Война «ежей» - "Братья Мормаревы" - Страница 32

Пока Юлия побывала у него всего один раз, и сейчас Панта ждал ее снова, окончательно решив, что этот урок последний. Не оставалось никакого сомнения — Камен ревновал к нему Юлию. Да, ревновал попусту, но зачем дразнить товарища? К тому же общество Юлии смущало Панту. Он не столько слушал ее объяснения, сколько думал, как бы ее уколоть. А почему так, он и сам не знал.

Юлия пришла вовремя, поздоровалась и, сев за стол, открыла учебник.

— Начнем. — Она вслух прочитала условие задачи и повернулась к Панте: — Что здесь следует определить?

— Расстояние между двумя городами.

— Правильно. Какой будет ход решения?

Панта в задумчивости почесал голову карандашом:

— Зачем мне все это! Я стану спортсменом, объеду весь мир, даже если не буду знать, какое расстояние между этими двумя городами. — Он понимал, что немного хвалится, но в то же время верил, что все так и будет. — Цапе был даже в Пальма де Мальорка.

— Кто этот Цапе?

— Тренер «Локомотива». Говорит, что у меня золотые руки, а это в баскетболе главное — под каким углом бросать мяч, с какой силой и в результате — точное попадание.

— Где эта Пальма де Мальорка? — спросила Юлия.

— Не знаю, но по названию — очень далеко. Я тебе говорил, что бросил курить?

— Нет.

— Бросил. Навсегда. Не хочу из-за сигарет терять спортивную форму и перспективы на будущее. Цапе шутит: «Даже локомотивы больше не дымят, теперь их движет электричество!» Он у нас не дурак.

— Добрева на меня будет сердиться, — остановила Панту девочка.

— Почему?

— Я вызвалась тебе помогать, а ты все о мяче говоришь.

— Хорошо, — согласился Панта, — давай посмотрим, что делать с этими двумя городами.

Они еще раз прочитали условие задачи. Панта сосредоточился и начал рассуждать вслух. Юлия с радостью наблюдала за ним — ход решения задачи намечался им правильно. Потом Панта стал писать в тетради, и с каждой написанной цифрой росло удивление Юлии. Откуда ей знать, что Панта очень самолюбив и порой допоздна занимался математикой. Решил Панта и вторую задачу.

Прощаясь, он пожал Юлии руку и вежливо добавил, что теперь сможет обойтись без дополнительных занятий.

— Почему? — обиделась Юлия.

— Ну, как тебе сказать, просто теперь нет в этом необходимости. Вот видишь, я уже сам справляюсь.

Юлия повернулась к нему спиной и ушла.

Урок алгебры был по расписанию последним. Добрева объяснила новый материал и, так как до звонка еще оставалось время, написала на доске громоздкую систему уравнений.

— Кто хочет к доске? За правильное решение повышу четвертную отметку на один балл.

Панта бросил взгляд на уравнение и поднял руку — энергично, настойчиво.

— Тебе чего, Пантев? — спросила Добрева.

— Можно?

— Что?

— Решить уравнение.

Добрева не поверила своим ушам.

— Иди!

Панта взял мел, отошел на шаг от доски, чтобы еще раз вникнуть в уравнение, прищурился, словно прицеливаясь, снова приблизился к доске, и мел застучал, будто пулеметная очередь.

В классе никогда не было так тихо. Все уставились на Панту, а доска тем временем быстро покрывалась цифрами. Дважды Панта ошибся, но тут же исправлял ошибки и продолжал решать дальше. Мел уверенно двигался к нижнему углу доски. Скобки и неизвестные исчезали на глазах. И вот результат: х = 6.

— Прекрасно, Пантев. Шесть! Дай дневник.

Звонок ознаменовал первую шестерку Пантева по математике. В ушах Панты он звучал, как торжественные колокола.

День был хмурым, небо затянуто облаками, того и гляди пойдет дождь.

Хмурыми были и мальчики, сидевшие на сломанной скамейке. Мрачно смотрели они, как Камен и Маляка перебрасывали с соседнего двора ташевские кирпичи. Классный руководитель оставила ребят после уроков, крепко отругала их, сказала, что они пренебрегают нормами поведения в обществе. Это недопустимо! Мальчики слушали ее, слушали и с каждой минутой все более уверялись в том, что если кто и нарушил нормы поведения, так это Ташев. С какой стати он будет строить гараж на спортплощадке, никого об этом не спросив?! Они-то, например, прежде получили письменное согласие всех жильцов на ее устройство!

— Ничего вам не будет, — успокаивал товарищей сидящий на скамейке мальчик.

— Она не твой классный руководитель, потому ты так и говоришь, — оборвал его Камен.

— Она сердитая, — добавил Маляка. — Если вы не из ее класса, не думайте, что и вам при случае от нее не достанется.

Мальчики один за другим включились в работу. Дело не в том, что учительница приказала вернуть на место кирпичи. Они трудятся ради друзей, так они заявили. Но работа не клеилась. Слова Добролюба оказались справедливыми — никакую работу не выполнишь без твердой убежденности в своей правоте.

Подошел Стоименов и удивленно спросил:

— Зачем вы это делаете?

— В школе велели…

— В школе? С какой стати? Этому вас учат в школе? Какое отношение имеют кирпичи к учебной программе? — Уже войдя в подъезд, он снова выглянул во двор: — Тогда я сам выброшу кирпичи! Непременно выброшу!

Мальчики прекратили работу.

— Пусть выбрасывает! — отряхнул руки Маляка и пошел за своей рубашкой, а остальные направились следом.

Послышался шум машины. «Форд» сделал полукруг и остановился посредине спортплощадки. Из машины вышел Ташев, посмотрел на кирпичи. Их было очень мало.

— Вас что, понукать надо? — разъярился он.

Тем временем прибыл «Трабант» Константинова и остановился рядом с «Фордом».

— Здравствуйте, — несмело поздоровался Константинов с ребятами и повернулся к Ташеву: — Прекрасные дети, мы вместе занимаемся спортом. Вон какой парк! — указал он рукой в сторону Парка свободы, хотя отсюда была видна только гора Витоша. — Чудесный парк для спортивных занятий.

Самосвал с ревом въехал на тротуар. Константинов жестами показал водителю, где остановиться. Самосвал вылил раствор, и о спортплощадке можно было говорить теперь только в прошедшем времени.

— Нам разрешили, что поделаешь, — оправдывался Константинов. — Не я, так кто-нибудь другой построит.

Будто в подтверждение его слов, с балкона послышался женский голос:

— Эй, Константинов, если можно строить, мы все этим займемся!

В довершение всего прибыла и бригада строителей — трое пожилых рабочих, которых Константинов представил Ташеву. Ну и тип!

Бригадир сел на скамейку, их скамейку, и развернул чертеж. Рабочие стали перебрасывать кирпичи из соседнего двора. Это уже не шуточки! Строительство гаража началось.

Мальчики, скрестив руки на груди, смотрели на Константинова с убийственным презрением.

— Ваше дело как-нибудь устроится, — пустил в ход свои дипломатические способности Константинов. — Это важный вопрос!

— Да что ты объясняешься с этими… — Ташев не договорил и со злобной ухмылкой повернулся к ребятам: — Намылила вам холку классный руководитель? В следующий раз пойду к директору!

Камен пробормотал что-то себе под нос, что именно, не было слышно, но смысл был понятен.

— Чего, чего? — Ташев угрожающе шагнул к Камену. — А ну, повтори!

Камен смотрел вызывающе, сжав кулаки.

— Ишь какой еж! — обозлился Ташев и схватил мальчика за ухо.

Боль и обида ослепили Камена. Он схватил кирпич и замахнулся.

Крик Маляки сдержал его, Камен изменил направление броска, но кирпич вырвался из рук, шлепнулся на ветровое стекло «Форда», и оно разлетелось на множество осколков.

Ташев побелел от бешенства и влепил Камену звонкую пощечину. Он не остановился бы на этом, но с балкона раздался крик Стоименова:

— Как ты смеешь бить ребенка!

Послышались крики и с других балконов — разразился грандиозный скандал. Только бригадир, сидя на скамейке, рассматривал план будущего гаража, словно вокруг ничего не происходило. Воспользовавшись наступившей паузой, он обратился к Константинову: