Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 40

Моника сделала усилие, чтобы перешагнуть порог, едва поверив тому, что увидела: потолок и стены из плохо соединенных пальм; земляной пол; отсутствие мебели, за исключением нескольких ящиков и грубых скамеек; на нескольких столбах висели разодранные грязные гамаки; длинные ряды брошенных на грязные циновки больных работников лежали хуже, чем животные, без света, воздуха, без кувшина свежей воды в пределах досягаемости, без тени человеческой жалости, которая была бы способна проникнуть в этот ад…

- Сеньорита… куда вы идете? Выходите… выходите, вы ведь задохнетесь. Этого не выносят люди.

Робкий, испуганный старик с угольной кожей, со взъерошенными почти белыми волосами приблизился к ней. Он опирался на что-то вроде грубого костыля и таскал с трудом опухшие ноги, но в его грустном взгляде унижаемого веками человека, была искра простодушной доброты, которая зажглась в присутствии красивой и хрупкой женщины, не отступившей ни на шаг.

- Не идите дальше, сеньорита. Эти вещи не для того, чтобы смотреть на них. Туда нельзя идти. Я расскажу вам то, что там происходит. Но снаружи…

- Кто вы?

- Кем я должен быть? Сауль, лекарь. Меня позвали, чтобы я вылечил их травами, но эту болезнь никто не остановит. Вчера было около сорока больных, а сегодня более восьмидесяти.

- Конечно, потому что они вместе со здоровыми. Этого не может быть, им нужен доктор, лекарства, люди, которые бы за ними ухаживали, воздух, пространство. Но почему они в такой заброшенности? У них нет семьи? У вас нет женщины, которая бы вам помогала?

- В долину приехали только мужчины; женщины и дети собирают кофе на другой стороне. Сеньор управляющий запретил им приходить, он говорит, что они очень нужны там, и …

- Что это? – прервал Баутиста, приближаясь.

- Сеньор управляющий! – испугался негр Сауль. Вдруг сделалась глубокая тишина в длинном бараке. Даже больные замолчали, сдерживая дыхание. Некоторые приподнялись, другие с трудом повернули голову, чтобы увидеть жестокое лицо управляющего, который смотрел на них гневно и презрительно, он повернулся нетерпеливо к неуместной посетительнице и распорядился:

- Не хотели бы вы сделать одолжение выйти отсюда, сеньорита Мольнар?

- Нет, Баутиста. Я пришла сюда, чтобы увидеть это и попытаться исправить. Я уже вижу, что все гораздо хуже, чем я предполагала.

- А как вы хотите, чтобы это было, если этим лодырям взбрело притворяться больными? – пробурчал гневно Баутиста. Потом, повысив голос, начал угрожать: - Отнимется рабочий день у тех, кто не работал! Вставайте, бездельники!

Моника еще сильнее побледнела, пробежав взглядом ряды несчастных, которые еле-еле двигались под ужасным голосом управляющего. Некоторые сделали движение, чтобы подняться и снова упали. Рядом с дверью находился один неподвижный, со скрещенными руками и открытыми глазами, и на нем с ужасом задержались глаза Моники, она обернулась и гневно выпалила Баутисте:

- Вы добиваетесь, чтобы встали и мертвые? У вас нет ни сердца, ни совести!

- Вы меня оскорбляете! Хватит, сеньорита! Выходите отсюда… Я здесь приказываю. У вас нет права…

- Посмотрите на приказ, отданный Ренато, уж он имеет силу! Здесь указывается, что мне все подчиняется, и я не буду стоять сложа руки. Я буду приказывать от его имени!

- Мне вы ничего не можете приказывать!

- Ну а кому же тогда! Этот приказ охватывает весь персонал завода.

- Почему бы вам не позвать руководителей, сеньорита? – намекнул старый негр.

- Ты не заткнешься, идиот? – приказал Баутиста яростно. – Если ты снова откроешь рот, я тебя…!

- Сделайте одолжение, держите себя в руках, Баутиста! – прервала сурово Моника.

- Я сделаю кое-что, сеньорита Мольнар. Я немедленно донесу об этом хозяйке. И если она поддерживает безумства своего сына, то я не пробуду больше ни минуты в Кампо Реаль.

- Если таковы дела, то Моника права.

- Но как возможно, чтобы сеньора говорила это? – закипел Баутиста, обуреваемый удивлением и гневом.

- Однажды сеньора должна была понять ваши методы! – взорвался Ренато от ярости.

- Ну в этом случае я лишний в Кампо Реаль!

- Естественно! – согласился Ренато.

- Успокойся Баутиста, и ты тоже, Ренато. Прошу тебя… - вмешалась София примирительно.

- Сеньорита Мольнар меня оскорбила, она унизила меня перед сотней людей! – пожаловался Баутиста. – Мне придется всех их побить, если я хочу, чтобы они и дальше меня уважали.

- Тебе лучше помолчать, это лучшее, что ты можешь сделать, - сурово посоветовала София. – Ты великолепен, я уже знаю… но ты возможно усердствуешь в жестокости с работниками, именно это мой сын имел в виду.

- То, что я имел в виду… - начал говорить Ренато; но его мать прервала его, умоляя:

- Я прошу тебя, Ренато. Мы в нескольких часах от твоей свадьбы… Почему бы нам не отложить этот спор на потом?

- С того дня, как я приехал, я его откладываю, - возразил Ренато.

- Если сеньор Ренато хочет, чтобы я немедленно ушел… - указал Баутиста с притворной скромностью.

- Ни в коем случае, - отвергла это София. – Я слишком ценю тебя, чтобы потерять, Баутиста. Думаю, что мы можем очень хорошо согласовать дела.

- Ты не понимаешь, мама, что Моника была слишком хорошей, слишком самоотверженной, согласившись осуществить то, что должен был сделать я?

- Это правда. У нее прекрасная особенность, за которую я ей очень благодарна. Меня бы более очаровало, если бы у Айме была такая черта; но, в конце концов, все равно, - согласилась София; и, обратившись к слуге, попросила: - Баутиста, я прошу тебя во всем, что касается больных, подчиняйся Монике.

- Но она приказала ряд безумств…! Она хочет, чтобы для них построили отдельный барак, с окнами в длину стен, кровати с простынями, ночные столики, где можно поместить воду и фрукты, которыми, по ее мнению, должны питаться эти лодыри, а также она приказала послать за врачом в Сен-Пьер и хочет, чтобы он у нас был всегда в Кампо Реаль.

- Эта идея у меня уже была какое-то время, - заверила София.

- Также она хочет лишить меня полдюжины женщин, что работают на плантации, чтобы они позаботились о больных, и сделала список из десяти листов с лекарствами и с вещами, которые нужны, как она сказала.

- Все, что приказала Моника, исполнится до последней буквы. Тебе это кажется хорошим, Ренато?

Ренато не ответил. Его скрещенные руки и холодное жесткое лицо готово было вот-вот вспыхнуть небывалой агрессией. Не дожидаясь ответа, сеньора Д`Отремон повернулась к Баутисте:

- Сделай мне одолжение сделать то, что я тебе сказала, Баутиста. Ах! И не забудь извиниться перед сеньоритой Мольнар за то, что был с ней не вежлив. Это приказ, а кроме того и просьба.

- Как прикажет сеньора. – еле сдерживаясь согласился Баутиста и вышел.

- Ну… - вздохнула София. – Решен печальный инцидент. Тебе так не кажется, сынок?

- Нет, мама. Зло находится глубже, и я должен добраться до него, чтобы искоренить. Тем не менее, как ты сказала раньше, мы всего лишь в нескольких часах от моей свадьбы. Думаю, что предпочтительней принять этот последний срок.

- Как ты захочешь. Не буду стоять на твоем пути. Я хочу видеть и чувствовать тебя как хозяина и господина Кампо Реаль.

- Я им буду, мама. Будь абсолютно уверена в том, что я им буду.

- В настоящий момент я собирался выехать на плантации, Моника.

- Правда? Полагаю, что туда уже приехал Баутиста.

- Да. Приехал, поговорил с матерью и проиграл первую битву.

- Возможно ли, Ренато? Тебе удалось…?

- Моя мать признает твою правоту и бесконечно тебе благодарна за то, что ты сделала. Как когда мы были подростками, ты меня вдохновляла, показывала мне путь, что мне необходимо делать. Я знал, что с твоей помощью могу многого достичь. И мы добьемся полного, абсолютного преобразования… Да, Моника. Благодаря тебе, в раю Д`Отремон не будет уже закоулков ада.