Сателлит Его Высочества (СИ) - Друзь Вадим - Страница 45

— Н-да? Серьёзная проблема. Но трагедии пока не вижу. Попробуем её решить. Сам я в Альфане не так уж давно, и ещё не изучил здесь всех ходов и выходов, но у нас есть Тони, который должен явиться с минуты на минуту, и вот он-то, я думаю, точно нам поможет.

— Господин Джанкарло может нам помочь? Но мне показалось — он так молод…

— Джанкарло?.. А, вспомнил, это я вам его так представил. Ну, молодость — это, пожалуй, единственный недостаток, с которым он пока не смог справиться. Во всём остальном он очень даже достойный молодой человек, и вы, уверен, в этом скоро сами сможете убедиться. Ну, а вот и он сам. Тони! Мы на балконе — присоединяйся!

— …Грей, у меня к тебе есть очень интересный разговор. О, господин Бекк, рад вас видеть! Как ваши успехи в поисках фламклинга?

— Доброе утро, господин Джанкарло! Увы, пока никак…

— Джанкарло? Почему — Джанкарло?

— Тони, так ты был отрекомендован сотнику у госпожи Вернер, помнишь? Сейчас я исправлю это недоразумение. Господин Бекк, разрешите вам представить Его Высочество принца Антониони… О, ч-черт, вы же чуть стол не перевернули…

Старый наёмник грохнулся перед принцем на одно колено и низко склонил голову. Похоже, он очень трепетно относился к этикету. Или к правящей династии. Принц, глядя сверху вниз на бычий затылок Бекка, озабоченно произнёс:

— Лучше бы я оставался Джанкарло… Господин Бекк, немедленно встаньте — это приказ! А теперь сделайте одолжение, будьте проще, ну, по крайней мере в приватной обстановке. Прошу вас, садитесь. Так что там у вас с мечом?

Садясь, сотник всё ещё напоминал большую механическую куклу, и Грей, опасаясь, как бы старика не хватил апоплексический удар, поспешил сунуть ему в руку наполненный до краёв бокал. Тот, сидя прямо и по-прежнему не сводя с принца глаз, осушил его единым махом.

— Тони, садись и ты, я тебе всё расскажу, а господин Бекк тем временем окончательно придёт в себя. Проблема у нас в том, что фламберга, то бишь фламклинга, в этом городе не сыщешь днём с огнём, а для человека, который двадцать лет отмахал именно таким мечом, взять и начать работать мечом другого типа — несомненная проблема. Вот мы теперь и думаем, как нам с этим справиться.

— А чего тут думать? Пошли к Фаберу, пусть он об этом думает!

— К смотрителю Оружейной? Очень правильная мысль! Идём немедленно! Бекк, не отставайте…

Смотрителем Оружейного зала был древний старик, который служил оруженосцем ещё у деда нынешнего принца и побывал с тем не в одной горячей переделке, а когда его господин отошел в мир иной, то взошедший на престол молодой Фредерик поручил заслуженному ветерану присматривать за Оружейным залом дворца, а заодно и за его запасниками.

Молча выслушав принца, он с минуту пристально рассматривал смущенно переминающегося с ноги на ногу Зигмунда, потом кивнул и так же ни слова не говоря, скрылся за неприметной дверью в углу зала.

— В запаснике пошёл рыться, — с завистью в голосе произнёс Тони, — он туда только короля допускает…

Пока ожидали старика, разошлись по залу, разглядывая развешанные по стенам, а также расставленные и разложенные на стеллажах образцы всевозможного оружия, вернее, лучшие его образцы, которые не стыдно было показать самому утончённому ценителю. Даже у консервативного Бекка, с его неизбывной любовью только к «пламенеющим» клинкам, и у того при виде такого великолепия не на шутку разгорелись глаза.

По Оружейной можно было бы бродить с утра до вечера и так и не успеть осмотреть до конца всю экспозицию, но примерно через полчаса из запасника бесшумно возник старик Фабер, бережно неся нечто длинное и завёрнутое в чёрную замшу. Все сразу же ринулись к центру зала, где смотритель на специально предназначенный стол уложил свою ношу. Всё так же молча жуя беззубым ртом, он дождался, когда зрители соберутся, и несколько театральным жестом раскинул края замши. Эффект был потрясающим. На столе, чётко выделяясь на чёрном фоне, лежал красавец-меч с волнистым, «пламенеющим» клинком: серебряное каплевидной формы навершие, обтянутая кожей и перевитая потемневшим серебром полуторная рукоять, вычурная, с загнутыми спиральными концами, основная гарда, напоминающая молодой месяц малая, и сразу за ней — волнистое, с замысловатой гравировкой лезвие…

И если принц с бароном были просто восхищены, то старый наёмник был на грани обморока: дышать перестал, глаза выкатил, и руки его била частая мелкая дрожь. А смотритель исподтишка обводил одного за другим хитрым и чуть насмешливым взглядом.

— Ну что, Бекк, это то, что вы искали? — нарушил тишину Максим.

— Это… это божественно… — если можно лепетать рокочущим басом, то Зигу это сейчас удалось.

— В таком случае, он — ваш! — исполняясь великодушием, торжественно произнёс Тони.

Но тут древний оруженосец будто вылил на всех ушат холодной воды:

— Только с разрешения короля! — прошамкал он, одним движением запахивая края замши, после чего взвалил свёрток на плечо и под гробовое молчание оторопевших посетителей скрылся в запаснике…

Кое-как сумев успокоить взбешённого и порывавшегося догнать дерзкого старикана принца, барон крепко взял его под руку и увлёк к выходу из оказавшегося столь негостеприимным зала. Зигмунд Бекк потеряно плёлся сзади. На полпути к своим апартаментам Тони наконец взял себя в руки, и к нему вернулось здравое рассуждение. Высвободившись из крепкого дружеского захвата, он, бросив «ждите, я скоро», решительным шагом направился к отцовскому кабинету. Грей, рассудив, что ждать можно и на собственном балконе, отвёл по-прежнему находящегося в прострации сотника к себе, где и попытался привести его в чувство бокалом вина. Без особого, правда, успеха.

Тони вернулся довольно быстро, не прошло и четверти часа. Ввалился, и прямо от порога бухнул:

— Господин Бекк, вас желает видеть Его Величество король!

После чего ещё пять минут пришлось успокаивать ушедшего в окончательный ступор наёмника. Наконец сотник сумел взять волю в кулак, и они с принцем удалились в сторону королевского кабинета.

Вернулся Тони скоро, один, и на удивление довольным тоном сообщил:

— Меня выперли! Отец хочет сам его расспросить. Дай-ка мне глоток красного, а то после этих событий в горле пересохло…

Они устроились в креслах на балконе и, наслаждаясь лёгким предвечерним ветерком, некоторое время молча смаковали стинийское.

Принц, похоже, что-то обдумывал, а потом решительно отставил бокал и спросил:

— Макс, а как ты на самом деле относишься к Лючии?

— Что значит — на самом деле? — недоуменно взглянул на него Максим, — Ты подозреваешь меня в неискренности?

— Не горячись, Макс. Лучше попробуй меня выслушать и понять. Ты прекрасно знаешь, что Лючия для меня не чужая. И ты мне друг. Но не задумывался ли ты, как всё выглядит со стороны? Я был почему-то уверен, что вот ещё чуть-чуть, и ты сделаешь ей предложение. Ведь всё к тому шло. Тебе нравилось её общество…

— И сейчас нравится.

— Хорошо, тебе нравится её общество. И ей нравится с тобой общаться. Ты не так давно, очертя голову и рискуя жизнью, бросился её спасать из лап Кабри…

— Разве только её? А королеву Анну? А судьбу королевства? А свою собственную судьбу?..

— Верно, всё верно, только сейчас мы с тобой рассматриваем отношения двух конкретных людей, а не мироздание в целом. Так вот, эти отношения, повторяю — при взгляде со стороны, по логике вещей должны были завершиться скорой свадьбой. Но… Как ты говоришь — имеем то, что имеем. Вот потому я у тебя, как друг у своего друга, и спрашиваю: что же мне со стороны видится не так, и как обстоят дела на самом деле? Поверь, это не любопытство, для меня это и в самом деле важно…

Грей вздохнул:

— Хорошо, я попытаюсь ответить тебе, и как можно откровенней. Только имей в виду, Тони, что я сам на многое не знаю ответов. Понимаешь, вначале и я думал так же, как тебе это казалось со стороны. Но со временем… первая вспышка как-то пригасла, чувство влюблённости исчезло напрочь, и уступило место чувству… ну, дружеской привязанности, что ли. Я и сейчас готов оторвать голову любому, кто хотя бы только подумает её обидеть, но я всё чаще стал ловить себя на том, что отношусь к ней как к другу, как к сестре, но не как к возлюбленной. А с другой стороны, я чётко понимаю, что своим расположением дал ей столько авансов, столько поводов рассчитывать на мою любовь и на наше супружество, что не сделать ей предложение будет величайшим свинством с моей стороны. Только вот не знаю, будет ли она счастлива в таком замужестве… Потому и замерли на месте наши отношения, появилась какая-то недосказанность, неестественность. И как быть дальше, прости меня, Тони, но я и сам не знаю…