Властелин Окси-мира - Бахтамов Рафаил - Страница 24

Посторонних, конечно, нет. Смолин, Д.Д. и мы.

Прямо в трусах (тепло) идём выбирать место. Бассейн нам знаком (здесь мы убедились, что не имеем права дышать кислородом), но Смолин осматривает его снова.

– Эта лестница годится, – решает он. – Никаких фокусов. Спуститесь на три ступеньки, сядете – и всё. Будете держаться за перила.

– Так неинтересно, – возражает Гена. – Получится, как в ванне.

– Ничего.

– И я даже не смогу помахать ногой.

– Высунешь макушку и поморгаешь глазами.

– Но…

– Кончили, – командует Смолин.

Гена недовольно ворчит. Однако спорить бесцельно.

В этот самый момент запертая калитка распахивается, появляются две фигуры.

– Что ещё за новости? – Возмущённый Смолин бросается наперерез.

Мы ждём – сейчас фигуры исчезнут. Ничего подобного. Они подходят к Смолину, начинается беседа – по виду вполне дружеская. Теперь они идут к нам, уже втроём.

Здороваемся. Молодые ребята, примерно нашего возраста. Лейтенанты. Очевидно, из Каспийской флотилии. Зачем они здесь в такое время?

– Хотим потренироваться, – замечает один. Он выше ростом и держится увереннее.

– Чемпион страны по плаванию брассом, – с уважением добавляет Смолин.

– Чемпион военно-морских сил по плаванию вольным стилем, – говорит тот, представляя нам второго лейтенанта, пониже.

Называем свои фамилии. Просто, без титулов. Мой первый разряд по шахматам тут ни к чему. Гена же давно перестал быть чемпионом школ города. Да и что это за звание, когда разговариваешь с чемпионами Советского Союза по плаванию! Чемпион военно-морских сил – тоже почти чемпион страны.

Лейтенанты на мгновение уходят в раздевалку и появляются уже в форме. На них трусы, но какие! Чёрного цвета, отлично подогнанные, с широкой зелёной каймой у пояса и такими же каёмками внизу. А фигуры… Одним словом, лучше не сравнивать.

– Ребята собираются тренироваться? – спрашивает Смолина высокий.

Спрашивает серьёзно, без малейшей улыбки. Скорее, даже уважительно. Но Смолин мрачнеет. По его собственному адресу можно шутить. Он рассмеётся и ответит. Однако не вздумай затронуть «его изобретателя». Этого он не простит. Сейчас дело не в тоне. Просто Смолин понимает, что чемпион страны не может относиться всерьёз к двум неспортивного вида личностям в трусах почти до колен.

– Ребята ещё будут чемпионами, – сдержанно говорит Смолин.

Высокий мельком оглядывает нас. Высокий рост и длинные руки Гены останавливают его взгляд. Но грудь у Гены узкая, он сутулится. Я шире в плечах, руки у меня крепче. Однако я невысок и в очках…

– Возможно, – вежливо кивает чемпион. – Отчего же. Вполне.

От этого «вполне» лицо Смолина приобретает цвет варёного бурака. Забыв о собственных обидах, мы с беспокойством смотрим на него.

– Собственно, кое в чём ребята уже сейчас никому не уступят, – спокойно говорит Д.Д. Он всегда успевает вовремя.

– В шахматах? – интересуется высокий. Это прямое нападение. Высокий улыбается, скрывать больше нечего.

– И в шахматах, – парирует Д.Д. Он единственный из нас не играет в шахматы, вопрос его не задевает.

– А поближе к воде? – вмешивается до сих пор молчавший чемпион военно-морских сил.

– Можно и поближе… – лениво тянет Д.Д. – Скажем, ныряние на дальность или на время.

– У нас в стране такие состязания запрещены, – возражает молчаливый.

Но высокий перебивает его. Они слишком далеко зашли. Теперь им просто нельзя отступать. Да это и не состязание – какие мы для них соперники…

– Пожалуйста, – говорит он быстро. – Условия?

– Условия простые, – решает Смолин. – Кто дольше пробудет под водой.

Тут он уверен. На лестнице, в спокойной обстановке минут пять мы наверняка высидим.

– А ныряние на дальность? – спрашивает высокий.

Видимо, он что-то чувствует и не хочет рисковать. В плавании мы, конечно, за ним не угонимся.

Вырабатываем программу. Соревнования проводятся по двум видам: длительность нахождения под водой и дальность ныряния. В каждом виде программы от команды участвует один человек.

Мы отходим в сторону и совещаемся. Собственно, обсуждать нам нечего. Путь, пройденный телом, зависит, как известно, не только от времени, но и от скорости. При моем умении нырять я проиграю, даже если пробуду под водой час. Вопрос стоит иначе: берётся ли Гена? Не только берётся – категорически настаивает на этом.

Объявляются пары. Вместе с Геной на дальность стартует высокий лейтенант, чемпион Союза. Чемпион военно-морских сил будет состязаться со мной.

Смолин выговаривает нам выгодные условия. В обеих парах мы стартуем вторыми. Соперники пробуют возражать, но Смолин деликатно указывает на их титулы. К тому же, замечает Д.Д., это они нас вызвали. А по правилам дуэли оскорблённый имеет преимущество…

Остаётся назначить призы победителям. От своих наград мы великодушно отказались в пользу Смолина и Д.Д. Данил Данилович готов удовлетвориться моральной компенсацией. Но Смолин жаждет мести. Лейтенанты посмели задеть «его» изобретателей. В самый разгар спора (как быть, если один выиграет, а другой проиграет; если выиграют двое; если… и тому подобное) Смолин вдруг кричит:

– Володя и Гена, в раздевалку! Отдыхать!

Нам интересно, однако он прав – пора. Мы уходим, благо раздевалка в двух шагах. Всё-таки Гена не может удержаться, высовывает голову и кричит:

– Победитель получит всё!

Это слова из любимого им рассказа Джека Лондона «Мексиканец». Пройдёт немного времени, и он пожалеет, что вспомнил. Смолин, оказывается, знает Джека Лондона.

Конечно, мы не отдыхаем. На всякий случай маскируем одеждой своё хозяйство. Приводим его в состояние готовности. Теперь нам достаточно двух минут, чтобы быть в полной форме.

– Пошёл! – командует Смолин.

Негромкий всплеск. Я выскакиваю из раздевалки, у меня ещё есть время. В прозрачной воде отчётливо видно, как легко и стремительно скользит тело чемпиона. Короткий рывок, и вытянутые вперёд руки режут воду. Ни одного лишнего движения, чемпион экономит воздух.

Кажется, прошло лишь несколько секунд. Он касается стенки (длина бассейна – 25 метров), мощно отталкивается и несётся к нам. Ещё один поворот, толчок, и он снова удаляется. Теперь в его движениях нет прежней лёгкости. Дело не в усталости – он мог бы проплыть вдвое больше. Но прошло уже около двух минут, и дыхательный автомат включён. Нестерпимо хочется дышать – по себе знаю это чувство.

Наконец он выскакивает из воды и жадно вдыхает воздух. По-моему, он проплыл метров шестьдесят. То же число называет Д.Д. Но невысокий лейтенант спорит. Шестьдесят пять, утверждает он. Неожиданно Смолин соглашается. И сразу команда:

– Приготовиться!

Я мгновенно скрываюсь в раздевалке и помогаю Гене проделать всё необходимое. Мы торопимся, поглядываем на часы. Но всё благополучно. Смолин оживлённо рассказывает лейтенантам весёлую историю из времён своей молодости.

– Хватит, – негромко говорю я.

Гена выскакивает и сразу прыгает в воду. Смолин, однако, вовсе не так увлечён рассказом. Он успевает крикнуть:

– Пошёл!

Теперь выходить не стоит, беготня туда-сюда может показаться подозрительной. Но сидеть на месте тоже не могу. Я прекрасно знаю, как плывёт Гена. Лишних движений у него сколько угодно. Отталкивается от стенки он гораздо слабее. И скорость не та. У нас единственный шанс на победу – апноэ.

Секундная стрелка улиткой ползёт по циферблату. И всё-таки время движется. Минута, две… К этому времени лейтенант уже не выдержал. Третья минута. Чтобы победить, Гене нужно не меньше четырёх. Я слышу глухой говор – чемпионы волнуются. Смолин их успокаивает, но голос у него непривычно высокий и дрожит.

Крики. Гена вынырнул. 4 минуты 50 секунд. Я выглядываю, он поднимается по лестнице. Грудь у него так и ходит.

– Семьдесят пять метров, – объявляет Смолин.

Гена тяжело идёт к раздевалке. Моя очередь. Но теперь я почему-то волнуюсь меньше.

– Устал? – спрашиваю я.