Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 35

- Правда? Только будучи уверенной в этом ты бы чувствовала себя счастливой? Чтобы я была верной, правда? Чтобы была искренней… Ну ладно, я буду искренней… Ну ладно, буду такой. Именно это я тебе обещаю: я не выйду замуж за Ренато, не будучи уверенной в том, что я принесу ему счастье, которое ты хочешь для него и которое я желаю для себя самой. Но когда я выйду замуж, если решусь это сделать, ты сделаешь мне одолжение – оставишь меня в покое. Это весь договор. Принимаешь? Скрепим поцелуем?

- Я принимаю… но не нужно целоваться.

- Злопамятная, да? – язвительно усмехнулась Айме. – Это я должна сердиться. Ты хотела хорошо надуть меня. Но не важно. Ты белая овца из двух сестер: прилежная, благородная, благоразумная, хорошая… У меня есть несколько пятен, но я сильнее, и я не держу на тебя зла. – И сказав это, поцеловала сестру.

- Доченьки… посмотрите-ка, все хорошо, - Это Каталина приближалась к ним. – Я боялась, что вы продолжаете спорить. Так мучительно для меня видеть вас обоих друг против друга… Эти ссоры вызывает такую боль в сердце матери… Ах, если бы дети это знали…! – Глубокий вздох заполнил сердце матери.

- Мама, ради Бога, не становись романтичной, - опровергла Айме с веселой жизнерадостностью. – Все уже прошло; была летняя тучка. Правда, Моника? Вот увидишь, этого больше не повторится. С этого дня мы с сестрой будем чудесно ладить: я в своем доме, а она в монастыре. Идеальная ситуация, чтобы не раздражать друг друга. И если по прошествии лет у меня появится дочь, легкомысленная и кокетливая, то я ее пошлю к ее тете настоятельнице, чтобы она ей прочитала проповедь и…

- Айме! – прервал ее голос Ренато из коридора.

- Думаю, это Ренато, - пояснила Айме, и повысив голос, ответила: - Я здесь, дорогой. Заходи.

- Простите меня, - с порога извинился Ренато. – Бесспорно, я прерываю семейный разговор, но дело в том, что мама хочет прямо сейчас с тобой поговорить, Айме. Бедняжке не понравилась новость о нашей поездке.

- За две минуты я все улажу и заверю ее в наших веских доводах, - уверила Айме. – Ты не пойдешь со мной, Ренато?

Он замер, глядя на стоящую перед маленьким чемоданом неподвижную Монику, такую бледную, такую слабую, с таким мучительным выражением на губах, что непреодолимое чувство дружеского сочувствия влекло его к ней, и он стал умолять:

- Мне бы не хотелось, чтобы ты огорчалась из-за меня, Моника.

- Я не огорчена, Ренато, и для этого нет причины. Ты самый лучший из мужчин…

- Я не такой, но желаю им быть, чтобы предложить твоей сестре такое счастье, которое она заслуживает, чтобы когда-нибудь ты смогла посмотреть на меня как на брата, хотя у нас не одна кровь…

Быстрым жестом он взял ее руку и поднес к губам, а затем ушел вслед за Айме…

- Какой хороший юноша, Боже, - воскликнула Каталина, - Нет лучше его на всем белом свете. Я тоже пойду готовить чемоданы.

Моника осталась одна, чувствуя сладкое и горящее ощущение поцелуя, горячее наслаждение ласки, которая огнем зажгла ее щеки, и она яростно вонзила ногти в руку, чтобы стереть печать поцелуя…

17.

- Это большая честь для меня ваш визит, сеньорита, но откровенно говоря, я не припомню…

- Не утомляйте воображение, доктор Ноэль. Мы с вами видимся впервые… с близкого расстояния. Я достаточно хорошо знаю вас зрительно. В Сен-Пьере ведь все друг друга более-менее знают, не так ли?

- Я не думаю, что имел удовольствие до настоящего момента.

- Меня зовут Айме… Айме де Мольнар…

- Вот теперь да. Теперь все ясно! В конце концов, вы правы, что все друг друга знают. Я знаю вашу мать, вашего отца, мир его праху, он также был моим другом. Но чем могу служить вам? Прежде всего, садитесь… садитесь…

- Не нужно; мой визит будет очень недолгим…

Украдкой посматривая на окна и двери этого старого обшарпанного кабинета, искусно владея собой, Айме решила сыграть в опасную игру ради своей цели. Она была уже несколько дней в Сен-Пьере, безуспешно расспрашивая, тщетно задавая вопросы, и наконец решилась посетить старого нотариуса, который смотрел на нее сейчас с непонятным взглядом то ли любопытства, то ли удовлетворения, утверждая:

- Я иногда видел вас, когда вы были маленькой девочкой, но вы чудесно изменились. Чем могу служить вам? Вижу, вы очень обеспокоены…

- О, нет! Вовсе нет… мой визит – это ерунда… Хочу сказать, что в нем нет ничего серьезного. Я проходила рядом и подумала: возможно, сеньор Ноэль знает что-то о моих заказах. Вы меня, конечно же, не понимаете. Простите. Это путаница. Получилось так, что я дала несколько монет капитану некоей шхуны, чтобы он привез мне из Ямайки английские духи.

- Английские духи? А разве не присылает нам Франция самые лучшие духи в мире? – пришел в негодование добрый Ноэль.

- Да, да… Конечно… Но речь идет не об этом. Это были особые духи, те, что я хотела… Духи для кабальеро… И несколько рубашек. Несколько из тех удивительных английских рубашек, которые не похожи ни на какие другие. Речь идет о подарке, который я хочу сделать. Подарок для моего суженого. Я невеста, доктор Ноэль. Я скоро выйду замуж…

- Ну тогда поздравляю вашего будущего супруга. Но продолжайте: вы дали несколько монет капитану шхуны…

- Для того, чтобы он привез мне духи из Ямайки. Но человек не вернулся…

- И вы хотите предъявить ему иск. У вас есть квитанция?

- О, нет! Вовсе нет! Думаю, что речь идет о человеке, достойном доверия. Мне его порекомендовали. Но никто не может дать о ней информацию, а так как мне сказали, что вы его друг…

- Мой друг – капитан шхуны? Как его зовут?

- Я не знаю его фамилию. Его корабль называется Люцифер.

- Хуан Дьявол! Невероятно то, что вы об этом рассказываете. Хуан Дьявол торговец духов!

- Ну… Это было особое одолжение, которое он собирался мне сделать. Я у него попросила, он согласился и дала ему денег, он сказал, что скоро вернется, но никто о нем ничего не знает.

- Действительно, сеньорита Мольнар. Никто о нем ничего не знает, и думаю, что еще долго о нем никто не узнает. Я думаю, что должен быть искренним, потому что знаю и люблю вашего суженого: молодого господина Ренато Д`Отремон.

- Доктор Ноэль… - начала мяться Айме нервно удивляясь, что отразилось на ее красивом лице.

- И не знаю почему, но думаю, это он вас послал.

- Что вы говорите? – заторопилась предельно изумленная Айме.

- Ренато принадлежит редкой особой породе людей, слишком благородных и слишком добрых. Его чрезвычайно волнует судьба Хуана Дьявола, и ему было недостаточно вытащить его из затруднительного положения, в оплату получив лишь неблагодарность. А теперь он хочет узнать, что с ним стало, не так ли? И так как боится нотаций с моей стороны, он послал вас…

- Меня… меня? – пробормотала Айме, так ничего и не поняв.

- Моя прекрасная сеньорита Мольнар, очень боюсь, что Хуан, к которому, признаюсь, питаю симпатию, несмотря ни на что, замешан в довольно скверном деле. Он не слушает советов. Он упорно стремится сделать состояние одним махом. Точно не знаю, что он делает, но боюсь, что власти уже предупреждены насчет него. Не думаю, что он сможет вернуться, не думаю, что мы увидим его в Сен-Пьере в течение многих лет. Потому что если бы он вернулся, то наверняка оказался бы в подземельях тюрьмы. А Хуан Дьявол не настолько глуп для этого!

Педро Ноэль говорил, уносясь в своих чувствах, не думая о действии, которое производит на красивую девушку, которая слушала его в замешательстве, со сложенными руками, расширенными зрачками, с огромным трудом сдерживая охватившую ее волну отчаяния. Наконец Айме де Мольнар встала и с трудом проговаривая, пробормотала:

- Вы уверены в этом?

- Естественно. Скажите Ренато, пусть больше о нем не беспокоится и даст ему жить своей судьбой. Мы будем счастливы, если его не повесят со дня на день, или он не получит в потасовке удар в сердце в какой-нибудь таверне. Ведь если он удачно выходил из всех драк раньше, то это вовсе не означает, что судьба всегда будет к нему благосклонна. Однажды все закончится и бац! Одним безумцем станет меньше…