Свирепая справедливость - Смит Уилбур - Страница 47

Внутренний кабинет был обставлен той же мебелью, что и любое гражданское учреждение, – типовой, непримечательной и прочной, на газовой плитке кипел чайник. Ричардс налил всем чаю.

– Трое моих людей обрабатывают машину похитителей. Мы уверены, что это именно она. Ваша бывшая супруга узнала найденный в ней кошелек. Он принадлежит вашей дочери. Мы сняли свыше шестисот отпечатков пальцев, их сейчас обрабатывают. Пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем выделить нужные нам и постараемся идентифицировать их. Но два или три отпечатка соответствуют тем, что мы взяли в комнате вашей дочери... Сахар? Молоко? – Ричардс протянул Питеру чашку и продолжал. – Соседка, миссис Келлон, свидетельница похищения, сейчас составляет фоторобот похитителей, но она разглядела их не очень хорошо и, вероятно, мало чем нам поможет. – Инспктор отпил чай. – Однако мы покажем итоговый рисунок по телевидению; будем надеяться, он даст нам еще одну нить. Ждите контактов с похитителями. Мы не думаем, что они станут действовать через вашу бывшую жену, хотя, конечно, ее телефон прослушивается и наши люди приглядывают за ней. – Ричардс развел руками. – Это все, генерал Страйд. Теперь ваша очередь. Что вы можете сказать нам? Зачем кому-то похищать вашу дочь?

Питер переглянулся с Колином Ноблом и помолчал, собираясь с мыслями, но инспектор Ричардс не сдавался:

– Я знаю, что вы не очень богаты, генерал. Но ваша семья... Может быть, ваш брат?

Питер отрицательно мотнул головой.

– У моего брата есть свои дети. Они были бы более логичной целью.

– Месть? Вы очень активно действовали против террористов в Ирландии. И командовали штурмом «ноль семидесятого».

– Возможно.

– Я знаю, что вы больше не служите в армии.

Питер не собирался двигаться в этом направлении.

– Вряд ли подобные догадки могут нам помочь. Мы поймем мотив, как только похитители предъявят свои требования.

– Это верно. – Ричардс нервно звякнул чашкой. – Они не послали бы вам ее... – Он осекся, заметив выражение лица Питера. – Простите, генерал. Это ужасно, но мы должны принять этот палец как доказательство того, что ваша дочь еще жива и что контакт будет установлен с вами. Это – выражение серьезности их намерений и угроза, но...

На его столе резко зазвенел телефон, и инспектор поднял трубку.

– Ричардс! – рявкнул он, долго слушал, потом одобрительно хмыкнул. Повесив трубку, он заговорил не сразу, сначала предложил Питеру смятую пачку сигарет. Тот отказался. Полицейский закурил сам, и его голос изменился.

– Звонили из лаборатории. Вы знаете, конечно, что ваша дочь была донором костного мозга.

Питер кивнул. Это было частью социального сознания Мелиссы-Джейн. Если бы ее тактично не разубеждали, она поставляла бы кровь и костный мозг ведрами.

– Мы получили образцы из кембриджской больницы. Ампутированный палец соответствует типу тканей вашей дочери. Боюсь, нужно окончательно признать, что это ее палец... Не могу представить себе, чтобы похитители отыскали образец того же типа.

Питер втайне надеялся, что это блеф.

Что ему прислали палец трупа, медицинский образец, взятый у жертвы несчастного случая в каком-нибудь морге... Теперь, когда эта надежда рухнула, его охватило холодное отчаяние. Все целую минуту молчали. Наконец Колин Нобл заговорил:

– Инспектор, вы знаете, что такое группа «Тор»?

– Да, конечно. Во время йоханнесбургского похищения о ней много писали. Это антитеррористическая группа.

– Мы, вероятно, лучше всех в мире подготовлены к тому, чтобы забирать заложников невредимыми из рук террористов...

– Я понимаю, что вы хотите сказать, полковник, – сухо ответил инспектор. – Но давайте вначале отыщем наших террористов. После этого любая попытка освобождения будет проводиться под контролем полиции.

В три часа ночи в отеле «Дорчестер» на Парк-лейн Питер подошел к ночному портье.

– Мы с полудня держим ваш номер, генерал.

– Простите. – Питер обнаружил, что говорит невнятно. Сказывались усталость и нервное напряжение. Он ушел из Скотланд-Ярда, только убедившись, что сделано все возможное и что он может доверять инспектору Ричардсу и его команде. И взял с того торжественное обещание, что как только будут новости, ему сообщат – в любое время дня и ночи.

Он расписался в книге, моргая, словно под веки ему насыпали пыли.

– Для вас есть сообщения, генерал.

– Еще раз спасибо и доброй ночи.

В лифте он проглядел почту.

Вначале телефонограмма: «Баронесса Альтман просит позвонить ей по парижскому номеру или в Рамбуйе».

Еще одна телефонограмма: «Звонила миссис Синтия Барроу. Позвоните ей в Кембридж 699-313».

И запечатанный конверт. Бумага хорошего качества, без герба или монограммы.

Его имя выведено прописными буквами, очень правильным почерком, старомодным, каллиграфическим. Штемпеля нет, значит, доставлено с нарочным.

Питер раскрыл конверт и достал один-единственный листок линованной писчей бумаги, опять-таки хорошего качества, но без всяких примет. Такую бумагу можно найти в любом издательстве Соединенного Королевства.

Листок был исписан все тем же аккуратным почерком. Питер заметил, что пишущий пользовался трафаретом для каждой буквы. Такие трафареты продаются в любом магазине игрушек. Очень эффективный метод маскировать почерк.

Палец вы уже получили. Далее последует рука, потом другая, потом нога, вторая нога – и наконец голова.

Следующий пакет получите 20 апреля, а потом еще через семь дней.

Чтобы помешать этому, вы должны купить жизнь ценойжизни. В тот день, когда доктор Кингстон Паркер умрет, вашу дочь доставят к вам, живой и в той или иной мере невредимой.

Уничтожьте это письмо и никому не говорите о нем, не то вам немедленно доставят голову.

Под письмом стояло имя, которое с некоторых пор стало играть в жизни Питера чрезвычайно заметную роль:

КАЛИФ.

Питер был потрясен до глубины души. Видеть это имя на бумаге. Получить полное подтверждение всем ужасам, которые они заподозрили. Видеть несомненный отпечаток лапы зверя. Содержание письма усугубляло потрясение, делая его почти непереносимым. Питер обнаружил, что такая жестокость, такая крайняя безжалостность испытывает пределы его веры.

Письмо заплясало в его руках; он с удивлением обнаружил, что весь дрожит, как в лихорадке. Носильщик, державший его чемодан из черной крокодиловой кожи, с любопытством посмотрел на Питера, и потребовалось огромное физическое усилие, чтобы унять дрожь и сложить листок белой бумаги.

Питер стоял неподвижно, как в строю, пока дверь лифта не раскрылась; потом напряженно прошел по коридору к своему номеру. Не глядя дал носильщику банкноту и, едва захлопнулась дверь, снова развернул листок. Стоя посреди гостиной, он жадно разглядывал почерк; слова сливались и теряли смысл.

Он понял, что впервые в жизни полностью поддался панике, утратил всякую решительность и не знает, что делать.

Он глубоко вдохнул, закрыл глаза, медленно досчитал до ста, прогнав из головы все мысли, и скомандовал: «Думай!»

Ну, ладно, Калиф прекрасно осведомлен о его передвижениях. Даже знает, когда он может появиться в «Дорчестере». Кто знал об этом? Синтия. Колин Нобл. Магда Альтман, ее секретарь, бронировавший номер, секретарь Колина в «Торе», штат «Дорчестера». Да всякий, кто наблюдал за Питером, знает, что он останавливается в «Дорчестере». Это тупик.

«Думай!»

Сегодня четвертое апреля. Через шестнадцать дней Калиф пришлет ему отрезанную руку Мелиссы-Джейн. Питер почувствовал, как его снова охватывает паника, но подавил ее.

«Думай!»

Калиф следит за ним, подробно изучает, оценивает. Ценность Питера в том, что он может бывать в местах первейшей важности и никто его не заподозрит. Он может встретиться с главой «Атласа», просто попросив об этой встрече. Более того, он, вероятно, может встретиться с главой любого государства, если очень захочет.