Огненный дождь - Субботин Денис Викторович - Страница 30

– Силой?!

Хоть в гневе прорычал неразборчиво, женщина поняла, поспешно замотала головой:

– Сама уступила!

– Ладно, коль так, – проворчал Лютень, далеко не успокоенный. В следующий момент, вздохнув тяжело, налил себе новую чарку местного пива, пригубил… Поморщился слегка – пиво, молодое, больше напоминало пока брагу. Горчило, в мозг не било…

– Ну, где там твой хвалёный сотник? – не удержался от вопроса Рудослав.

– Ух, будь моя воля…

– Мы – равны как воеводы, я ж говорил тебе! – мрачно ответил Лютень. – Ивещей!!!

Воевода, предпочтя, по дурному настроению князя, обретаться на крыльце, в два шага оказался внутри:

– Звал?

– Где Ярослав? – не скрывая недовольства, спросил князь. – Долго мне ещё ждать его?!

– Идёт уже! – немедленно ответил воевода. – Прикажешь сразу к тебе?

– Сразу! – подумав немного, согласился князь. – А ежели крутить начнёт… Десяток гридней держи тут, рядом. Будет крутить, тут и в поруб посажу! Сволочь…

– Ты, княже, не обессудь, – внезапно решившись на что-то, возразил воевода. – А только я не позволю тебе честного воина сволочить! Допроси сначала, послухов найди. Тогда и карай – твоё право! До сих пор Ярослав – твой верный сотник. Лучший в тысяче, головой отвечаю!

– Ответишь, – скрежетнул зубами Лютень. – Ответишь! Как я теперь Радану в глаза посмотрю?! Защитнички. Деревню сожгли, баб снасильничали! Детей малых, и тех убивали! Как с врагами, право слово!

Тут, наконец, спасительно скрипнула дверь и вошедший внутрь Ярослав, низко поклонившись на карликов рассчитанной притолоке, повторил свой поклон уже для князей. И – ещё раз, наособицу, для хозяйки, зардевшейся ликом от его знака внимания.

Переведя взор с Ярослава на женщину, князь ещё раз обозрел засос у неё на шее, хмуро спросил:

– Твоя работа? – и пальцем ткнул, уточняя.

Ярослав смолчал, возразила сама хозяйка, из-за волнения и малой толики испуга говорившая сбивчиво:

– Не он, не он! Да я ж сказала, по доброй воле всё было! Никто не виноват!

– Чего молчишь? – одним взмахом ладони остановив поток выкриков, спросил Лютень. – Чего не оправдываешься?!

– В чём? – резко спросил Ярослав. – Всё делал твоей волей! Может, слегка только перегнул, когда в драку полез.

– В драку? – вскочив на ноги и побледнев от гнева, заорал князь Лютень. – В драку?! Ты резню устроил! В торингской деревне! Будь это даже в базиликанской, безнаказанно бы не сошло тебе с рук! А ты – в союзной! Детей убивал! Женщин – насиловал!

– Я – не насиловал, – сухо возразил Ярослав. – Воинов – не держал. И не стал бы! То казнь была. Месть, о которой нас вот они и просили! Она, Лаора, в том числе!

– Ты – Лаора? – резко повернувшись к хозяйке, спросил князь.

– Я, – подтвердила та, уже всерьёз испуганная страстями, разыгравшимися у неё на глазах. – Лаора, вдова Торстона Коротышки!

– Ты просила моих воинов пойти войной на соседнюю деревню?

– На Рыжие Камни? – лицо женщины исказилось гримасой ненависти. – Умоляла! На коленях валялась и награду обещала. Обещанное – исполнила! За то, что сделали, вдвое больше бы заплатила, да они и так отказывались…

– Вот как… Ты просила их убить своих соседей, изнасиловать их жён и дочерей, убить детей? – князь, похоже, был неприятно поражён. – За что такая ненависть?

– За это за всё – не мало ли? – раздёрнув на себе рубаху, медленно ответила Лаора. – За мужа моего, ко мне завсегда доброго, за детей, внуков… За то, что на всё село один мальчишка жив остался. И того – девчонка, сестра своим телом выкупила… Первая красавица!

– Ты не поняла, женщина, – раздражённо прервал её воевода Рудослав. – За что – соседей зорить?!

– Так это они ж всё сотворили, нечисть этакая! – удивилась женщина. – Базиликанцы только грабили, да насиловали. А эти – ещё и убивали…

– Понятно, – пробурчал Рудослав. – Княже, сотник неповинен! Вот тебе моё слово против любого иного, сам бы так поступил! Это ж надо, законы Рода преступить, соседей зорить… Подлый люд жил в этих ваших Рыжих Камнях. Да и название – дурное!

– Дурное не дурное, а я рассчитывал в той деревне как раз твою тысячу поставить. На роздых и ночлег. Или ты думаешь, мы здесь сумеем три тысячи разместить? – мрачно возразил Лютень. – Ярослав, ты – иди сюда!

– Я здесь, государь, – холодно, глядя перед собой и явно не желая замечать примирительные нотки в голосе князя, ответил Ярослав.

– Ну, ну… не обижайся, – князь уже извинялся, пока – через силу. – Всякое в голову придёт, когда увидишь пепелище, да поймёшь, кто это сотворил. Да и обидно…

– А объясняться с Раданом всё равно придётся! – заржал вдруг устроившийся у окна Рудослав. – Вон он идёт. Аж пышет гневом!

– Ну уж нет, – с достоинством возразил Лютень, поспешно вставая. – Ты у нас – младший воевода! Вот ты и объясняйся… Сотник, за мной!

– А как же наши равные права? – заржал ему вслед Рудослав. Невесело получилось.

– А вот это – они и есть! – уже из-за порога возразил Лютень.

Глава 5 «Ярославова застава»

1. Князь Лютень. В пяти верстах к полуночи от Сальма. 28 день месяца Серпеня

Опершись ногой на твёрдо, рукой Мирона поддерживаемое стремя, князь Лютень медленно взобрался в седло. Устал князь. Обернулся из седла…

Войско медленно вытягивалось из походного стана. От того, впрочем, остались уже только чёрные круги кострищ, да остовы двух палаток торингов – их не успевали собрать за назначенный князем срок, пришлось бросить. Лютень, всем известно, был суров. А последнее время и вовсе – неласков.

Второй день, с того часа как они покинули Торонтон, три гардарских тысячи и сотня увязавшихся за ними следом торингских всадников во главе с графом Раданом крутились вокруг Сальма – мощного, хорошо укреплённого города. Не так и много времени прошло с тех пор, как он оспаривал у Фронфора титул местной столицы, ныне сдал город. Впрочем, ставку свою император Теодор в начале войны разместил под Сальмом. Здесь в городе – древний, старинный замок, здесь – три ряда стен… Взяли их, эти три ряда, в два дня. Двумя же базиликанскими арифмами, пусть после боя в каждой из них наверняка не все шестьдесят сотен воинов были… Правда, стоит признать и то, что в городе после боя оставалась дай Бог тысяча боеспособных мужчин, знающих, с какой стороны взяться за оружие. Виной тому – императорский набор, выметший все здоровые резервы из Фронтира. И весь поголовно полёгший на левом крыле имперского войска, когда на него обрушились жуткие, невиданные по силе боевые заклинания базиликанских магов. И – два невиданных доселе, огнедышащих существа… Знающие люди называли их – Драконы…

Теперь всё было иначе. Теперь в городе, на постоянной основе, стояли те самые две арифмы. Уже пополнившиеся солдатами, имеющие запас снаряжения и опиравшиеся в грядущей обороне на четыре подготовленные линии: три городских обвода стен – их они могли и не защищать, по правде-то говоря. И Замок. Огромный, из гигантских, несокрушимых глыб составленный Сальмский замок, внутри которого как раз и был размещён магазин Южной армии торингов – запас провианта, воинского снаряда и фуража на три года лихой войны. Никто и никогда не брал Сальмский Замок, построенный ещё во времена завоевания Фронтира Конрадом Великим. Никто не брал… Он – попытается. Он, Лютень, потомок по прямой линии великого и непобедимого Грома. Он, Лютень, за спиной которого – вся мощь рода Медведя, а рядом – верные союзники-родовичи, Туры и Лисы.

– Ивещей! – рявкнул он, поднимаясь в стременах. – Сторожу выставили?

– Воевода Рудослав с полутысячей дружины ушёл час назад, – заверил Ивещей. – А позади – вторую часть своей дружины услал! Своей волей! Я не препятствовал…

– Правильно, – одобрил князь. – Рудослав – горяч, но умён. К тому же, его туры великолепно подходят именно для первого боя…

– Ждёшь? – озаботился Ивещей. – Так может, и я прикажу…