Повелители волков - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 62

Глава 17

Сражение с пиратами

На море стоял полный штиль. Солнце вскарабкалось почти в самый центр голубого небесного купола, и чайки, разомлевшие под его жаркими лучами, сели на воду, чтобы немного охладиться. Неподалеку от берега шла бирема. Судя по тому, с какой скоростью гребцы работали веслами, биремарх – капитан судна, куда-то очень торопился. Немного поодаль, мористей, резвилась стайка дельфинов; но и они словно под влиянием жары не устраивали акробатические прыжки и прочие шумные забавы. Все свои шалости дельфины перенесли под зеркальную водную поверхность, по которой время от времени пробегала мелкая рябь. В воздухе чувствовалось какое-то странное напряжение, несмотря на ясную погоду; видимо, ожидался шторм, который на Понте Эвксинском мог разыграться в любой момент, притом совершенно неожиданно.

В небольшой бухточке изнывали от жары команды трех миопаронов. Это были пираты-каллипиды. Эллино-скифы, в особенности представители «свободных» профессий, к которым относились пираты и рыбаки, вообще были не очень охочими до всякой работы, а уж при такой погоде они всегда устраивали себе отдых до наступления вечерней прохлады. Никто из пиратов не ждал, что появится добыча, – сигнальщик, сидевший на косогоре, откуда была видна морская даль, молчал. И когда в их поле зрения появилась бирема, все поначалу опешили, затем начали честить на все заставки «дальновидящего», который не предупредил о появлении судна (притом возле берега!), и только потом, спохватившись, схватились за рукояти весел и, как стая гончих псов, ринулись наперерез биреме.

Удивительно, но гребцы судна, которые должны были при виде пиратов удвоить усилия, поступили наоборот – шлепали веслами по воде лениво и не очень дружно, словно к ним в гости нежданно-негаданно заявился Гипнос, бог сна. Предводитель пиратов, которого звали Харасп, насторожился, но приказ взять бирему на абордаж не отменил.

Миопароны окружили судно, на борт которого полетели веревки с крючьями на конце, – чтобы бирема не смогла стряхнуть пиратские суда и сбежать, – но когда каллипиды уже приготовились с ревом ворваться на палубу биремы, возле бортов с обеих сторон неожиданно появились закованные в железо гоплиты Ольвии, притом их было очень много. Первая шеренга держала в руках копья, а вторая готова была метнуть дротики и взяться за мечи. А как могут драться братья по крови, эллино-скифам было хорошо известно, поэтому, несмотря на истошные вопли своих предводителей, призывающих атаковать бирему, пираты не спешили идти на верную смерть.

Но вот среди закованных в панцири гоплитов появился человек в алом плаще. Он держал в руках жезл с бунчуком; это был знак, что бирема является посольской.

– Посол Ольвии к вождям благородного племени каллипидов! – торжественно объявил человек в красном плаще сначала по-гречески, затем на скифском языке. – Мое имя Радагос. Кто ваш предводитель?

– Ну я! – раздался грубый голос, и Харасп вызывающе взмахнул мечом.

– Мы просим сопроводить наше посольство в ваш главный полис – туда, где заседает совет вождей, – сказал Радагос.

Он знал, что у каллипидов вопросы войны и мира решает не архонт единолично, а старейшины семейств, которые звучно именовали себя вождями.

– У меня есть другое предложение: вы сдаетесь нам без боя, а мы дарим вам жизнь, – нахально ухмыляясь, дерзко ответил Харасп; он говорил на смешанном скифо-эллинском наречии.

У него были причины дерзить – каллипидов насчитывалось вдвое больше, да и лучники среди пиратов были неплохие. Так что трудно было сказать, кому отдаст свой венок Ника – богиня победы.

– Не забывайся, каллипид! – резко сказал Радагос. – Перед тобой посольство, а оно неприкосновенно. Или общие для всех государств и племен законы у вас не действуют?

– В этом месте и в этот час действуют мои законы! – отрезал предводитель пиратов. – Это так же верно, как меня зовут Харасп.

– Я бы не был столь уверен в этом, – насмешливо сказал Радагос. – Опомнись, Харасп, иначе тебя ждет жестокое наказание.

– Мне еще придется ждать, а ты прямо сейчас его получишь! – проревел пират, молниеносно натянул рук, и стрела полетела прямо в незащищенную грудь Радагоса.

То, что случилось потом, ошеломило пиратов. Посол ольвиополитов неуловимо быстрым движением поймал стрелу и, смеясь, отбросил ее в сторону. А после этого невероятного трюка каллипидов ожидало потрясающее зрелище. Радагос взмахнул полой плаща, и слепящий свет, гораздо ярче солнечного, ударил в глаза пиратам. Они невольно прикрыли веки, а когда обрели способность четко различать предметы, их ужасу не было пределов.

Бирема стояла на месте, гоплиты тоже никуда не делись, смотрели сквозь прорези своих шлемов жестко и холодно, а на месте посла ольвиополитов свивал кольца огромный дракон. Он был огненно-красный, с золотой чешуей и дышал пламенем. Из его пасти, усеянной огромными желтыми клыками, исходило невероятное зловоние, глаза горели зеленым огнем, ядовитая слюна капала в воду, и море в тех местах, куда она попадала, начинало дымиться.

Не в силах выдержать это страшное зрелище, пираты завопили дурными голосами, бросились в волны и поплыли к берегу, да с такой скоростью, что их не догнали бы и дельфины.

Гоплиты были в недоумении. Они не могли понять, почему каллипиды словно с ума сошли. Эллины не могли наблюдать представление, устроенное Радагосом, лишь заметили, что он бросал в воду какие-то камешки. Но вонь гребцы и воины почуяли; они морщились и махали руками, чтобы прогнать отвратительный запах, витавший над биремой. А Радагос, посмеиваясь, складывал атрибуты фокусника-мага джанийцев в свою сумку: кожаный мешочек со зловонным порошком, хорошо отполированное бронзовое зеркало и жестяную коробочку с кусочками вещества, которое при попадании в воду дымилось и даже начинало гореть. Искусству зрительного обмана и перевоплощения «скитальцы» учились с малых лет.

– Нужно поторопиться, – сказал Радагос биремарху. – Надвигается шторм, а нам еще плыть и плыть.

– Укроемся в бухте, если понадобится, – ответил тот. – Но мы должны успеть. Рассказывают, что здесь неподалеку есть удобная гавань и прибрежное поселение каллипидов. Уж не знаю, главное оно у них или просто рыбацкий стан.

– Прежде твои люди пусть поставят миопароны на якоря. Иначе их унесет в море. Эти посудины могут пригодиться для нашего общего дела. И стоит поднять парус – ветер крепчает и дует нам в корму.

Парус у биремы был всего один, притом небольшой и примитивный, но и этот жалкий квадратный лоскут прочной ткани изрядно помогал гребцам, когда дул попутный ветер.

Иногда бывает так, что удача приходит неожиданно, когда ее не ждешь. Так вышло и с посольством Радагоса. Пристань, к которой они причалили, находилась в довольно обширной бухте, полнившейся судами разных размеров и предназначений. Поселение вовсе не походило на примитивную рыбачью деревушку, а больше напоминало греческий полис со всеми его принадлежностями: скромной агорой с водоемом, небольшим храмом, домиками, сложенными из камня и оштукатуренными (правда, больше наблюдалось мазанок и полуземлянок). Центральную улицу жители поселения вымостили каменными плитами разных размеров и толщины, поэтому нужно было внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться.

Посольство никто не встретил. Мало того, на него обращали внимание в основном мальчишки – из обычного детского любопытства. Невнимание к судну, набитому под завязку гоплитами, которые так и не сняли панцирей, было по меньшей мере странным. Похоже, каллипиды привыкли к подобным визитам или отличались удивительным безразличием к окружающему миру.

На пристани шла обычная для порта суета, туда-сюда бегал портовый агораном и что-то кричал охрипшим голосом, стараясь навести маломальский порядок. Самое интересное, заметил Радагос, что в качестве грузчиков выступали рабы, притом… клейменые! И это у народа, почти сплошь состоявшего из беглых граждан Аттики, не поладивших с правительством, и преступников – тех, у кого стигмы нельзя было закрыть даже маскирующей татуировкой! Где же каллипиды берут рабов, если они не воюют и не присутствуют на невольничьих рынках?