Свирепая справедливость - Смит Уилбур - Страница 75

Она улыбнулась впервые с тех пор, как он начал говорить, но улыбка вышла печальная и насмешливая.

– Ты все проделала правильно. Вначале стала для него незаменимой. Он уже болел, ему все больше нужна была опора, кто-то, кому он мог бы полностью доверять. Ты дала ему эту опору...

Магда ничего не сказала, но по ее глазам видно было, что она вспоминает: словно солнечный луч осветил зеленые глубины неподвижного пруда.

– И когда он поверил тебе, не осталось ничего, что ты не могла бы дать своим хозяевам. Твоя ценность многократно увеличилась...

Питер продолжал негромко говорить, а снаружи в буре алых и пурпурных вспышек догорал день, свет в каюте мерк, и скоро в ней можно было различить только лицо Магды. Бледное, напряженное. Она внимательно выслушивала обвинения, перечень предательств и обманов. Только иногда делала легкий отрицательный жест, качала головой или сжимала руку Питера. А иногда ненадолго закрывала глаза, словно не могла принять особенно жестокое воспоминание, и раз или два болезненным шепотом восклицала:

– О боже, Питер! Это правда!

Он рассказывал, как у нее постепенно развивался вкус к власти, которую она получила как жена Аарона Альтмана, как это стремление к власти крепло по мере того, как убывали силы Аарона. Как наконец в некоторых вопросах она стала возражать барону.

– Например, относительно поставок оружия правительству Южной Африки, – сказал Питер, и Магда кивнула и сделала одно из своих редких замечаний:

– Да. Мы поспорили. Один из немногих наших споров. – Она чуть улыбнулась, словно какому-то глубоко личному воспоминанию, которое не могла разделить даже с ним.

Питер описал, как вкус к власти, стремление к ее атрибутам постепенно уничтожало ее прежние политические идеалы, как хозяева начали понимать, что теряют ее и попытались вернуть ее под свой контроль.

– Но ты была уже слишком сильна, чтобы поддаться обычному давлению. Ты проникла в связи Аарона с МОССАД, и это давало тебе защиту.

– Невероятно! – прошептала Магда. – Все так похоже, так похоже на правду!

Он ждал пояснений, но она жестом попросила его продолжать.

– Когда они пригрозили, что выдадут тебя барону как коммунистического агента, у тебя не осталось выбора. Нужно было избавиться от него... И ты сделала это – таким образом, что не только избавилась от угрозы своему существованию, но и получила контроль над «Альтман Индастриз», а вдобавок свободные двадцать пять миллионов для дальнейших действий. Ты организовала похищение и убийство Аарона Альтмана, выплатила себе двадцать пять миллионов и лично проконтролировала их перемещение, вероятно, на кодированный счет в Швейцарии...

– О боже, Питер! – прошептала она. В темноте каюты ее глаза казались бездонными и огромными, как провалы в черепе.

– Это правда? – впервые спросил подтверждения Питер.

– Это слишком ужасно. Пожалуйста, продолжай.

– Все прошло так гладко, что перед тобой открылся целый мир новых возможностей. Примерно в это время ты стала Калифом. Захват «ноль семидесятого», вероятно, не первый удар после убийства Аарона Альтмана, могли быть и другие. Вена и министры ОПЕК, деятельность Красных бригад в Риме – но при захвате «боинга» ты впервые воспользовалась именем Калиф. Все опять получилось бы, если бы один из офицеров не нарушил приказ. – Он указал на себя. – Только это остановило вас – и тут я впервые привлек твое внимание.

В каюте окончательно стемнело; Магда протянула руку и включила бра, отрегулировав освещение так, чтобы оно стало мягким и золотистым. При этом свете она серьезно и пристально взглянула ему в лицо, а он продолжал:

– К этому времени через свои источники – вероятно, через МОССАД и почти несомненно через французскую разведку – ты узнала, что кто-то начал охоту на Калифа. Оказалось, что это Кингстон Паркер и «Атлас», и никто не мог бы вернее меня подтвердить, что охотник – Паркер. Кроме того, мне проще других было бы убить его. У меня есть специальная подготовка и способности к такой работе. Я мог подобраться к нему очень близко, не вызывая подозрений, нужен был только серьезный мотив...

– Нет, – прошептала она, не в силах оторвать взгляд от его лица.

– Все совпадает, – сказал Питер. – Все.

И она не ответила.

– Получив палец Мелиссы-Джейн, я был готов на все...

– Меня сейчас стошнит.

– Прости. – Он протянул Магде стакан. Она, слегка поперхнувшись, отпила немного темной жидкости и немного посидела с закрытыми глазами, прижимая руку к горлу.

– Ну, как? – спросил он наконец.

– Прошло. Продолжай.

– Все складывалось прекрасно, если бы не звонок из Ирландии. Но этого никто не мог предвидеть, даже Калиф.

– Но ведь у тебя нет никаких доказательств! – возразила она. – Это все предположения. Нет доказательств, что я Калиф.

– Есть, – негромко ответил он. – О'Шоннеси, глава банды, похитившей Мелиссу-Джейн, дважды звонил по телефону. По номеру Рамбуйе сорок семь – восемьдесят семь – сорок семь.

Она молча смотрела на него.

– Видишь ли, он докладывал своему хозяину, Калифу. – Питер ждал ответа. Магда молчала, и через минуту он продолжил рассказ о том, как готовил ее убийство, как выбирал место – ипподром или авеню Виктора Гюго, – и баронесса вздрогнула, словно ощутив веянье крыл черного ангела.

– Я была бы там, – призналась она. – Ты выбрал два лучших места. Шестого числа следующего месяца Ив показывает свои модели специально для меня. Я обязательно была бы там.

– Но ты уберегла меня от забот. Пригласила сюда. Я понимал, что это приглашение на казнь – ведь я раскрыл твою тайну, узнал, что ты Калиф. Об этом сказали твои глаза во время нашей встречи в аэропорту Орли. Об этом говорило твое поведение – ты избегала меня, не давала сделать то, что я должен был сделать.

– Продолжай.

– Ты приказала обыскать меня, когда я прилетел на Таити.

Она кивнула.

– Вчера вечером ты и твои «серые волки» обыскали мою комнату, и ты все приготовила на сегодня. Я знал, что должен ударить первым, и ударил.

– Да, – прошептала она. – Ударил. – И потерла горло.

Питер снова сходил к бару за переборкой, вернулся и сел рядом с ней.

Магда чуть пошевелилась, передвинулась в его объятиях. Он молча прижимал ее к себе. Рассказ измотал его, тело ломило, но Питер был рад, что сказал все, как будто вскрыл опухоль – когда выходит гной, становится легче, теперь может начаться выздоровление.

Он чувствовал, что и она устала – ее стройное тело обмякло, – но ее усталость была более глубокой, Магде пришлось пережить слишком многое. Когда Питер взял ее на руки, она не возражала. Точно спящего ребенка, он отнес ее в каюту хозяина и положил на койку.

В ящике под ней он нашел постельные принадлежности. Лег рядом с Магдой, под одно одеяло, и она аккуратно вписалась в изгиб его тела, легко прильнула спиной к его груди, твердые круглые ягодицы прижались к его бедрам, голову она положила Питеру на руку. Другой рукой он обнял ее, его ладонь естественно легла Магде на грудь. Так, прижимаясь друг к другу, они уснули, а когда Питер повернулся, Магда, не просыпаясь, тоже изменила позу: приникла к его спине, уткнув лицо в шею, обхватила Питера одной рукой и закинула на него ногу, словно пыталась обернуться вокруг него.

Один раз он проснулся и не обнаружил ее, и удивился тому, как сильно встревожился; сотни новых сомнений и страхов окружили его в темноте. Потом он услышал журчание и успокоился. Вернувшись, Магда сняла костюм и легла нагая, и ее тело показалось ему нежным и уязвимым.

Проснулись они одновременно, когда каюту через левый иллюминатор залили лучи солнца.

– Боже, должно быть, уже полдень. – Она села и отбросила длинную гриву темных волос на загорелые обнаженные плечи. Но когда Питер попытался встать, он замер и застонал.

– Qu'a tu, cheri? [56]

– Похоже, побывал в бетономешалке, – застонал он. Ушибы за ночь затекли, порванные мышцы и сухожилия протестовали при каждом движении.

56

Что с тобой, милый? (фр.) – Прим. перев.