Царское дело - Булыга Сергей Алексеевич - Страница 25

Маркел усмехнулся и сказал:

– Вот нам как раз туда и надо!

И пошел вперед, не разбирая дороги. Под ногами было слякотно. Филька, идущий сбоку, опять спросил:

– Так куда же это мы идем, Маркел?!

– Я же сказал: в Китай-город! – ответил Маркел. И вдруг прибавил: – А дальше в Подкопаево. К Домне Козлихе.

– К Козлихе! К ведьме! Мать твою… – громко воскликнул Филька и остановился. Маркел тоже.

И спросил:

– А что такое?

– Так, ничего, – ответил Филька. – А зачем тебе туда?

– Дядя Трофим туда ходил перед тем, как его зарезали.

– А, вот оно что, – уже совсем негромко сказал Филька. – Так, может, ты еще знаешь, зачем он туда ходил?

Маркел подумал и ответил:

– Я тебе этого сказать не могу.

– Тогда и тебя скоро зарежут, – сказал Филька.

– За то, что я не скажу?

– Нет, а за то, что много знаешь, – сказал Филька. – А меня, может, еще помилуют, если ты будешь молчать! – Это он прибавил уже не так мрачно, а даже как будто с усмешкой.

– Так что, пойдем? – спросил Маркел. – Ты знаешь, где она живет?

Филька молчал.

– Ладно! – сказал Маркел. – А где Подкопаево, знаешь?

– Это знаю, – нехотя ответил Филька.

– Ну так и веди меня туда! А дальше будет видно.

Они опять пошли по площади. Филька вдруг сказал:

– Сейчас, говорят, в Москве очень неспокойно. Разбаловался народ, никто за ним не смотрит, все царя хоронят. Караулов нигде нет. Как бы нам дойти живыми…

– Иди, иди! – сказал Маркел. – Если что, вали все на меня. Скажи, где я служу, скажи, что у меня овчинка, и тебя, может, отпустят.

– Нехорошо так говорить! – с обидой сказал Филька.

– Как умею, – сердито ответил Маркел.

И на этом они замолчали. Перешли через площадь, пошли вдоль рядов. Ряды были закрыты рогатками. Идти вдоль рядов пришлось долго. Но вот наконец Филька нашел незагороженный проход, и они свернули на него. После проход закончился, и они вышли в улицу. Филька сказал:

– Это Варварка. Запоминай на всякий случай.

Маркел осмотрелся. С обеих сторон стояли высоченные ограды – тыны. Филька свернул вправо, и они пошли вдоль правой стороны. Вдруг луна зашла за облака, и сразу стало темно-претемно. Они еще прошли немного, уже почти на ощупь…

Вдруг рядом кто-то засвистел.

– К стене! – крикнул Филька.

Но это и так было понятно. Маркел отскочил к стене, встал к ней спиной и вынул нож. Филька стоял рядом, Маркел слышал, как он жарко дышит. А еще было слышно, как к ним подбегали.

Но и наверху кто-то сопел! Маркел поднял нож. И очень вовремя: сверху, с тына, кто-то повалился, Маркел ткнул ножом. Этот, сверху, заревел от боли. Маркел отскочил в сторону. Этот упал в снег. Маркел отступил обратно, ступил на него ногой.

И тут подскочили те, из темноты. Маркел быстро повел ножом туда-сюда и выступил вперед. Еще повел. Попал в кого-то. Кто-то заорал.

И вдруг Маркела сбили, он упал, и его начали месить ногами. Маркел катался по снегу, как мог, закрывался локтями, хватался за кого-то, рвал на себя, опять катался. На него попадали и стали прижимать к земле, выкручивать руки, душить, выдавливать ему глаза. Маркел рвался, рвался – и вырвался! Вскочил и сразу отскочил к стене, выставил вперед руки и крикнул:

– Давай! Кто первый?! Снесу голову!

Тут как раз вышла луна и развиднелось. Эти, чужие, стояли от Маркела шагах в пяти-шести, их было несколько, еще один лежал в снегу, а еще один, рядом, сидел. А сбоку от Маркела, совсем рядом, стоял Филька. Он держал гирьку на веревке. Пригодилась, подумал Маркел о веревке и улыбнулся. От улыбки заболели губы. Они же были все разбиты, а слева еще и разорваны. И зубы тоже кровянили.

– Вы кто такие? – спросил один из чужих.

– Мы кремлевские, – ответил Филька. – А вы кто?

– Мы здешние, варварские.

– Может, Вавилу Костолома знаете?

– Вавилу как не знать!

– Поклон ему, – продолжил Филька. – И спросите, когда долг отдаст. Скажите: Филька спрашивал. Филька Шептало.

– Шептало! – повторил тот самый из варварских. – А я Гридя.

– Гридя Весло, слыхали, – сказал Филька.

– Га! Правильно! – сказал Весло. И, обернувшись к своим, объяснил: – Это наши, братцы. – И велел сидящему в снегу: – Вставай, дубина!

Сидящий только мотнул головой, но не встал.

– Крепко вы его… – сказал Весло. – Но ладно. Сам виноват. Кто это на нож лезет? – И, повернувшись к Маркелу, спросил: – А ты кто?

– А я Маркел Косой.

– Отчего – Косой?

– Оттого, что кошу широко!

И Маркел резко повел ножом справа налево, а после обратно.

– Коса! Коса! – сказал Весло. – Закосил моих двоих, скотина.

– Винюсь, – сказал Маркел. – Шибко спешили.

– Куда вам теперь спешить? – насмешливо спросил Весло. – Царь-государь преставился. Это же у вас там самая житуха начинается! Ведь же всегда, когда старый хозяин помер и его еще не закопали, а новый еще не пришел, бери, чего душе угодно. Га-га-га! – И вдруг спросил: – А это правда, что как только царь того, бояре сразу кинулись его казну грабить и между собой делить?

– Да что ты такое мелешь! – вскричал Филька. – Как это бояре будут грабить? Они же бо-я-ре! – сказал он, как глухому, по складам.

– Ну и что? – сказал Весло. – А чего они тогда закрылись? Когда грабят, всегда закрываются.

Филька быстро глянул на Маркела. Маркел усмехнулся и сказал:

– Закрываются, чтобы самих не ограбили. Так и у них теперь. Откуда-то пустили слух, а, может, и не слух, что посадские собрались в Кремль – прийти и пограбить.

– Га! – злобно сказал Весло. – Нашли дураков. Кто же это к вам теперь полезет, когда вы вон сколько стрельцов на стены выставили и пушек выкатили. Я знаю, зачем этот слух. Чтобы мы пошли, а вы по нам сверху шарах! И, может, царь Иван совсем не помер, а вот такую потеху придумал: прикинусь мертвым, лягу в гроб, эти дурни придут меня грабить, а мои стрельцы по ним из пушек, из пушек!

– Брехня! – сказал Филька сердито. – Когда это царь так шутил?

– А когда Девлет-Гирей к нам приходил! Тогда царь тоже притворился, что хворает, Девлет загнал всю свою орду сюда, в Замоскворечье, подступил к самому Кремлю… И тут мы Москву и подожгли! И всю татарву пережарили!

– А сколько еще своих туда же? – сказал Филька.

– Ну, был грех, – не стал спорить Весло. – И ладно про это! А сами вы теперь куда идете, что награбили, куда теперь несете схоронить?

– Да ничего мы не награбили, – сказал, усмехаясь, Маркел. – А все честным трудом нажито. И теперь мы несем этот труд одной ведьме. Шибко она просила. Не заминайте, говорила, мне это до свету нужно.

– Что – это? – спросил Весло.

– А вот такая хреновина… – Маркел достал овчинку и показал ее.

Весло ступил к нему. Варварские шагнули за ним следом. Маркел держал овчинку орлом к свету.

– Что это? – спросил один из варварских.

– Дурень! – презрительно сказал Весло. – Это приказная бирка. Царский знак! – и потянулся к ней рукой.

Маркел сразу убрал овчинку за спину. Весло спросил:

– Где взял?

– Снял с одного молодца, – сказал, усмехаясь, Маркел. – Косанул, а после снял.

– Да за это, знаешь, что бывает? – со страхом, но и с уважением спросил Весло. – За молодца таковского?!

– Знаю, – ответил Маркел. – Но кому там сейчас до этого? Сам понимаешь: государь преставился. Ну, и мы… Как это? Вот добыли такую вещицу. И теперь к ведьме идем, она нам за это много чего посулила.

– А ей она зачем?

– Хочет какое-то зелье сварить.

– А, ну да, – сказал Весло. – Знаменитая вещь! От всех болезней. И от головы. Совсем от головы. Га-га!

Варварские заусмехались.

– А сколько ведьма за нее дает? – спросил Весло.

– Нам с Филей хватит, – ответил Маркел.

– Это хорошо, – сказал Весло. – А нас в долю возьмешь?

– За что это?

– Да как за что? А чтобы с вами ничего в дороге не случилось. А то вам сперва туда ее нести, а после идти обратно. А в дороге всякое бывает!