они стали надежнейшими слугами государства, приближенными к царю и предметом ненависти всех врагов монархии.

Однако такой образ казачества был не вполне верен. Многие казаки считали себя обиженными и полагали, что их услуги государству недостаточно вознаграждаются. Назначенные правительством руководители — из офицеров российской армии и чиновников — не были казаками. На первых всеобщих выборах после 1905 года казацкие депутаты Думы больше поддерживали левоцентристов, чем правые партии. Отречение царя в 1917 году казаки в основном встретили с одобрением: вместе с большинством народа они считали, что монархия провалилась. В послереволюционные месяцы и в годы гражданской войны казаки стремились вернуть себе автономию, которой они обладали до эпохи Петра Великого, на Дону и Кубани, где жила половина казачества. Они даже создали Общероссийский казачий союз.

Как часто бывало в прошлом, вновь вспыхнули старые болезни казачества — бесконечные споры, с одной стороны, и нежелание удаляться от родных поселений — с другой. У них были способные руководители: Корнилов, Каледин, Мамонтов, Краснов. Но между ними существовали расхождения. Краснов придерживался германской ориентации, Каледин — французской. Их сотрудничество с белыми армиями отнюдь не было тесным, ибо они больше руководствовались своими интересами и идеей независимости казаков-, нежели «белым делом».

Неказацкое население тех областей, где жили казаки, не поддерживало их, да и среди самих казаков возникали серьезные разногласия: рядовые, возвращавшиеся с фронта, или были заражены революционной пропагандой, или устали от войны и жаждали любой ценой вернуться в родные станицы. Перешедшие в наступление большевики провозгласили Донскую советскую республику, а Краснов, ставший атаманом Войска Донского после самоубийства Каледина, создал Временное донское правительство, которое рисовалось ему независимым от России. Правительство претендовало на огромную территорию, что было совершенно нереально. На первом этапе войны донские казаки побеждали красных, но потом были разбиты, а в 1919–1920 годах та же участь постигла и казаков Кубани. Десятки тысяч казаков бежали через турецкую границу. Те, кто был на Дальнем Востоке, бежали в Маньчжурию и селились там. С установлением коммунистического режима казаки подверглись массовым преследованиям. Верно, что при Краснове было повешено и расстреляно около 45 тысяч красных казаков, но коммунистические правители уничтожали казацкую элиту и богатое крестьянство (то есть всех, кто имел хотя бы одну корову) в куда как более широких масштабах. По некоторым данным, погибло около миллиона казаков. В последующие годы политика «расказачивания» была осуждена даже в официальных коммунистических работах по истории.

Как обычно, русская правая и в этом контексте искала еврейских злодеев: разве у евреев не было причин для особой ненависти к казакам из-за их участия в еврейских погромах? Троцкого обвинить было трудно: он не проявлял особого интереса к этому участку войны, Сталин и Ворошилов стояли к нему гораздо ближе. Был обнаружен декрет, подписанный Свердловым, из которого якобы вытекало, что Свердлов больше других повинен в акциях против казаков. Но Свердлов умер в марте 1919 года — задолго до того, как красные вновь отвоевали Дон и Кубань. Казаки были действительно весьма непопулярны среди демократических и радикальных партий — им не могли простить ту роль, которую они играли в подавлении этих движений до 1917 года. Казаки утратили остатки автономии, многие были убиты и сосланы, а те, кто остались, были отныне всего лишь жителями Ростовской области или Ставропольского края. Даже пение казацких песен не одобрялось, а казацкая форма была запрещена. (Однако, по-видимому, немало одежды было спрятано, потому что в 1990 году, когда казаки вышли из подполья, мундиров и регалий оказалось предостаточно.)