- Клюев Николай Алексеевич - Страница 40

Необорный меч и стена от бед!

Без тебя, Отец, вождь, невеста, друг,

Не найти тропы на животный луг,

Зарных ангельских не срывать цветов,

Победительных не сплетать венков,

Не взыграть в трубу, в гусли горние,

Не завихрить крыл, ярче молнии.

<1912>

124. Бабья песня

Страховито деревинке под грозой стояти,

Листопадные волосья по ветру трепати,

Таково ли молоденьке за неладным мужем,

Как за вороном касатке, годы коротати.

Надоумилося птахе перышки оправить, —

Молодешеньке у мужа спеси поубавить.

Я рядилася в уборы — в дорогую кику,

Еще в алу косоплётку — по любезну память,

Улещала муженечка в рощу погуляти,

На заманку посулила князем величати.

Улучала молоденька времени маленько, —

Привязала лиходея ко дремучей ели.

Я гуляла-пировала круглую неделю

С кудреватым, вороватым, с головой разбойной.

По разлуке, по гостибью разума хватилась,

Заставала душу в теле — муженька у ели:

«Еще станешь ли, негодный, любу веселити?»

«Ой, сударыня-жена, буду забавляти!»

«Еще станешь ли, негодный, на гульбу возити?»

«Ой, боярыня-жена, буду на пеганке!»

«Ах, пегана у цыгана, сани на базаре,

Крутобокое седельце у дружка в промене,

Погонялочка с уздечкой — в кабаке на спице».

<1912>

125—126. На кресте

1

Лестница златая

Прянула с небес.

Вижу, умирая,

Райских кринов лес.

В кущах духов клиры, —

Светел лик, крыло...

Хмель вина и мирры

Ветром донесло.

Лоскуты рубахи

Треплются у ног...

Камни шепчут в страхе:

«Да воскреснет Бог».

2

Гвоздяные ноют раны,

Жалят тернии чело.

Чу! Развеяло туманы

Серафимское крыло.

К моему ли, горний, древу

Перервать томленья нить

Иль нечающую деву

Благовестьем озарить?

Ночь глуха и безотзывна,

Ко кресту утрачен след.

Где ты, светлая отчизна —

Голубиный Назарет?

<1912>

127

О ризы вечера, багряно-золотые,

Как ярое вино, пьяните вы меня!

Отраднее душе развалины седые

Туманов — вестников рассветного огня.

Горите же мрачней, закатные завесы!

Идет Посланец Сил, чтоб сумрак одолеть;

Пусть в безднах темноты ликуют ночи бесы,

Отгулом вторит им орудий злая медь.

Звончее топоры поют перед рассветом,

От эшафота тень черней — перед зарей...

Одежды вечера пьянят багряным цветом,

А саваны утра покоят белизной.

<1912>

128. Лес

Как сладостный орган, десницею небесной

Ты вызван из земли, чтоб бури утишать,

Живым дарить покой, жильцам могилы тесной

Несбыточные сны дыханьем навевать.

Твоих зеленых волн прибой тысячеустый,

Под сводами души рождает смутный звон,

Как будто моряку, тоскующий и грустный,

С родимых берегов доносится поклон.

Как будто в зыбях хвой рыдают серафимы,

И тяжки вздохи их и гул скорбящих крыл

О том, что Саваоф броней неуязвимой

От хищности людской тебя не оградил.

<1912>

129

По тропе-дороженьке

Могота ль брести?..

Ой вы, руки-ноженьки, —

Страдные пути!

В старину по кладочкам

Тачку я катал,

На привале давеча

Вспомнил — зарыдал.

На завбдском промысле

Жизнь не дорога...

Ой вы, думы-розмысли,

Тучи да снега!

<1912>

130. Плясея

Девка-запевало:

Я вечор, млада, во пиру была,

Хмелен мед пила, сахар кушала,

Во хмелю, млада, похвалялася

Не житьем-быльем — красной удалью.

Не сосна в бору дрожмя дрогнула,

Топором-пилой насмерть ранена,

Не из невода рыба шалая,

Извиваючись, в омут просится,—

Это я пошла в пляску походом:

Гости-бражники рты разинули,

Домовой завыл — крякнул под полом,

На запечье кот искры выбрызнул:

Вот я —

Плясея —

Вихорь, прах летучий,

Сарафан —

Синь-туман,

Косы — бор дремучий!

Пляс — гром,

Бурелом,

Лешева погудка,

Под косой —

Луговой

Цветик незабудка!..

Парень-припевало:

Ой, пляска приворотная,

Любовь — краса залетная,

Чем вчуже вами маяться,

На плахе белолиповой

Срубить бы легче голову!

Не уголь жжет мне пазуху,

Не воск — утроба топится,

О камень — тело жаркое,

На пляс — красу орлиную

Разбойный ножик точится!