- Клюев Николай Алексеевич - Страница 64

Проезжал посиделец гостиный,

Потеряшку почел за прибыток —

Получил перекупный убыток...

Пробирался в пустыню калика,

С неугасною свеченькой в шуйце,

На устах с тропарем перехожим;

На платок он умильно воззрился,

Величал его честной слезницей:

«Ай же плат, много в устье морское

Льется речек, да счет их известен,

На тебе ж, словно рос на покосе,

Не исчислить болезных слезинок!

Я возьму тебя в красную келью

Пеленою под Гуриев образ,

Буду Гурию-Свету молиться

О солдате в побоище смертном, —

Чтобы вражья поганая сабля

При замашке закал потеряла,

Пушки-вороны песенной думы

Не вспугнули бы граем железным,

Чтоб полесная яблоня-песня,

Чьи цветы плащаницы духмяней,

На Руси, как веха, зеленела,

И казала бы к раю дорогу!»

<1916>

23

8Под низкой тучей вороний грай,

За тучей брезжит Господний рай.

Вороньи пени на горний свет

Под образами прослышал дед.

Он в белой скруте, суров пробор,

Во взоре просинь и рябь озер...

Не каркай, ворон, тебе на снедь

Речною юдо притащит сеть!

Поделят внуки счастливый лов,

Глазастых торпиц, язей, сигов...

Земля погоста — притин от бурь,

Душа, как рыба, всплеснет в лазурь.

Не будет деда, но будет сказ,

Как звон кувшинок в лебяжий час,

Когда в просонки и в хмару вод

Влюбленный лебедь подруг ведет...

Дыряв и хлябок небесный плат,

Лесным гарищем чадит закат,

Изба как верша... Лучу вослед

В то-светный сумрак отходит дед.

<1916>

239. Молитва

Упокой мою душу, Господь,

Во святых, где молчит всяка плоть,

Где под елью изба-изумруд —

Сладковейный родимый приют,

Там божница — кувшинковый цвет,

И шесток неостывно согрет!

Облачи мою душу, Господь,

Как зарю, в золотую милоть,

Дай из молний венец и вручи

От небесной ограды ключи:

Повелю серафимам Твоим

Я слететься к деревням родным,

Днем сиять, со всенощною ж мглой

Теплить свечи пред каждой избой!

О, взыщи мою душу, Творец,

Дай мне стих — золотой бубенец,

Пусть душа — сизый северный гусь —

Облетит непомерную Русь,

Здесь вспарит, там обронит перо —

Песнотворческих дум серебро,

И свирельный полет возлюбя —

Во святых упокоит себя!

240. Поддонный псалом

Что напишу и что реку, о Господи!

Как лист осиновый все писания,

Все книги и начертания:

Нет слова неприточного,

По звуку неложного, непорочного;

Тяжелы душе писанья видимые,

И железо живет в буквах библий!

О душа моя — чудище поддонное,

Стоглавое, многохвостое, тысячепудовое,

10 Прозри и виждь: свет брезжит!

Раскрылась лилия, что шире неба,

И колесница Зари Прощения

Гремит по камням небесным!

О ясли рождества моего,

Теплая зыбка младенчества,

Ясная келья отрочества,

Дуб, юность мою осеняющий,

Дом крепкий, просторный и убранный,

Училище красоты простой

20 И слова воздушного,—

Как табун белых коней в тумане,

О родина моя земная, Русь буреприимная!

Ты прими поклон мой вечный, родимая,

Свечу мою, бисер слов любви неподкупной,

Как гора необхватной,

Свежительной и мягкой,

Как хвойные омуты кедрового моря!

Вижу тебя не женой, одетой в солнце,

Не схимницей, возлюбившей гроб и шорохи часов

безмолвия,

30 Но бабой-хозяйкой, домовитой и яснозубой,

С бедрами, как суслон овсяный,

С льняным ароматом от одежды...

Тебе только тридцать три года —

Возраст Христов лебединый,

Возраст чайки озерной,

Век березы, полной ярого, сладкого сока!..

Твоя изба рудо-желта,

Крепко срублена, смольностенна,

С духом семги и меда от печи,

40 С балагуром-котом на лежанке

И с парчевою сказкой за пряжей.

Двор твой светл и скотинушкой тучен,

Как холстами укладка невесты;

У коров сытно-мерная жвачка,

Липки сахарно-белы удои,

Шерсть в черед с роговицей линяет,

А в глазах человеческий разум;

Тишиною вспоенные овцы

Шелковистее ветра лесного;

50 Сыты кони овсяной молитвой

И подкованы веры железом;

Ель Покоя жилье осеняет,

А в ветвях ее Сирин гнездится:

Учит тайнам глубинным хозяйку,—

Как взмесить нежных красок опару,

Дрожжи звуков всевышних не сквасить,

Чтобы выпечь животные хлебы,

Пищу жизни, вселенское брашно...

Побывал я под чудною елью

60 И отведал животного хлеба,

Видел горницу с полкой божничной,

Где лежат два ключа золотые:

Первый ключ от Могущества Двери,

А другой от Ворот Воскрешенья...

Боже, сколько алчущих скрипа петель,

Взмаха створов дверных и воротных,

Миллионы веков у порога,

Как туманов полки над Поморьем,

Как за полночью лед ледовитый!..