Мессия - Старлинг Борис - Страница 70

Ред мысленно возвращается к самому началу этого дела, когда он, подбирая последнего участника группы, подбросил монетку, чтобы сделать выбор между Дунканом и Причардом. Выпала решка, и он остановил выбор на Дункане. Весьма дорогая ошибка, как оказалось.

Привлекать сейчас в команду нового человека уже не имеет смысла. Бесполезно. Его необходимо вводить в курс дела, ему придется притираться к остальным, а времени на все это нет. Им придется продолжать работу втроем.

Три слепые мышки. Вот кто они такие. Три слепые мышки, гоняющиеся в темноте за своими хвостами.

Ред поворачивается и идет обратно к лифтам.

67

Когда Ред возвращается домой, на автоответчике горит индикатор поступившего звонка. Он нажимает кнопку воспроизведения и идет на кухню, налить себе что-нибудь выпить. Но тут, в записи, звучит голос Сьюзен, столь напряженный и полный слез, что это заставляет его выбежать обратно в гостиную.

– Ред, это я. Я... я в Рикмэнуорте. Я останусь у Шелли на несколько дней. Шелли, она с нашей работы. Э... можешь ты позвонить мне?

Она называет ему номер дважды, первый раз быстро, второй медленнее. Ред записывает его в блокнот у телефона, в то время как голос Сьюзен продолжает звучать:

– Мне нужно поговорить с тобой, Ред. Чем скорее, тем лучше. Позвони мне. Пока.

Слышится короткий обрывок разговора с кем-то на линии, и связь обрывается.

Она хочет оставить его. Сьюзен этого не сказала, но он чувствует, к чему все идет. Ни хрена себе выдался денечек! Похоже, неприятности приходят по три в комплекте: сначала Паркин, потом Дункан, а теперь еще и это.

Ред снимает трубку, начинает набирать продиктованный Сьюзен номер, но, набрав только до половины, кладет трубку и идет на кухню. Пожалуй, лучше встретить все это с выпивкой наготове. Он находит в холодильнике баночку "Хайнекена" и основательно плюхает в бокал виски. Самое то – поможет некоторое время продержаться.

Ред возвращается в гостиную и набирает номер во второй раз. Сразу отвечает женский голос. Не Сьюзен. Должно быть, Шелли.

– Можно Сьюзен Меткаф?

– Подождите секунду.

По ту сторону слышатся громкие, видать по твердому полу, удаляющиеся шаги, потом отдаленный голос: "Это тебя. Ред".

Снова шаги, теперь приближающиеся.

Голос Сьюзен.

– Ред?

Голос полон слез. Она плачет.

– Дорогая, ты в порядке?

– Все нормально. Только... Со мной ничего, просто я... Просто мне нужно время. Подумать.

– Подумать? О чем?

– О Ред, неужели ты не понимаешь? Об этом деле. Оно ведь заполняет всю твою жизнь. Последние полгода меня для тебя просто не существует.

– Неправда. Ты сама знаешь, что это неправда.

– Нет, Ред. Помолчи и дай мне подумать. Эта история заполнила всю твою жизнь, ни для чего и ни для кого другого там просто не осталось места. Я так жить больше не могу. Да, конечно, ты пытаешься что-то сделать, выкроить для нас время, и поверь, я ценю твои попытки, но это ничего не меняет. В целом ты порабощен этим делом. Только вернешься к действительности, чуточку оттаешь, но тут что-то происходит, и ты опять исчезаешь на неделю. Ты слышишь, что я говорю? Я не могу жить там, где меня игнорируют или где я вынуждена задумываться над каждым своим словом, чтобы не попасть впросак.

Пауза. Ред слушает, затаив дыхание.

– А еще вчера вечером я увидела тебя в новостях. А сегодня и в газетах.

Господи, Сьюзен всегда покупает "Индепендент". Она увидела его перекошенную от бешенства физиономию.

– Это напугало меня, Ред, правда напугало. Этот снимок, эти слова того малого, Пембриджа, – все как будто не про тебя. Но ведь на самом-то деле про тебя. Ощущение такое, будто... ну, будто я была замужем только за половинкой твоей личности, а есть еще и другая половина, которой я никогда раньше не видела. Никогда. Тот человек, с которым я жила, и псих с первой страницы газеты, готовый разорвать кого-то в клочья, – разные люди. А причиной всему это проклятое дело. Оно изменило тебя.

– Нет, Сьюзен, совсем нет, – пытается возразить он, хотя внутренний голос подсказывает, что на самом деле как раз на фотографии она и видела его подлинное лицо.

– Повторяю, оно изменило тебя. А если не изменило, значит, все это время ты притворялся другим, обманывая меня. Что ничем не лучше.

– Сьюзен... нам не стоит говорить об этом по телефону. Может быть, встретимся где-нибудь?

В трубке молчание. Оно затягивается, и гнев Реда за это время трансформируется в печаль.

– Ред, я не знаю, как с этим разобраться. Думаю, мне надо некоторое время побыть одной. Вот и все.

– И как это долго – "некоторое время"?

– Не знаю.

– Подумай.

– Ред, сказано ведь уже, не знаю. Но по крайней мере, до тех пор, пока ты не поймаешь своего Серебряного Языка. Тогда посмотрим.

– Сьюзен, это может затянуться на несколько месяцев. А то и лет. Черт возьми, не исключено, что мы вообще его не поймаем.

– А пока ты помешан на этом деле, Ред, у нас все равно нет никаких шансов наладить отношения. Нет резона заводить серьезный разговор по душам, в то время как ты или слишком устал, чтобы что-то обсуждать, или можешь в любой момент сорваться с места и умчаться по вызову на место очередного преступления. Нет смысла притворяться, это было бы нечестно и по отношению к тебе и, разумеется, по отношению ко мне. Надо сосредоточиться на чем-то одном. Когда ты поймаешь его, мы сможем обговорить все наши проблемы как разумные люди.

– Но почему бы мне не заехать к тебе на работу? Сходим вместе на ленч или что-нибудь в этом роде.

– А ты уверен, что в последнюю минуту встречу не придется отменить? Ред, пожалуйста. Возьмем паузу. Пока. На время.

Он знает, когда надо перестать давить.

– Ладно.

– Спасибо. Послушай, мне пора идти. Я тебе позвоню.

– Когда?

Инстинктивная мольба. Слишком отчаянная.

– Когда я буду готова.

Пауза.

– Береги себя.

– Ты тоже.

– Пока.

– Пока.

Трубка уже почти положена, когда он снова слышит из наушника голос Сьюзен:

– Ред?

– Да?

– Твой убийца... Я ненавижу его не меньше тебя.

Она отсоединяется. В трубке звучит тихий гудок.

Ред выключает свет, надевает наушники и позволяет "Мессии" заполнить все то, что осталось от его мира.