Удар молнии - Стил Даниэла - Страница 77

— На здоровье. — Он даже не поблагодарил ее за все, что она сделала, за все ее усилия!

— Ты специально все испортила, чтобы испугать Аннабел?

Ты даже часа не могла высидеть спокойно, чтобы она не видела, как тебе плохо.

— Слушай, Сэм, я не могу понять, когда это ты превратился в такую сволочь? — спросила Алекс, поднимая на него глаза. — Ты знаешь, раньше мне не приходилось замечать, какой ты жалкий человек. Наверное, я была слишком занята.

— Мы оба были слишком заняты, — пробормотал он и отправился в студию смотреть футбол. Когда умирала его мать, в их семье тоже перестали толком праздновать День благодарения. Мама так плохо себя чувствовала, что не могла даже выйти из комнаты, не говоря уже о том, чтобы приготовить индейку. Отец обычно напивался, а Сэм проводил праздник в школя. Он любил этот день и всегда был благодарен Алекс за то, что она так хорошо справлялась с обязанностями хозяйки. Но теперь она вела себя совершенно как его мать, и он чувствовал, что начинает ее ненавидеть.

Когда матч закончился, он отправился гулять один. Долгая прогулка в парке помогла ему прийти в себя. Когда он вернулся, они съели остатки обеда. Алекс чувствовала себя немного лучше. После того как она испортила обед, у нее повысилось настроение. По крайней мере Сэму все это виделось именно в таком свете.

Аннабел все еще была подавлена. Она спросила маму, почему они с папой так кричали друг на друга. Алекс сказала, что это пустяки, что взрослые иногда ссорятся. Но Аннабел не успокоилась.

Сэм уложил Аннабел, не преминув сказать Алекс, что она слишком плохо себя чувствует, чтобы сделать это самой. Алекс не стала ему отвечать.

Поцеловав Аннабел на ночь, Алекс вернулась в спальню и легла, думая о том, какой жалкой и горькой стала ее жизнь.

Трудно было поверить в то, что все когда-нибудь выправится.

И когда Сэм пришел из детской, она, подняв на него полные смирения глаза, сказала ему нечто поразившее его:

— Тебе не обязательно быть рядом со мной, ты же знаешь.

Я не хочу держать тебя в заложниках.

Алекс окончательно осознала, что прошлого не вернуть и что их семейная жизнь кончена.

— Что ты хочешь сказать? — удивленно сказал Сэм, и Алекс спросила себя, ждал ли он этого. Может быть, ему просто не хватало смелости сказать, что он хочет от нее уйти, и он желал, чтобы она сделала первый шаг.

— Я хочу сказать, что в последнее время ты выглядишь очень несчастным, как будто тебе здесь плохо. Ты в любой Момент можешь уйти, Сэм, я тебя не держу.

Ей было невероятно трудно произнести эти слова, но она знала, что они должны быть сказаны. Весь тот ужас, который ей пришлось пережить за последние два месяца, не шел ни в какое сравнение с тем, как тяжело ей было сейчас.

Алекс боролась за свою жизнь. И за свою семью.

— Ты меня выгоняешь? — спросил он, как ей показалось, с надеждой.

— Нет. Я тебя люблю и хочу оставаться твоей женой, но если ты ко мне ничего не испытываешь и не хочешь больше со мной жить, ты можешь уйти в любой момент.

— Почему ты мне все это говоришь? — с подозрением спросил Сэм. Что ей известно? Неужели ей кто-то сказал? Или она мысли читает? Или она услышала сплетни про Дафну?

— Потому что мне кажется, что ты меня ненавидишь.

— Это не правда, — печально отозвался Сэм. Он чувствовал, что ему нужно осторожно подбирать слова, чтобы не сказать слишком многого, но при этом быть честным. — Я просто не знаю, что чувствую. Знаешь, меня раздражает то, что между нами произошло, как будто два месяца назад нас ударила молния и теперь старые добрые времена уже никогда не вернутся.

Неделю назад те же самые слова сказал Брок о своей сестре. Удар молнии.

— Я злюсь, я напуган, мне грустно, — продолжал Сэм. — Мне кажется, что ты очень изменилась. И я тоже. И мне очень трудно постоянно говорить о твоей болезни и лечении.

Они мало об этом говорили, но Сэм видел, в каком состоянии его жена, и этого ему было вполне достаточно.

— Мне кажется, что я тебе напоминаю твою мать, — честно сказала Алекс, — и это тебе трудно пережить. Может быть, ты боишься, что я умру и оставлю тебя так же, как в свое время оставила она.

Она произнесла эти слова со слезами на глазах, но Сэма это нисколько не растрогало.

— Я тоже боюсь умереть, — закончила Алекс. — Но я делаю все для того, чтобы этого не произошло.

— Может быть, ты и права. Наверное, это сложнее, чем кажется. Но на самом деле я думаю, что мы оба изменились и между нами что-то сломалось.

— И что теперь?

— Этого я еще не знаю.

— Сообщи мне, когда будешь знать. Может быть, сходим к психотерапевту? Многие люди, с которыми случается то же самое, что выпало нам, так и делают. Уверяю тебя, наш брак — не первый, который находится под угрозой развала только от того, что у одного из супругов рак.

— Господи, да почему же ты во всем обвиняешь свою болезнь?! — нервно воскликнул Сэм. Одно название этой болезни выводило его из себя. — При чем здесь это?

— С этого все началось, Сэм. До того как мне поставили диагноз, все было в порядке.

— Откуда ты знаешь? Может быть, это просто послужило катализатором. Мне иногда кажется, что нас довели до этого три года секса по расписанию и гормоны.

Раньше ему это в голову не приходило, но на самом деле все было возможно.

— Хочешь проконсультироваться у психотерапевта? — повторила Алекс, но Сэм только покачал головой:

— Нет, не хочу. Я хочу справиться с этим сам. — Ему хотелось только одного — Дафну. Это было его лекарство, его спасение, его свобода.

— Я не уверена, что ты сможешь, Сэм. Так же как и я. Ты уйдешь? — спросила она, явно нервничая. Другого ответа, кроме положительного, она ожидать не могла.

— По-моему, не стоит делать этого из-за Аннабел, особенно перед Рождеством и ее днем рождения.

Алекс хотелось закричать: «А я?» — но она сдержалась.

— Я хочу некоторой свободы, — продолжал между тем Сэм. — Я считаю, что мы должны жить своей жизнью, не раздражая друг друга никакими объяснениями. Давай вернемся к этому разговору месяца через два, после дня рождения Аннабел.

— А что мы ей скажем? — поинтересовалась Алекс, пытаясь скрыть свое отчаяние.