Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Монтвила Витаутас - Страница 28

28

70. НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ЭПИЛОГ

Ты, запев мой, гневный и горячий, До поры скрывавшийся во мгле, Дождались и мы такой удачи, Чтоб идти свободно по земле. Не терял я твердости и воли, Загнанный, как зверь, в одну из нор, Мог писать я только лишь в подполье, Но писал — врагам наперекор. А когда война зловещей тенью К нам пришла и принесла беду, Я украдкой слов своих плетенье Закопал под вербою в саду. Пусть шумят паны, пока не сгинут, Для меня их злоба не нова. И тогда своей жене и сыну Завещал сберечь я те слова. «Вы не лейте слез, — сказал я глухо, — Я прошу вас песню сохранить. Пусть меня убьют они, но духа, Что остался в песне, не убить!» …И опять я с волею простился, И опять я брошен был во мглу, И опять в Березе очутился На холодном каменном полу. Тысячи людей сухих, как жерди, Согнанных тюремщиком в ряды, Шли неотвратимо в лапы смерти Под плетьми, без хлеба и воды. Наконец однажды среди ночи, Сквозь горячку голода и тьмы, Услыхали голоса рабочих За колючей проволокой мы. Это рухнул строй гнилой державы, Это старый мир исчез, как сон. А с востока, вся в сияньи славы, К нам свобода шла через кордон. Полицаи в дебрях укрывались, Их душили ненависть и страх, — Но уже победно развевались Красные знамена на домах. Двадцать лет судьбы моей суровой — Двадцать книг, загубленных в огне. Но уже слова поэмы новой Возникали радостно во мне. Люди улыбались нам сквозь слезы. Мы в толпе, как призраки, брели. И когда настал конец Березы, Я достал тетрадку из земли: С командиром Армии Червонной Песни мной на свет извлечены В день моей надежды воплощенной, В осень, что милей любой весны, Ты бурлил взволнованной толпою, Морем стягов и людских голов, В час, когда я встретился с тобою, Милый мой, освобожденный Львов. Поднимайся, песня, на свободе! Ты жива, ты долго будешь жить, Чтоб прикончить панское отродье И могильным камнем привалить. Я во вражье сердце это слово Будто кол осиновый всадил, Чтоб не смел видением былого Панский дух являться из могил. 1940

МИРЗА ГЕЛОВАНИ

Мирза (Реваз) Гедеонович Геловани родился в 1917 году в местечке Тионети в семье служащего. В 1935 году окончил Тионетский педагогический техникум, работал в школе. В 1936 году семья Геловани переехала в Тбилиси. В 1936–1939 годах М. Геловани работал корректором в издательстве «Сабчота Мцерали», затем в газете «Сабчота Абхазети» в Сухуми. Писать стихи начал в детстве. Первое его стихотворение «Белая земля» поэт Раджен Гветадзе включил в свой роман «Вечера в Лашаури». Во второй половине 30-х годов Геловани систематически печатается в журналах «Мнатоби», «Чвени Таоба» и др.

С 1939 по 1944 год Мирза Геловани служил в рядах Красной Армии. Он участник Великой Отечественной войны с первых же дней. М. Геловани погиб в 1944 году.

71. РАЗГОВОР С ИОРИ

Важа любил крутые волны эти И подарил бессмертные стихи Речным водоворотам,                          где, как дети, Ныряют корни легкие ольхи. О добрая вода — приют форели, Река —             купальня эйлаговых гор, В твои глаза прохожие смотрели, Здесь пастухи купались с давних пор. Ты точишь скалы тонкими ножами И валуны шлифуешь не спеша. Как яро ты вскипаешь под дождями, Стирая тропы и мосты круша! Как грозно твой поток                               в ущельях мчится, Расталкивая камни по пути, И трепетная лань, придя напиться, К тебе боится близко подойти! * * * Когда луна посеребрит просторы И звезды вспыхнут высоко над ней, На каждый шорох вздрагивают горы, Во тьме пугаясь собственных теней. В воде блестят серебряные руды, Луна плывет с карниза на карниз, А на обрывах каменные груды Лишь ветра ждут,                            чтоб покатиться вниз. Скажи, река, о чем порою поздней Лепечет ветер, прилетев с полей? Скажи, какие сказки ночью звездной Рассказывают листья тополей? * * * Я был мальчишкой озорным и звонким, И по утрам                 с бузиновым ружьем, Как взрослый, пояском затянут тонким, Я с другом прибегал сюда. И небеса над нами голубели, И плыли облака издалека, И ты была мне вместо колыбели, Моя Иори,                    горная река. Но годы…               годы резвые промчались — Желтели и ломались тростники, Потом к деревьям листья возвращались, И шел апрель по берегам реки… Иори, здравствуй!                               Вновь пришел к тебе я, За мною детство ходит по пятам. О щедрости своей не сожалея, Ты даришь воду травам и цветам. Твой голос слышен зрячим и незрячим, Тебе привычно чувство высоты… Хочу и я                   дождем стихов горячим Омыть сердца, и листья, и цветы. Я по душам беседую с тобою, Дай руку мне                         и сердце дай навек. И, веришь ли,                     мне кажется порою, Что ты, Иори,                        тоже человек. Не зря Важа прославил волны эти — Тебе, горянке, подарил стихи О тех водоворотах,                                    где, как дети, Ныряют корни легкие ольхи. 1936