Экстрасенс - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 77

Часть четвертая. Освобождение

Визит старой дамы

Мистеру Бэру, которого Николай Николаевич так и не решился оставить ни в одной из обшарпанных казенных квартир, было постелено на двуспальной кровати в соседней комнате. Он долго не мог улечься: двигал стулом, ходил, что-то переставляя. Несколько раз ему звонили, видимо с другого континента, скорей всего из аляскинского института. Николай не вслушивался в английскую речь и лишь однажды улыбнулся, когда Бэр прокричал кому-то: «Ни в коем случае не доверяйте ему это дело. Он – круглый идиот!»

«У них же там самая середина рабочего дня», – подумал Николай.

И хотя здесь была самая середина ночи, он тоже решил немного поработать, а перед этим без особой надобности, скорее по привычке, набрал петербургский номер своего провайдера и, к собственному изумлению, немедленно получил электронное послание.

«Милостивый государь Николай Николаевич!

При нашей с Вами очной беседе вы упомянули о нескольких проектах, поданных Вами на конкурсы в различные корпоративные ведомства с целью получения грантов.

Если это для Вас не будет слишком затруднительным, нам бы хотелось, чтобы Вы уточнили:

а. Названия ведомств.

б. Названия проектов, а также краткое, более или менее популярное изложение их смысла и возможных соучастников.

в. Ожидаемую сумму в у. е. по каждому гранту.

Будем Вам весьма признательны за быстрый и четкий ответ.

С пожеланием многого,

Ваш Лев».

«Можно поздравить. У меня появился собственный лев, – подумал Николай Николаевич. – Однако, ребята, это вы слишком высоко вздумали прыгнуть!»

Даже он не знал никого из членов экспертных комиссий, выделяющих гранты. Не знал их и директор. Иногда складывалось ощущение, что этим вообще ведают не люди, а сам Господь. И смешно надеяться, что какой-то уголовной компании из мелкого провинциального города удастся то, что не под силу столичным академикам. Он даже хмыкнул, представив, как Рэму Вяхиреву или Черномырдину в «Газпром» звонит смотрящий из Пскова и ходатайствует за мурманского Горюнова. За денежными потоками, по экологическим грантам, кто только не охотился. И хотя Николай Николаевич знал, что его проекты – настоящее дело, а не голый понт и туфта с одним желанием – урвать, если дадут, но надежд у него было немного.

Может быть, поэтому, вместо того чтобы посмеяться, а потом немедленно заснуть, он уселся за ноутбук и стал сочинять ответ. Чем леший не шутит – и не стоит отмахиваться даже от микрошанса.

Хотя все материалы у него были в компьютере и на дискете, все же на составление десятистраничного текста, смахивающего на аналитическую записку, ушло часа три. Самым сложным было заменять научные обороты, понятные лишь специалистам, на доступные профанам фразы. Но и с этим он справился.

В середине ночи его электронное послание отправилось в Псков. И в который раз Николай Николаевич с восхищением подумал об этой всемирной компьютерной паутине, которая мгновенно в несколько лет связала весь мир. За три доллара в месяц, которые он платил в Петербурге, он мог соединиться с любым держателем почты, где бы тот ни жил. Лишь бы в адресе не было путаницы. И его слова, таблицы, графики летели к нужному корреспонденту со скоростью, близкой к скорости света.

А если прикупить новую аккумуляторную батарею, которая стоила больше, чем его официальная месячная зарплата, да сотовый телефон, как у мистера Бэра, он бы мог слать свои письма из любой глухомани, не думая, есть ли там электричество и связь. Но эта мечта могла осуществиться только при одном условии: если кто-то в небесах обнаружит среди списка соискателей грантов фамилию Горюнов и поставит рядом с ней жирный плюс.

Ветер, который с вечера казался рассвирепевшим, неожиданно спал. От него остались лишь серые валы воды, тяжело и мерно бьющие в пирс. Не самая большая радость погружаться в такую воду. И хотя Николая никто не гнал, он старался не пропускать ни одного дня, когда был в Беленцах.

Они подошли к морю поближе, и Бэр посмотрел на его простенькое снаряжение с сомнением, особенно когда очередная волна, ударившись о стену пирса, взлетела вверх и перехлестнулась на другую сторону.

– Думаю, нам обоим следует остаться дома. Или устроить лыжный день, – предложил он. – Кстати, вам не удалось найти для меня лыжи?

– Лыжи есть, просто я хотел предложить их вам после погружения.

– Погружение отменяется. Я не могу допустить, чтобы вы рисковали из-за меня.

– Но я уже много раз плавал в такую погоду, и все кончалось хорошо.

– Не желаю, чтобы кончилось плохо именно при мне.

Их легкий спор разрешился сам собой.

Николай Николаевич отправился к коменданту за лыжными ботинками для Бэра, а когда возвращался назад, увидел в относительной дали силуэт лыжника. Откуда мог взяться лыжник при отсутствии жилья на двадцать километров кругом, он не знал. Поэтому остановился, чтобы приглядеться внимательней.

«Уж не весть ли какую принес?» – подумал с тревогой Николай.

Лыжник шел неторопливо, но вполне ходко и скоро въехал на их улицу.

При ближайшем рассмотрении он оказался лыжницей. Ее вид, в черной широкой юбке поверх коричневых фланелевых, возможно мужниных, шаровар, был забавен. За спиной у нее был небольшой зеленый линялый рюкзачок.

– Твой иностранец тут? – спросила баба Марфа, остановившись рядом. – Чаем угостите?

Пока она расстегивала крепления, Николай старался не показывать озабоченности.

– Чаем – это запросто. Чаю у нас много. Иду ставить. Второй этаж, квартира четыре, – сказал он как можно веселей и заторопился предупредить Бэра.

– Мистер Бэр, к вам гости, вернее, гостья, – сказал он, бегом поднявшись по лестнице со ставшими ненужными лыжными ботинками в руке и постучав в дверь.

– Ко мне? – с недоумением спросил Бэр. – Что вы стоите за дверью, входите.

– Ваша знакомая.

Бэр, сидевший за столом с книгой, мгновенно вскочил, выбежал на площадку и бегом спустился по лестнице.

– О да! О да! Марта! – услышал Николай его громкий голос. – Ты моя девочка!