- Клюев Николай Алексеевич - Страница 130

Целуются с речной осокой.

Лишь от меня любовь далёко,

И дружбу позднюю мою

Я с одиночеством делю.

479

Отображение любви:

Чурли-чурли, чуби-чуви!

Лазоревой касатки голос,

Она о терн, знать, укололась

И в скорби закликает друга,

Напруживая зобик туго.

Но темен сад, зловещи дупла,

Свершилась роковая купля,—

Смерть отсчитала золотой

10 За птичку с песенкой простой!

Осиротел буланый тополь,

Он с горя листьями захлопал

И обронил в ладони лужи —

Колпак дырявый с грудой кружев!

Как облысател бедный дядя,

Сутуло прислонясь к ограде!

Ему носатая ворона

Приносит с кладбища поклоны

От деда, тетки Василисты...

20 А был он дымно-серебристый,

Зеленоокий и плечистый,

Как лесоруб под тридцать пять,

Когда дородной смотрит мать,

Невесткой полногрудой бредя:

«Дождаться ль меду от медведя?!»

А был он росно голубой

Для крошки с дудочкой лесной,—

Ее от бурь под сердце прятал,

Чтоб колотушкой хитрый дятел

30 Укромной дружбы не вспугнул!

По-тополиному сутул,

Роняя дни в мирские лужи,

Я мадригалом неуклюжим

Влюбленность мертвую зову

И старомодным прослыву

На ярмонке литературной —

Шарманщик с птичкою лазурной.

Пусть так! Виновен ли поэт,

Что за рекою синий свет,

40 И стадо звякает, как в детстве?

Ах, мудрено не разреветься

Щегленку резвому Колюше,

Что сердце невозвратным сушит

И по излучинам зраков

Капканы ставит для годов!

Уж сорок пять щеглят в ловушке...

Любимый тополь на опушке

Дуплом зияет опустелым, —

Малютка-птаха улетела

50 Иль накололась о терновник!..

Кавалерийский ты полковник,

По-новому же — комсостав.

Прости, прости! За кубком слав

Не вспоминай смешного дяди!

Он верен дереву в ограде

И пурговбй в трубе балладе

О птичке в пряже тополевой.

Пускай житейскою пелёвой,

Как дрёмой, правит домовой,

60 И тополь ржавью кружевной

Лесную сказку заметет,

Чтоб в новый щебет и прилет,

Дупло, как горенку, прибрав,

Встречать пернатый комсостав!

22 августа 1932

Деревня Потрепухино

480. Клеветникам искусства

Я гневаюсь на вас и горестно браню,

Что десять лет певучему коню,

Узда алмазная, из золота копыта,

Попона же созвучьями расшита,

Вы нё дали и пригоршни овса

И не пускали в луг, где пьяная роса

Свежила 6 лебедю надломленные крылья!

Ни волчья пасть, ни дыба, ни копылья

Не знали пытки вероломней, —

10 Пегасу русскому в каменоломне

Нетопыри вплетались в гриву

И пили кровь, как суховеи ниву,

Чтоб не цвела она золототканно

Утехой брачною республике желанной!

Чтобы гумно, где Пушкин и Кольцов

С Есениным в венке из васильков,

Бодягой поросло, унылым плауном,

В разлуке с песногривым скакуном,

И с молотьбой стиха свежее борозды

20 И непомернее смарагдовой звезды,

Что смотрит в озеро, как чаша, колдовское,

Рождая струнный плеск и вещих сказок рои

Но у ретивого копыта

Недаром золотом облиты,

Он выпил сон каменоломный

И ржет на Каме, под Коломной

И на балтийских берегах!..

Овсянки, явственны ль в стихах

Вам соловьиные раскаты,

30 И пал ли Клюев бородатый,

Как дуб, перунами сраженный,

С дуплом, где Сирин огневейный

Клад стережет — бериллы, яхонт?..

И от тверских дубленых пахот,

С антютиком лесным под мышкой,

Клычков размыкал ли излишки

Своих стихов — еловых почек,

И выплакал ли зори-очи

До мертвых костяных прорех

40 На грай вороний — черный смех?!

Ахматова — жасминный куст,

Обожженный асфальтом серым,

Тропу утратила ль к пещерам,

Где Данте шел и воздух густ,

И нимфа лен прядет хрустальный?

Средь русских женщин Анной дальней

Она как облако сквозит

Вечерней проседью ракит!

Полыни сноп, степное юдо,

50 Полуказак, полукентавр,

В чьей песне бранный гром литавр,

Багдадский шелк и перлы грудой,

Васильев — омуль с Иртыша.

Он выбрал щуку и ерша

Себе в друзья,— на песню право,

Чтоб цвесть в поэзии купавой, —

Не с вами правнук Ермака!

На стук степного батожка,

На ржанье сосунка-кентавра

60 Я осетром разинул жабры,

Чтоб гость в моей подводной келье

Испил раскольничьего зелья,

В легенде став единорогом,

И по родным полынным логам

Жил гривы заревом, отгулами копыт!

Так нагадал осетр, и вспенил перлы кит!

Я гневаюсь на вас, гнусавые вороны,

Что ни свирель ручья, ни сосен перезвоны,