Карнавал обреченных - Бирюк Людмила Д. - Страница 27

– За что? Разве вы не считаете себя достойным занять высокий пост?

– Скажите прямо, что нарываетесь на ссору! Я готов тотчас дать вам сатисфакцию.

– Уймись ты, Петр! – Якубович обнял его за плечи и постарался перевести разговор на другую тему. – Откуда и в котором часу отправляется его императорское величество?

– Из Каменноостровского дворца, утром. Точное время отправления неизвестно.

– Кто его будет сопровождать?

– Только флигель-адъютант. Императрица и ее маленький двор отправится неделей позже. Очень похоже на то, господа, что царская чета намеревается уйти в частную жизнь. Государь словно говорит нам: «Я удаляюсь, делайте что хотите».

– Ну так мы и сделаем что хотим, – мрачно заключил Каховский.

Шевалдин пристально взглянул в его воспаленные, покрасневшие глаза.

– Что вы имеете в виду?

Рылеев тоже встревожился:

– Только без глупостей, Каховский! Обещайте, что не предпримете покушения на государя!

– О чем речь? Право, ничего подобного у меня и в мыслях не было!

Рылеев дружески положил ему руку на плечо.

– Вот и отлично. Ну что ж, друзья, Сергей Павлович принес нам важные сведения. А что касается его предложений… Нужно провести совместное собрание членов Южного и Северного обществ и обсудить возможность сотрудничества с высшими военными кругами.

С улыбкой на нежном миловидном лице Рылеев предложил друзьям поужинать, но, видимо, квашеная капуста и остывшая картошка не вызвали у господ офицеров большого аппетита. Ужинать остался один Каховский. Остальные, наскоро простившись, разошлись по домам.

А в это время на той же улице, в доме князя Репнина, царило оживление. Взволнованная горничная, вбежав в музыкальную комнату, где мадемуазель Корваль обучала Полину игре на фортепьяно, сообщила, что возле их подъезда оступилась и упала молодая дама. Выскочив из-за рояля, Сероглазка бросилась к большому французскому окну и увидела, как модно одетая женщина пытается подняться, опираясь на руку швейцара.

– Луиза, бежим на помощь!

– Мадемуазель Полина, в отсутствие князя я не могу взять на себя ответственность…

Не ожидая, пока француженка договорит, Сероглазка в одном легком платье бросилась вниз по лестнице. Не прошло и пяти минут, как слуги на руках внесли в дом нарядную даму, которая беспрерывно громко стонала, жалуясь на нестерпимую боль в голеностопном суставе. Мадемуазель Корваль, сведущая в медицине, с видом знатока стала исследовать ногу потерпевшей и важно сообщила:

– Перелома нет! Видимо, растяжение связок.

Кликнув горничную, она велела принести из погреба лед для компресса, а Полина предложила даме успокоительное питье из настоя трав. Та с благодарностью выпила снадобье и поинтересовалась, куда она попала.

– Вы находитесь в доме моего отца, князя Репнина, – сообщила Сероглазка, заботливо поправляя подушку, на которой покоилась пострадавшая нога незнакомки. – Не волнуйтесь, madam, сейчас пошлем за лекарем!

– Ах, нет, княжна, не беспокойтесь, мне уже лучше. Такое не впервые случается со мной. Однажды я подвернула ногу прямо на сцене.

– Вы танцовщица?

– Актриса.

– Неужели? Я обожаю театр! Позвольте узнать ваше имя, сударыня?

– Сандра Блекки.

Сероглазка ахнула в неподдельном восторге.

– Боже мой, так это вы играли Джульетту в Большом императорском театре? Незабываемый спектакль!

– Благодарю, княжна. Джульетта – моя любимая роль.

Сероглазка не сводила с примадонны восхищенных глаз.

– Благодарю Бога за то, что встретила вас. Я ведь мечтаю о театре. Быть может, мне никогда не доведется взойти на подмостки, но я умею сочинять пьесы. У меня уже есть одна пьеса о любви. Конечно, она не может сравниться с творениями Шекспира. Его Джульетта – мой идеал!

– Чем же она вам понравилась?

– Не знаю, как выразить словами. Ее чувства – мои чувства, ее мысли – мои мысли. К сожалению, я не так молода, как она. Ей было четырнадцать, а мне уже шестнадцать.

Это было сказано так печально, что Сандра чуть не расхохоталась. У нее возникло озорное желание сказать, что ей давно за тридцать, но это не мешает ей изображать на сцене невинную девочку. Помедлив, она ласково спросила:

– Вероятно, так же, как и Джульетта, вы в кого-то влюблены?

Не ответив, Сероглазка обратилась к мадемуазель Корваль:

– Луиза, прикажите, чтобы приготовили кофе.

Когда та с неохотой вышла за дверь, Полина подошла к актрисе и доверчиво призналась:

– У меня есть друг, князь Владимир Печерский. Мы три года жили в одном гарнизоне на Кавказе. Я очень скучала, когда его перевели в Петербург.

Сандра снисходительно улыбнулась.

– Под словом «друг» мы, женщины, часто подразумеваем возлюбленного. Скажите откровенно: вы любите князя Печерского?

Сероглазка смутилась и неуверенно пролепетала:

– Н-не знаю…

– Если не знаете – значит, не любите. А раз это чувство вам пока неведомо, то вам еще рано писать о любви.

– Наверное, вы правы, – вздохнула Полина.

Сандра смягчилась и попросила показать пьесу. Порхнув к книжному шкафу, Сероглазка достала заветную тетрадь и протянула актрисе. Та открыла рукопись и прочитала вслух:

– «Кровавая любовь». Сочинение Полины Репниной.

Мимолетная улыбка снова промелькнула на ее полных, чувственных губах. Она внимательно прочитала первую страницу и благожелательно кивнула:

– У вас несомненный талант, милая княжна. В недалеком будущем по вашим произведениям обязательно будут ставить пьесы в театрах.

– А разве женщины бывают писателями?

– Конечно! Но они часто издают книги под мужскими псевдонимами.

– Неужели я тоже смогла бы…

– Если будете упорно работать, у вас все получится. Одного таланта мало. Нужен труд, жизненный опыт. – Она перелистала рукопись и прочитала финал. – К тому же вам неведомы законы сцены. Спектакль должен оканчиваться либо свадьбой, либо смертью героев. А у вас что-то незавершенное. Возможно, есть и другие огрехи.

Сероглазка, приоткрыв рот, внимательно ловила каждое слово актрисы.

– Сударыня, могу ли я попросить вас о большом одолжении? Пожалуйста, прочтите пьесу полностью! Мои сочинения никто не принимает всерьез. А князь Печерский даже посмеялся надо мной…

Сандра сочувственно кивнула.

– Очень больно, когда твое творчество не находит понимания. Не волнуйтесь, я прочту ваше произведение, но для этого нужно некоторое время. Позвольте мне взять рукопись домой, а потом мы встретимся и побеседуем.

– Вы мой добрый ангел, сударыня!

В этот момент дверь отворилась, и горничная доложила, что кофе подан. Но Сандра вдруг заторопилась домой, уверяя, что ее нога уже не болит. Вызвали извозчика, и актриса с помощью слуг села в коляску. Полина и мадемуазель Корваль вышли ее проводить.

– Сама судьба послала мне вас, милая Сандра! – с признательностью сказала Сероглазка.

– Мы скоро снова увидимся! Через несколько дней я извещу вас письмом!

– Буду ждать с нетерпением!

Когда коляска скрылась за поворотом, Полина обернулась к мадемуазель Корваль. Новые радостные впечатления переполняли юную княжну. Ей не терпелось излить кому-то свои чувства, и, обняв гувернантку, она прошептала:

– Сандра прекрасна, правда? И как умна! Поскорей бы снова встретиться с ней!

К удивлению Полины, мадемуазель Корваль не высказала ни малейшего сочувствия ее восторгу. Чуть отстранившись, француженка холодно отчеканила:

– Княжна! Вам не пристало общаться с людьми подобного сословия. Дружба с актеркой может повредить вашей репутации!

Услыхав эти слова, Сероглазка отшатнулась, лицо ее стало пунцовым.

– Актерка? Что ты себе позволяешь! Это гениальная актриса, которой рукоплещет весь Петербург!

– Одно дело – наблюдать за ее игрой, сидя в зрительном зале, и совсем другое – встречаться с ней лично.

– Луиза…

В голосе Полины прозвучали слезы. Сердце гувернантки дрогнуло, но все-таки она твердо стояла на своем.