Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 40

- Что вы хотите сказать?

- Однажды я видел восторженного одной женщиной вашего отца, почти как вы сейчас, такой же восхитительной, как эта Моника де Мольнар, с которой не имел удовольствия познакомиться… Джина Бертолоци была прекрасна итальянской красотой… Простите, если ее имя напоминает вам что-то, о чем вы бы предпочли забыть. Человек, с которым вы хотите покончить кровью и огнем…

- Я не забыл эту печальную главу жизни моего отца, - констатировал Ренато с гневом и презрением. – Но мне не важно, как и ему тогда было не важно…

- Это не тоже самое, Ренато, - оспорил губернатор с суровым выражением. – Человек, которого ваш отец опозорил, не имел вашей крови.

- Я никого не позорил. Моника никогда не была настоящей женой Хуана. Так называемый брак был только фарсом и очень скоро аннулирование брака будет в моих руках. Я лишь жду этого срока, чтобы сделать ее своей женой. Поэтому я прошу, требую вашей поддержки… Не поддержки: справедливости… строгой и простой справедливости… Пусть возьмут этого мятежника, пусть остановят его, пусть заставят дать свободу женщине, которую он бесправно держит похищенной, по меньшей мере.

- Я так понимаю, что сеньора Мольнар заявляла несколько раз публично в пользу Хуана Дьявола…

- Вы издеваетесь надо мной?

- Нет, Ренато, я не способен на это. Лишь пытаюсь призвать вас к разуму…

- Моим единственным разумом зовется Моника де Мольнар, и когда я так заявляю, то это значит, что у меня есть на это моральные права!

- При наличии, к тому же, законных прав; когда по крайней мере у вас будет аннулирование этого брака, которое вы так ждете, вы сможете просить моей поддержки и солдат.

- Я не буду столько ждать! Я начну действовать своими средствами!

Вскоре послышались несколько отдаленных взрывов, как из пушки большого размера, и оба подбежали к балкону, распахивая настежь окна. Они нетерпеливо смотрели повсюду. Все было спокойно на Мысе Дьявола. К северо-западу красноватый туман покрыл небо и клуб удушливого жара прошелся по лицам, и губернатор проговорил:

- Это ничего… Ничего не случилось… Простые выбросы Мон Пеле, как я уже сказал, не имеют ни малейшей важности… Возможно попортятся ближайшие засеянные поля рядом с вулканом, и пока не пойдет пепельный дождь, ничего не случится…

- Вы так уверены…

- Я придерживаюсь мнения доктора Ландес, человека с мировым именем, который совершенно успокоил меня по этому поводу. Впрочем, признаюсь вам, на некоторое время мне стало страшно… Я подумал, что эти нахалы дадут вам причину, сваляв дурака с захваченной бочкой пороха…

- И тем не менее, вы будете ждать?

- Конечно. И вам советую это сделать. Я думаю поехать в Фор-де-Франс на пару недель… Там у меня есть хороший дом для отдыха, где все эти дела покажутся незначительными и далекими… Вы бы хотели поехать со мной?

- Премного благодарен, но с вашей помощью или без, я сделаю то, что должен…

- Вы поступите очень плохо. Нет на земле женщины, которая бы стоила этого…

- За исключением той, которая скоро станет моей женой! – отрезал Ренато сухо и раздражительно. – И я вам больше не помешаю… Желаю вам счастливых недель отдыха, хотя, когда вы вернетесь, Сен-Пьер сгорит от края до края… С вашего разрешения…

Губернатор снова взглянул с балкона на черную и далекую точку Мыса Дьявола… Жестом господина он зажег сигарету, глядя туда… Внезапно он снова услышал глухой, долгий и отдаленный взрыв… Пугающий шум, казалось, шел теперь из-под земли, содрогая город… Другой клуб сажи, казалось, разорвался в воздухе. Испуганная стая птиц летела через море, а мелкий дождь мягко падал, как снежинки, на крыши и улицы… Губернатор Мартиники протянул ладонь, ощутив нечто вроде странного дождя, сухого и нежного, который осыпался на пальцах, и пренебрежительно проговорил:

- Пепел… Испортит сады… Это настоящее несчастье… В конце концов, пройдут майские дожди…

Он остановился на мгновение, посмотрел на город, такой же, как он, счастливый и доверчивый…

- Хуан, ты поднялся?

- Только на некоторое время, думаю, настал час… Ты прекрасно позаботилась о моем ранении, Моника…

Медленно, с той скоростью, с какой он мог двигаться, шла рядом Моника, удивленно подошедшая к нему, увидев, как тот пытается пройти по дорогам, и его рука протянулась на мгновение, словно искала опору в скалах… Его лицо, менее загорелое, побледневшее, имело теперь печать сурового благородства. Его левая рука еще покоилась на шелковой повязке, и из-под белой рубашки выглядывали повязки…

- Какое безрассудство! Я думала, ты побудешь некоторое время на солнце, а потом…

- Нужно мое присутствие там внизу, Моника. Эти бедные люди страдают… Мне сказали о твоем визите, твоих продуктах…

- Мне казалось несправедливым придерживать продукты, я одна имею печение и хлеб, когда у нас есть раненые…

- В один день они съедают столько, сколько тебе бы хватило на неделю…

- И что это дает? Я могу есть рыбу, как другие…

- Знаю, твоя щедрость не имеет разума… Еще знаю, что ты лечила раненых… Брат Мартина, почти умерший, теперь без лихорадки…

- У него лишь была заражена рана… ее завязали в грязные тряпки… Я думала, не будет лишним научить женщин деревни полезности горячей воды, и относительно стерилизованных бинтов…

- Ты много сделала для всех. Твое имя благословляют все уста…

- Я должна им, Хуан. Ты думаешь, я не знаю, что мое присутствие вызвало эту ситуацию среди вас? Этот несчастный случай, когда Ренато пришел за мной, спровоцировав раны этих людей. Хотя и косвенно, но я себя считаю ответственной…

- Ладно… А ответственен в главной форме…?

- Ты, Хуан, ты… но также по моей вине…

- Почему не скажешь, что по вине твоего кабальеро Ренато? – гневно оспорил Хуан.

- И он тоже… хотя его намерение не было плохим. Если бы не твое плохое настроение… Что могло так разозлить тебя, что ты позабыл, где находишься? Самолюбие? Нет, плохое настроение…

- Я знаю, что ты поучала стадо рыбаков кротости и любви к своим ближних. Но к каким ближним? Этим презренным солдатам, которые превратились в палачей, чтобы защитить свои полные ростовщичьи сундуки? Они заслужили, чтобы их разорвали на куски!

- Так это был твой план? Это была твоя идея?

- Ты прекрасно знаешь, что нет… Но не потому, о чем ты думаешь… Я дал предлог губернатору уничтожить нас, взорвать пушечными выстрелами Утес Дьявола, деревню и пляж…

- Такое бы могло произойти?

- Конечно же могло. Иногда я спрашиваю себя, почему он этого еще не сделал… Разве что твой кабальеро Д`Отремон заступился, потому что ты здесь… Ты правда не знаешь о нем? Не получала ни известия, ни письма?

- Почему ты думаешь, что я лгу, Хуан?

Хуан приблизился к Монике и взял за руку… На миг сильные пальцы сжали ее в чем-то наподобие грубой ласки. Затем рука, лишенная духа, опустилась, в то время как Хуан отходил назад…

- Моника, нужно, чтобы ты выбралась из этой ловушки…

- Почему я? Что случилось?

- Ничего не случилось, но… - пытался успокоить Хуан, делая усилие. И услышав издалека приближающиеся шорохи, приказал: - Возвращайся в хижину…

- Почему я должна возвращаться? Что происходит? Кажется, будто плачут, сожалеют о чем-то… Я…

- Нет, Моника, не иди…!

Моника ускользнула от него, побежала к краю скал. Жители всей деревни столпились там, внизу, где спускались с высокой горы две заводи ручьев пресной воды… Но в этот миг бежала не вода… Густая грязь, сильный запах серы, которая катилась медленно вниз, оставляя на берегу мертвую рыбу и вулканические камни… Непонимающая Моника повернулась к Хуану, и спросила:

- Что происходит?

- Ты не понимаешь? Эти ручьи – наше единственное водоснабжение… И посмотри на море… на пляж…

Они вместе прошли по почти непроходимому краю. Обеспокоенная Моника наклонилась, а единственная рука Хуана схватила ее с тревогой, предупреждая:

- Осторожнее! Ты можешь поскользнуться…