- Клюев Николай Алексеевич - Страница 53

Им надо росы благодатной испить.

<1916>

7

Хорошо ввечеру при лампадке

Погрустить и поплакать втишок,

Из резной низколобой укладки

Недовязанный вынуть чулок.

Ненаедою-гостем за кружкой

Усадить на лежанку кота

И следить, как лучи над опушкой

Догорают виденьем креста,

Как бредет позад дремлющих гумен,

Оступаясь, лохмотница-мгла.

Всё по-старому: дед, как игумен,

Спит лохань и притихла метла.

Лишь чулок, как на отмели верша,

И с котом раздружился клубок.

Есть примета: где милый умерший,

Там пустует кольцо иль чулок.

Там божничные сумерки строже,

Дед безмолвен, провидя судьбу,

Глубже взор и морщины... О Боже —

Завтра год, как родная в гробу!

<1914>

8Заблудилось солнышко в корбах темнохвойных,

Износило лапчатый золотой стихарь:

Не бежит ли красное от людей разбойных,

Не от злых ли кроется в сутемень да в марь?

Али корба хвойная с бубенцами шишек,

С рушниками-зорями просини милей,

Красики с волвянками слаще звездных пышек

И громов размычливей гомон журавлей?

Эво, на валежине, словно угли в жарнике,

Половеет лапчатый золотой стихарь...

Потянули за море витлюки-комарники,

Нижет перелесица бляшки да янтарь.

Сядь, моя жалобная, в сарафане сборчатом,

В камчатом накоснике, за послушный лен,—

Постучится солнышко под оконцем створчатым,

Шлет-де вестку матушка с Тутошних сторон:

Мы в ответ: «Радехоньки говору то-светному,

Ходоку от маминой праведной души,

Здынься по крылечику к жарнику приветному,

От росы да мокрети лапти обсуши!»

Полыхнувши золотом, прянет гость в предызбицу,

Краснобайной сказкою пряху улестит...

Как игумен в куколе, вечер, взяв кадильницу,

Складню рощ финифтяных ладаном кадит.

В домовище матушка... Пасмурной округою

Водит мглу незрячую поводырка-жуть,

И в рогожном кузове, словно поп за ругою,

В Сторону то-светную солнце правит путь.

1914

9

От сутёмок до звезд и от звезд до зари

Бель берёсты, зыбь хвой и смолы янтари,

Перекличка гагар, вод дремучая дремь,

И в избе, как в дупле, рудо-пегая темь,

От ловушек и шкур лисий таежный дух,

За оконцем туман, словно гагачий пух,

Журавлиный пролет, ропот ливня вдали,

Над поморьем лесов облаков корабли,

Над избою кресты благосенных вершин...

Спят в земле дед и мать, я в потемках один.

Чую, сеть на стене, самопрялка в углу,

Как совята с гнезда, загляделись во мглу.

Сиротеют в укладе шушун и платок,

И на отмели правит поминки челнок.

Ель гнусавит псалом: «Яко воск от огня...»

Далеко до лесного железного дня,

Когда бор, как кольчужник, доспехом гремит

Королевну-Зарю полонить норовит.

<1914>

10

Бродит темень по избе,

Спотыкается спросонок,

Балалайкою в трубе

Заливается бесенок:

«Трынь да брынь, да тере-рень...»

Чу! Заутренние звоны!

Богородицына тень,

Просияв, сошла с иконы.

В дымовище сгинул бес,

Печь, как старица, вздохнула;

За окном бугор и лес

Зорька в сыту окунула.

Там, минуючи зарю,

Ширь безвестных плоскогорий,

Одолеть судьбу-змею

Скачет пламенный Егорий.

На задворки вышел Влас

С вербой, в венчике сусальном...

Золотой, воскресный час,

Просиявший в безначальном.

<1914>

11

Зима изгрызла бок у стога,

Вспорола скирды, но вдомек

Буренке пегая дорога

И грай нахохленных сорок.

Сороки хохлятся — к капели,

Дорога пега — быть теплу.

Как лещ наживку, ловят ели

Луча янтарную иглу.

И луч бежит в переполохе,

Ныряет в хвои, в зыбь ветвей...

По вечерам коровьи вздохи

Снотворней бабкиных речей:

«К весне пошло, на речке глыбко,

Буренка чует водополь...»

Изба дремлива, словно зыбка,

Где смолкли горести и боль.

Лишь в поставце, как скряга злато,

Теленье числя и удой,

Подойник с кринкою щербатой

Тревожат сумрак избяной.

<1915>

В селе Красный Волок пригожий народ:

Лебедушки девки, а парни, как мед,

В моленных рубахах, в беленых портах,

С малиновой речью на крепких губах;

Старухи в долгушках, а деды — стога,

Их россказни внукам милей пирога: