Охота на крыс - Соболев Сергей Викторович - Страница 76

Не для того он многократно рисковал собственной шкурой как в Чечне, так и в самой Москве, чтобы уже ближе к финалу он стал допускать проколы — одна такая «мелочь», конечно, особой роли не играет, но цепь даже небольших просчетов с его стороны может либо заставить насторожиться его нынешнее окружение, либо кто-то из приглядывающихся к нему важных персон может разочароваться в нем, сочтя, что он по своим качествам совсем не тот человек, которого хотели бы видеть на его месте.

Поэтому, вместо того чтобы провести первую половину дня с Натали в постели его гостиничного номера, о чем усиленно «сигнализировала» ему сама девушка, он отправился с ней на Вандомскую площадь, держа до поры в секрете собственную задумку.

Здесь, в этой престижной части французской столицы, торгуют «ювелиркой» такие знаменитые повсюду бутики, как «Шопар», «Шоме» или «Булгари», где можно приобрести какую-нибудь симпатичную вещицу в диапазоне цен от нескольких сот долларов до нескольких миллионов.

Попросив обождать его немного в ближайшем кафе, Бушмин в одиночку отправился в «Булгари». Хотя французы откровенно недолюбливают своих северных — через Ла-Манш — соседей, в серьезных учреждениях персонал, как правило, знает английский превосходно. Так что Андрею не составило труда «договориться», выбрав для начала по каталогу, а затем рассмотрев воочию некую вещицу, которая годилась бы на презент Натали.

Это был «всего лишь» флакон для духов. От Тиффани. Он был сделан из горного хрусталя и инкрустирован сапфирами, помещенными в оригинальную золотую оправу. Стоила «безделушка», в пересчете на баксы, что-то около шести тысяч — Андрей расплатился одной из своих кредитных карточек. А чтобы все было в ажуре, вернее, чтобы был полный комплект, он попросил наполнить этот подарочный флакон в прекрасном ювелирном исполнении духами, которыми иногда пользуется кое-кто из знакомых ему женщин, — «Мисс Диор».

Он был уверен, что Натали в своей жизни получала и гораздо более дорогостоящие подарки; но молодая женщина, если только она не перещеголяла его в своем актерском мастерстве, не только оценила Андрюшин презент, но и была растрогана буквально до слез...

Сергей Николаевич предупредил Бушмина, которого он знал как протеже компании, а также как кандидатуру, удовлетворяющую как самих чеченцев, так и их спонсоров, что срок командировки на Ближний Восток составит от семи до десяти суток. И еще раз напомнил о том, что «контрагенты» вводят беспрецедентные меры безопасности и что, если будут какие-то «шероховатости» и «неудобства» в этой связи, обижаться на них за это не следует.

Он также сказал, что в Москве и Париже об успехе или же неуспехе его части переговоров узнают даже раньше, чем он сам себе это представляет, — но, по всем прогнозам, выигрыш «фирмой Джабраила» тендеров по всем тайным и явным проектам, где в качестве «нагрузки» фигурируют секретные поставки оружия на Кавказ и в Среднюю Азию, является делом не только возможным, но и самым вероятным.

В девять утра лайнер взмыл в небо, оставляя где-то позади и Елисейские Поля, и площадь Карузель, и остров Сите с Нотр-Дам, и еще многое-многое другое, включая сюда как живых людей, которым, возможно, повезет сохранить свои жизни и далее, так и тех, о чьей гибели пока не ведает даже криминальная полиция этого такого разного, многоликого, запоминающегося на всю оставшуюся жизнь города...

Юсуф оказался субъектом крайне неразговорчивым. Но Андрей все же засек, что его спутник является настоящим полиглотом. С Поляковым и Дешам он объяснялся на французском — хотя, по их заверениям, вполне сносно говорит по-русски, — со своим нынешним компаньоном скупо переговорил на английском, а уже в салоне самолета принялся листать прессу на турецком и арабском языках. Притом он настолько умел не привлекать к себе внимания, что Андрей вспомнил о его существовании лишь в тот момент, когда «Боинг» совершил посадку в транзитном аэропорту в столице Кипра.

Когда часть пассажиров, которым предстояло покинуть борт лайнера именно здесь, в Никосии, потянулась к трапу, Юсуф вначале показал жестом, что им тоже следует пройти в здание аэропорта, затем негромко скомандовал:

— На выход!

Юсуф, очевидно, еще при посадке в Орли внес необходимые коррективы по поводу как багажа, так и в целом маршрута следования, поскольку свои чемоданы они получили в зале прибытия в аэропорту Никосии.

Наблюдая за действиями «проводника», Бушмин понимающе хмыкнул про себя. Как он и предполагал, ни в какой Стамбул они не летели, высадившись из транспорта на половине пути, на некоей развилке, каковой, безусловно, Кипр является уже в силу самого своего местонахождения. Не зря, видать, Поляков предупреждал его о «мерах безопасности» — принимающая сторона, далеко не уверенная в том, не попал ли один из «переговорщиков» в поле зрения тех или иных спецслужб, уже с ходу, что называется, начала «рубить хвосты».

И это, очевидно, далеко не последний из «сюрпризов», которые ему будут подбрасывать по ходу всей его ближневосточной командировки...

В другом зале, когда они в считаные секунды прошли через терминал, их дожидался незнакомый с виду смуглый брюнет лет тридцати с небольшим. Он сдержанно, без эмоций, поздоровался вначале на арабском, затем на английском с вновь прибывшими, после чего поинтересовался, есть ли у них при себе какие-либо средства связи.

— Андрей, сдайте этому господину свой сотовый телефон, — бесцветным тоном сказал Юсуф. — Не беспокойтесь, позже вам его вернут в целости и сохранности...

Бушмин безропотно передал брюнету свой «Эрикссон», который он еще раньше переставил в режим «почтового ящика». Если им надо, пусть сами «вырубают». Ну а если им взбредет в голову капитально проверить этот мобильник, то и флаг им в обе руки — ничего интересного для себя они здесь не нароют, ну разве «пробьют», что именно на эту «мобиляку» ему постоянно трезвонила чеченская «крыша».

И это их требование тоже в общем-то понятно... Но он, как велено руководством, «не обижался». К тому же глупо было бы ожидать, что принимающая сторона, которой он отдался нынче со всеми своими потрохами, проложит маршрут из точки А, то есть из Парижа, в точку X, где должна состояться «сходка» исламских авторитетов, напрямую, не предусмотрев хотя бы две «развилки», на которых можно было бы «рубануть хвосты». Ну а о своем сотовом телефоне он может забыть вплоть до часа "Ч", ибо если ему и разрешат делать какие-то звонки, то все его переговоры — об этом, кстати, предупреждали «коллеги» как в Москве, так и в Париже — будут контролироваться принимающей стороной.