Полночный злодей - Барбьери Элейн - Страница 38

— Помни, Клариса, к полудню ты должна принять решение.

Выходя из кабинета мадам, Клариса ощутила важность ее слов.

Что-то случилось.

Тишина каюты капитана неожиданно была нарушена голосами наверху. В них слышалось беспокойство, и Габриэль сразу же насторожилась. Сегодня утром Бертран позволил ей гулять на палубе гораздо дольше, чем обычно. Был теплый солнечный день, и она любовалась морем в свое удовольствие, пока ему не понадобилось куда-то отправиться по делам на корабле.

Она услышала удар в колокол, означавший, что прибыла шлюпка с острова, а значит, вернулся Роган. До Габриэль донеслись короткие отрывистые фразы, в которых ей почудилось что-то тревожное. Она узнала низкий голос Рогана и более мягкий баритон Бертрана. Ей трудно было это представить, но они о чем-то не на шутку спорили.

Раздался знакомый скрип спускаемой лестницы, и кто-то сел в лодку. А уже через минуту в коридоре послышались тяжелые шаги, на миг задержавшиеся у двери, после чего она отворилась.

Заполнив собой дверной проем, Роган долго стоял молча. Его загорелое лицо пылало, а взгляд пронизывал Габриэль насквозь. У девушки застыла кровь.

Перед ней снова был Рапас.

— Что случилось? — спросила она. Роган молча закрыл за собой дверь.

— Скажите.

Вновь никакого ответа.

— Роган…

Услышав свое имя, он шагнул вперед.

— Ваш отец — на Гранде-Терре.

— Невозможно!

Роган стиснул зубы, и у него заходили желваки на скулах.

— Я его видел.

— Отец ни за что не приедет на Гранде-Терре. Он презирает Жана Лафитта, считая его обычным преступником, и это недалеко от истины!

— Преступником?.. Да, ваш отец — блестящий эксперт по преступлениям на Гранде-Терре. В течение многих лет он плодотворно сотрудничает с самым грязным негодяем из этих мест.

— Вы лжете! — Габриэль замолчала, глядя на Рогана и удивляясь, как он изменился.

Чувствуя себя униженной оттого, что еще минуту назад думала о нем с такой теплотой, Габриэль гневно сказала:

— Зачем вы опять взялись за свое? Почему вы хотите меня уверить, что мой отец замешан в каких-то преступлениях? Я повторяю — вы не правы! Вы ошибаетесь! Если бы вы поговорили с ним, то убедились бы в этом!

— Вы забыли, я уже говорил с вашим отцом! — Подойдя к Габриэль, Роган схватил ее за плечи и сильно встряхнул. — Я постоянно ношу печать, оставшуюся от разговора с ним. Однако другое воспоминание терзает меня гораздо сильнее — крики умирающего от пыток моего первого помощника. Я же в это время лежал беспомощной, не в силах помочь ему.

Габриэль вырвалась из рук Рогана и отошла от него.

— Я должна поверить, что отец повинен не только в клейме у вас на груди, но и в смерти вашего первого помощника? Зачем бы он стал это делать?

— Чтобы скрыть свое преступное сотрудничество с Винсентом Гамби в нападениях на американские торговые суда.

— Нападения на американские торговые суда… Винсент Гамби… — Габриэль не поверила. — Вы, конечно, шутите! Гамби — ваш подельник по Гранде-Терре. Разве не так? Разве он не является одним из людей Лафитта? И если вы ищете виновного, обращайтесь к Лафитту!

— Лафитт ничего не знает о связях Гамби с вашим отцом, о той информации, которую он предоставляет Гамби, когда американские торговые суда идут с ценным грузом, который не следует упустить. Лафитт никогда бы не позволил грабить эти суда.

— Да это просто безумие! Если бы Гамби действительно нападал на американские торговые суда, оставшиеся в живых люди сразу же заявили бы об этом преступлении.

Лицо Рогана потемнело.

— В живых никого не остается.

— Не понимаю.

— Я хочу сказать, что при каждом нападении Гамби проявляет такую осторожность, что не остается никого, кто мог бы рассказать о случившемся. Он делает все, чтобы и само разграбленное судно больше никто не увидел.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что под руководством Гамби совершается массовое убийство… систематическое убийство каждого оставшегося в живых моряка и затопление кораблей.

— Нет. — Габриэль покачала головой. — Я вам не верю! Мой отец не смог бы принимать участие в такой жестокости. Раз нет свидетелей, почему вы считаете, что мой отец… или хотя бы Гамби несет эту ответственность?

— Да, живых свидетелей не осталось ни одного, за исключением моего первого помощника и меня.

Габриэль помолчала, стараясь сохранить самообладание.

— Это какая-то ошибка… и не иначе! — Она резко повернулась. — Мой отец никогда не выдал бы своих соотечественников пиратам. Какие у него для этого могли быть причины? Он богат, уважаем, пользуется доверием губернатора Клейборна! Роган не ответил.

— Зачем? Зачем ему делать все это?

Колючий взгляд Рогана будто впился в ее кожу:

— Вы знаете своего отца лучше меня…

Эти слова на мгновение заронили сомнение в ее душу. Она бросилась к Рогану и, вся дрожа, остановилась всего в дюйме от его мощной фигуры.

— Как… как я могу хоть на мгновение поверить… — Эмоции захлестнули Габриэль, у нее оборвался голос, но затем она продолжила: — Вы просто лжец! Мой отец не виновен в том, в чем вы его обвиняете!

— Виновен.

— Нет!

Почувствовав бесполезность дальнейших споров, Габриэль перевела дыхание.

— Ваши утверждения можно проверить достаточно легко. Раз отец здесь, позвольте мне высказать эти обвинения прямо ему в лицо.

Роган помолчал, а потом своим низким голосом ответил:

— Вы действительно считаете меня полным идиотом?

Габриэль уже не могла остановиться:

— Если отец появился на Гранде-Терре, то вовсе не потому, что он заодно с Гамби и Лафиттом. Он приехал сюда, догадываясь, что я где-то здесь, и намерен освободить меня!

Роган промолчал.

— Что вы собираетесь делать? — воскликнула Габриэль.

Вопрос повис в воздухе.

Что же ей делать?

Клариса мерила шагами спальню, а бесконечная вереница вопросов вертелась у нее в голове. Она взглянула на часы, и сердце замерло. Было одиннадцать. Посыльный мадам отправляется на Гранде-Терре в полдень.

Нет, Пуантро не мог догадаться, что Роган и Рапас — одно и то же лицо. В течение многих лет Рогану удавалось сохранять свою тайну, и не могло ничего случиться, что изменило бы эти обстоятельства.

Вполне возможно, что Пуантро отправился вовсе не на Гранде-Терре, как они предположили. В этом случае письмо Рапасу, переданное через посыльного мадам, вызовет ненужные беспокойства. Может ли она быть уверена, что этот посыльный заслуживает доверия и не передаст ее письмо Лафитту?

Слезы брызнули из глаз Кларисы. Что делать? Стук в дверь вызвал испуг, и она застыла в недоумении. Постучали еще раз.

— Клариса…

Услышав голос Пьера, она закрыла глаза, а затем промокнула выступившие слезы.

— Pardon, Пьер. Я не очень хорошо чувствую себя сегодня. Может, вы извините меня и придете попозже.

После короткого молчания Пьер заговорил, но тоном, которого она никогда прежде не слышала:

— Клариса, откройте дверь!

— Пьер, s'il vous plait[13]…

— Откройте дверь!

Не желая привлекать внимание окружающих к тому, что Пьер так громко взывает к ней за дверью в коридоре, Клариса еще раз промокнула глаза, а затем повернула ключ.

Пьер молча вошел и тут же закрыл за собой дверь. От гнева у него слегка подергивалось левое веко. Он повернулся к ней и сказал:

— Я так и знал — вы плачете.

— Нет, нет. Это ничего. — Клариса изобразила улыбку. — Обычные женские слабости. Время от времени такое случается. Час-другой, и со мной все будет в порядке.

— Клариса… mon amour…

Пьер взял ее за плечи. Гнев его испарился, когда он прошептал:

— Клариса, вам не надо притворяться со мной. Я вижу, что-то случилось.

— Non, ничего!

Пьер убрал прядь волос с ее щеки, и Клариса ощутила нежность, исходящую от его руки. Она увидела, как в глазах Пьера промелькнула боль, когда он прошептал:

13

пожалуйста (фр.).