Хроники Вернувшегося. Книга I (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 60

— Граница К-92 пройдена. Внимание! Изменение Статуса разрешения полетов. Внимание! Сообщение от Тамако Амакава. Маршрутные указания от Тамако Амакава…

— Тайчо, выполняй указания. — Не дожидаясь конца автоинформирование приказал Глава Амакава, раскрывая аналитическую выжимку по проишествиям последнего часа, повлекшим И-блокаду и "Код красный М"… и почувствовал, что у него отвисает челюсть и глаза вот-вот рискуют вылезти из орбит. ЧТО?!

Летательный аппарат заложил резкий вираж: Тайчо оставался собой, даже на роликовых коньках — проверено! Пусть окон не было, специально для нее были включены обзорные экраны: очки Водяная Змея носила, но отнюдь не интерактивные. Очки и амулет… и дочь — вот и все, что ей осталось лично от Юто. Правда, любимое кимоно с лилиями, которому вот уже четверть века сносу не было, тоже было, фактически, подарком Юто — как и семья, и возможность жить как она посчитает нужным, а не выживать сидя на еловой лапе на горном склоне… Был еще самый первый подарок — лазурные ленты, вплетенные в косу, но их она уже настолько привыкла считать частью себя, что не выделяла из того, что оставил наследник Шестого Клана Круга Экзорцистов Японии в ней самой…в ее "я". И нечаянная, от души принесенная той ночью, когда она в первый раз спокойно смогла уснуть за столькие годы обещание-клятва и закрепленная "спонтанным" Светом была только мироскопической частью этой самой "части ее". Юто воскресил ее любовь, вернул ей семью, вернул смысл жизни и Цель, учил (и научил), охранял и защищал (смешно, да? Слабосильный маг — А-аякиси!)… а они все, такие сильные, умные, облеченные его доверием и переданной властью не смогли спасти самого дорогого им человека. Впрочем, для Юто было главными наследники и Дело, которое он начал — и Сидзука честно трудилась все эти годы… пока однажды поняла, что уже не нужна. То есть нужна — но… как один из компонентов системы, взаимозаменямый винтик… ну пусть не винтик — шестерня, но — одна из. И она отошла от вставшего на ноги юного начинания — было время помогать, но дальше малыш должен шагать сам. Это был ее выбор — и необходимость вновь найти равновесие в себе, равновесие с миром, столь стремительно становившимся чужим, не тем, что она помнила, живя с мужем и "сестрами"… в конце концов, Юто обещал вернуться, и, пусть это казалось невозможным — люди всегда умирают до конца — он заслужил право, чтобы она ждала невозможного. И она ждала. Умом Богиня Рек понимала, что случилось что-то настолько важное, что даже выученная не хуже нее дочь не могла решить проблему — что-то вроде глобального стихийного бедствия… и тем более нужно было донести еще такой хрупкий Внутренний Покой до места, когда внешние Задачи помогут переключится… во что-то, кроме скорби. Скорби с нее было уже довольно — и, потом, Юто обещал — и нужно было верить. В ее "Саду у Истоков" Внутренний Покой и Ожидание поддерживало тщательно смоделированное физическое окружение и "аура" этого места — даже можно было позволить детям приезжать попить чаю и поговорить "ни о чем". Ну а тут… Место Сидзука смутно узнавала — это была физическая лаборатория, построенная Юно, проверка неудачной теории. Судя по куполу из "гидроплазмы", накрывавшего всю "зону эксперимента" и ее "вызову" — что-то тут произошло очень не так. Пока они спускались с крыши здания, где Тайчо припарковал "летающий лимузин", "не так" просто лезло в глаза — здание как будто обстреляли из пушки — и подожгли изнутри. Плазмой — раз искусственный камень где прогорел, а где — потек, обнажая искореженную арматуру стен. На лестничной площадке шестого уровня мать и брата ждала Тамако — рядом с бочкой воды и ведром с каким-то черным порошком.

— Это что? — Нумото легонько потрогал емкость с порошком.

— Графит. — Так же не здороваясь, коротко сообщила младшая мизучи. — Помнишь, мы говорили… ага, вижу, помнишь. Снимай очки и всю электронику, давай. Положи в угол на пол — тут… хех, пока все свои.

— Готово. — Горка гаджетов оказалась приличной, причем Нум снял даже пиджак и туфли. — Имплантированные маячки не имеют функции передачи записи — ну, ты тоже в курсе…

— …и обнуляют запись через сутки. — Нетерпеливо отмахнулась от "особенностей физиологии, нужных главе ОЗТ" девушка. — У тебя все? Я начинаю!

Вода, выплеснувшаяся широким языком из емкости, как живая лизнула порошковый аллотроп углерода, размазывая внутри себя непроницаемо-черной пленкой — и сферой накрыла троих Амакава. Даже под ноги затекла — и приподняла над полом.

— Быстро ты! — Не смотря на сосредоточенность, восхитился мужчина.

— А то! Тренировалась. — Тамако гордо прищурилась. — Практически полная радио- тепло- и звукозащита "из ничего" — сфера колеблется с собственной частотой поверхности. Только воздух кончается быстро… не важно. Вот.

Поврежденную куртку окраски "зимний камуфляж" и криво нашитым камоном Амакава она расправила в руках перед братом — и едва не уронила, когда брат весь побелел лицом.

— Что?!

— Это ОН! "Почерк" линий совпадает, даже принцип деления зон! Даже "спонтанные" вставки! НИКТО так не сможет научить!

Тамако изменилась в лице. Одно дело — обосновано подозревать, а другое… получить ПРЯМОЕ подтверждение. А вслед за ней "треснула" "маска" отрешенности и на Сидзуке — дурой змея никогда не была, а уж "сложить два и два", зная кое-что про "Свет Изменяющий" было совсем просто.

— Тамако, Нумото…

— Да, мама. — Бледность покинула лицо Главы Амакава (и Особой Зоны), и губы расплывались в неудержимой улыбке. — Оте… папа вернулся! Впрочем, чему тут удивляться — он ведь обещал!

Впервые за долгое время Сидзука почувствовала, как теряет контроль над своей водой — и одежда мгновенно промокает… и Тамако, похоже, тоже…

Сфера воды, удерживаемая аякси пусть и В, но с высочайшей самодисциплиной раскрылась как кожура апельсина под пальцами — и сделала это без малейшего усилия светловолосая девушка-европейка в более-менее чистой, но растрепанной одежде — и с глубокими синяками под глазами. Нумото ухватил "маму Сидзуку" за руку — у той сработал, пусть и с запозданием от такой новости, вбитый боевой рефлекс, но Юлия этого даже не заметила: даже не смотря на прямую подпитку в кровь и персональное магическое лечение лучшего врача Такамии, перейти свой предел даже так она не могла — и предел ее сил был близко.

— Модель готова. — Заявила девушка без обиняков. — И вовремя. Портал откроется через сорок-пятьдесят минут, Система Контроля засекла повторяющиеся колебания "индукции".

— Окты? — Вмешался Глава Клана.

— Нет, наши… бункер, похоже, взят. Условный код… мы не договаривались, но отец вспомнил кое-что. Будут раненые… впрочем, в этом вы разбираетесь лучше меня. Готовьтесь удерживать плацдарм в Н-инварианте — а меня разбудите, когда портал сработает… — Внезапно закрыла глаза и пошатнулась девушка. — … рассчитываю на тебя, онее-сама…

Интерлюдия 16

[Инварианта-2037М, Северная Ирландия, западное побережье острова Арранмор, р-н т.н. "Овечьего Парка". Куэс Амакава, Александр Малькольм, Гилберт О"Лоферт, "Экселенц" А"Трау, "Живое Пламя" Тайцкун, Анри де Гисс… и Алексей Распутин*]

[*Алексей Распутин — русский "контактер" и "приручатель" демонов. Особенность КГ Распутиных — прямой контроль Источника связанного мага или демона. Чуть подробнее о "русском ответе" на инициативу создания ОЗТ кланом Амакава можно прочесть в отрывке романа "Беловодье" вот тут: http://samlib.ru/p/plotnikow_sergej_aleksandrowich/pautinasweta4belowodxe.shtml ]

Ирландия летом одевается всего в четыре цвета. Серый — это море, это небо и, как не странно, чуть ли не половина построек людей. Бетон, знаете ли, такого цвета — а на продуваемом всеми ветрами побережье одинаково плохо и с глиной для кирпича, и с деревом для досок. Впрочем, некоторые не ленятся и свои дома красят — например, в зеленый. Зеленого тоже много — трава зеленая. Трава растет везде, где может зацепится за скудный слой почвы, сама создает эту почву, закрывая коричневой землей коричневые скалы. Коричневый — это третий цвет, и его тоже много: о природные каменные стены коричневого цвета разбивается прибой серый прибой, рождая белую пену. О рукотворные каменные стены "дикой" кладки разбивается ветер, защищая по ночам не менее белых, чем пена, овец. Белый — это четвертый и последний цвет. Его не хватает, и в белый покрашен высокий маяк и стены домов в деревушке в десяти милях к востоку. Иногда природа вспоминает про другие свои соцветия: лазурь неба, бирюза моря, теплая желтизна лучей Солнца — но так редко, что даже люди, что тут живут, кажется, уже забыли про них. Редко-редко мелькнет выцветший синий сарай или ярко-красная черепичная крыша. Конечно, в городах все не так — но где они, и где город? Здесь и сейчас кажется, что вся эта северная, неприветливая земля такая — от края и до края. Тем более — сколько той земли…