Собрание сочинений - Бродский Иосиф Александрович - Страница 16

16

Часть III. Свет

Глава 21 (Романс)Весна, весна, приходят людик пустой реке, шумит гранит,течет река, кого ты судишь,скажи, кто прав, река твердит,гудит буксир за Летним садом,скрипит асфальт, шумит трава,каналов блеск и плеск канавок,и все одна, одна строфа:течет Нева к пустому лету,кружа мосты с тоски, с тоски,пройдешь и ты, и без ответаоставишь ты вопрос реки,каналов плеск и треск канатов,и жизнь моя полна, полна,пустых домов, мостов горбатых,разжатых рек волна темна,разжатых рек, квартир и поля,такси скользят, глаза скользят,разжатых рук любви и горя,разжатых рук, путей назад.Глава 22Отъезд. Вот памятник неровныйлюбови, памятник себе,вокзал, я брошенный любовник,я твой с колесами в судьбе.Скажи, куда я выезжаюиз этих плачущихся лет,мелькнет в окне страна чужая,махнет деревьями вослед.Река, и памятник, и крепость -все видишь сызнова во сне,и по Морской летит троллейбусс любовью в запертом окне.И нет на родину возврата,одни страдания верны,за петербургские оградыобиды как-нибудь верни.Ты все раздашь на зимних скамьяхпо незнакомым городами скормишь собранные камнилетейским жадным воробьям.Глава 23К намокшим вывескам свисая,листва легка, листва легка,над Мойкой серые фасадыклубятся, словно облака,твой день бежит меж вечных хлопот,асфальта шорох деловой,свистя под нос, под шум и грохот,съезжает осень с Моховой,взгляни ей вслед и, если хочешь,скажи себе – печаль бедна,о, как ты искренне уходишь,оставив только именасудьбе, судьбе или картине,но меж тобой, бредущей вслед,и между пальцами моимивсе больше воздуха и лет,продли шаги, продли страданья,пока кружится головаи обрываются желаньяв душе, как новая листва.Глава 24Смеркалось, ветер, утихая,спешил к Литейному мосту,из переулков увлекаяокурки, пыльную листву.Вдали по площади покатойсъезжали два грузовика,с последним отсветом закатасбивались в кучу облака.Гремел трамвай по Миллионной,и за версту его слыхалминувший день в густых колоннах,легко вздыхая, утихал.Смеркалось. В комнате героятрещала печь и свет серел,безмолвно в зеркало сыроегерой все пристальней смотрел.Проходит жизнь моя, он думал,темнеет свет, сереет свет,находишь боль, находишь юмор,каким ты стал за столько лет.Глава 25Сползает свет по длинным стеклам,с намокших стен к ногам скользя,о, чьи глаза в тебя так смотрят,наверно, зеркала глаза.Он думал – облики случайнейдогадок жутких вечеров,проходит жизнь моя, печальнейне скажешь слов, не скажешь слов.Теперь ты чувствуешь, как страннопонять, что суть в твоей судьбеи суть несвязного романапроходит жизнь сказать тебе.И ночь сдвигает коридорыи громко говорит – не верь,в пустую комнату героятолчком распахивая дверь.И возникает на порогепришелец, памятник, венецв конце любви, в конце дороги,немого времени гонец.Глава 26И вновь знакомый переулокбелел обрывками газет,торцы заученных прогулок,толкуй о родине, сосед,толкуй о чем-нибудь недавнем,любимом в нынешние дни,тверди о чем-нибудь недальнем,о смерти издали шепни,заметь, заметь – одно и то жемы говорим так много лет,бежит полуночный прохожий,спешит за временем вослед,горит окно, а ты все плачешьи жмешься к черному стеклу,кого ты судишь, что ты платишь,река все плещет на углу.Пред ним торцы, вода и бревна,фасадов трещины пред ним,он ускоряет шаг неровный,ничем как будто не гоним.