Все лорды Камелота - Свержин Владимир Игоревич - Страница 58

58

– Сэр Борс, что случилось? – крикнул я, выскакивая из шатра.

– Ага, Торвальд, ты здесь! Ты собирался, кажется, говорить с Ланселотом? Ты с ним уже говорил? Нет? Пошли вместе! – все это он выпалил одним махом, предоставляя мне самому расставлять вопросы в нужном порядке.

– Что произошло? – спросил я с деланным недоумением.

– Моргана пыталась отравить меня и Ланселота! Лишь случай уберег нас от смерти!

– Но каким образом?

– Эта старая чертовка преподнесла мне в дар дюжину фляг аквитанского вина. Она знала, что я не стану пить их один. Проклятие, там ведь могли быть и Богарт, и Бан, и Лионель! Коварная ехидна! Мы все могли его пить! Не отправься я вчера в разъезды, и мы бы угощались аквитанским у Ланселота!

– Да что произошло? – вновь кинул я.

– Вернувшись утром в лагерь, я нашел в своем шатре мертвого стражника, а рядом полупустую флягу с вином. Моя собака лизнула это вино и издохла. Мор-ргана, раздери ее бесы! – подняв молотовидный кулак, процедил он. – Это ее работа!

– А фляги? Ты нашел остальные фляги?

– Да, я велел опорожнить всю дюжину в нужник.

– Как дюжину?

– Что за глупости, Торвальд?! Дюжина в Британии и в Арморике означает ровно дюжину!

– Но ведь из одной фляги пил стражник.

– Так значит, их было больше! – бросая на меня гневный взгляд, громыхнул Борс. – И вообще я не силен в счете.

Между тем мы стремительно приближались к златотканому шатру в центре лагеря, возле которого, как и вчера, толпилась многочисленная свита, заметно скучающая от безделья.

– Мой племянник уже проснулся? – проревел сэр Борс, не доходя ярдов десяти до стражи.

Это был в высшей мере странный вопрос. Если еще и оставался в округе кто-либо спящий, то разве что спящие вечным сном. Но даже наблюдай сейчас Ланселот самые радужные из всех возможных сновидений, он наверняка бы вернулся из мира грез, разбуженный этим трубным гласом.

– Король никого не принимает, – попытались было остановить его очередные крепыши, сменившие в карауле вчерашних, но не менее представительные, чем прошлые.

– А, ерунда! Пошли прочь! – Сэр Борс несильно толкнул караульных, и те разлетелись в стороны, словно сбитые палкой сосульки. – Ланселот! – взревел дядя главнокомандующего. – Ты что, спать сюда приехал?! – громыхнул он. – Что за черт, уселся посреди лагеря и никого не принимаешь?! Что, в конце концов происходит?! Моргана травит меня, травит тебя, а ты здесь в кулак трубишь?! Да в своем ли ты уме!

– Вероятно, нет, дорогой дядя, – из глубины шатра донесся тяжелый вздох. – Ум отказывается мне служить. И смерть была бы лучшей участью, которой я достоин.

Я вгляделся в завешенную темной тканью шатровую залу, посреди которой, обняв себя за плечи и склонив голову, стоял славнейший рыцарь Европы Ланселот Озерный. Его статную фигуру, лишь самую малость уступавшую сэру Борсу в высоте и ширине плеч, тяжело было спутать с чьей-либо иной. Но и узнать Ланселота было бы непросто. Передо мной стоял не тот ясноглазый рыцарь, одна улыбка которого кружила головы прекрасным дамам и наполняла воинов уверенностью в собственных силах. Передо мной стоял человек убитый и лишь по оплошности забытый валькириями пред вратами Валгалы (желающие могут считать, что это были врата святого Петра, и дальше не пустили самих валькирий).

– А, Торвальд, – заметив меня, кивнул он. – Приветствую тебя. Я бы сказал, что рад встрече, но, увы, радость навсегда распрощалась со мной. Богарт рассказал мне о цели твоего приезда, – вновь тяжело вздохнул он. – Я высоко чту герцога Ллевелина, он славный рыцарь и верный слуга Артура. Но я не выступлю с ним против Мордреда.

– Да ты спятил, дорогой мой! – рявкнул сэр Борс. – Разве не за тем плыли мы сюда, чтобы проучить коварного негодяя?

– Мордред прав, – покачал головой Ланселот. – Наши страсти, наша любовь к Гвиневере губят Англию. Мы с Артуром сцепились из-за нее, как псы из-за кости…

– Ага, ваши страсти, получается, Британию губят, а измена Мордреда ее спасает. Племянничек, ты ничего не путаешь?!

– Как бы то ни было, сегодня вечером я соберу совет и при всех военачальниках сложу с себя те полномочия, которыми вы меня наделили. Я не поведу вас в бой и заповедую всем, кто верит мне, возвращаться по домам. Прости, сэр Торвальд, но это мое последнее слово.

Глава 18

Рыцарь: Сир, я славно потрепал ваших врагов на западе.

Король: Но у меня нет никаких врагов на западе!

Рыцарь: Теперь есть.

Сцена из рыцарских времен

Возвращение к месту стоянки было ознаменовано столь же ураганным ревом, сколь и движение к шатру Ланселота. Тайфун с нежным именем сэр Борс двигался вперед, не разбирая дороги, заставляя видавших виды вояк шарахаться в сторону, а то и спасаться бегством, чтобы не попасть под его горячую, да что там, просто раскаленную руку.

– Это как так возвращаемся?! Я не мальчишка-паж, чтобы бегать по указке своего господина туда-сюда! Я король редонов! Я привел сюда войско не за тем, чтобы мой влюбленный племянник тешил придурь вздорной девчонки! Торвальд, скачи к Ллевелину и передай ему, что бы ни наплел здесь Ланселот, я со своим войском иду к нему. Бан наверняка пойдет со мной, а повезет, и Лионель. – Разгневанный рыцарь пнул чан с кипящей водой, неосторожно преградивший ему путь. Вода из него выплеснулась, гася огонь, с шипением вздымая вверх облако пара. Борс прошагал через догорающее пламя, ломая обугленные ветки, и, похоже, не замечая каких-либо неудобств. – Отправляйся скорее, дружище, – кинул он мне, оглядываясь. – Нынче вечером я скручу их всех. Завтра же мы выступаем в Кэрфортин. Пусть Ллевелин готовит лагерь! – Он зашагал дальше в свою квадру, где, полагаю, уже с нетерпением ждали вождя от природы воинственные редоны.

Я вздохнул и отправился к посольскому шатру. Сэр Борс был прав, наступило время прощаться с гостеприимными хозяевами, поскольку засиживаться в Эбораке далее не было никакого смысла. Чем бы ни завершился военный совет нынче вечером, часть войска возвращалась в Арморику, часть расходилась по домам здесь, в Британии, и еще одна часть, вероятно, направлялась к Мордреду, остальные же во главе с моим старым приятелем Борсом шли вместе с Ллевелином.

Конечно, можно было задержаться, чтобы выяснить новую расстановку сил, и, пожалуй, будь я военным атташе Стража Севера, я бы так и сделал, но сейчас это не имело особого смысла. Ланселот не поддержал Мордреда. Как минимум четверть его армии переходила на нашу сторону, а стало быть, основная задача дипломатической миссии была выполнена. Все остальное было потерей времени.

Была еще одна загвоздка, касавшаяся нашего с Лисом задания. Того самого, ради которого, собственно, мы и были заброшены сюда. Но теперь ее тяжесть я искренне надеялся разделить с коллегами из Департамента. Насколько я понял, именно они доставили Ланселоту его ненаглядную Гвиневеру, обеспечив тем самым себе весьма удачную позицию возле этого несомненного лорда Камелота. Следовательно, кому, как не им было организовать явку пророчествоносителя в Камелот, а также провести дальнейшую разработку иных хранителей предсказания, имеющих место быть среди сторонников Ланселота.

Я шел к шатру в печальных раздумьях о суетности нашей работы, пытаясь настроить себя на поиски неведомого сэра икс, побывавшего у Борса перед нами, и невольно ловил себя на мысли, что делать это, в сущности, не стоит, поскольку почти наверняка в результате похищенное окажется у все того же Ллевелина.

Вот его-то как раз и следовало, как говорил Лис, протрусить на предмет изъятия истинных частей пророчества. Очень хотелось верить, что при всем возможном коварстве герцог не станет уничтожать части пергамента, писанного рукой Мерлина. Как ни крути, он все же был валлийцем, а значит, без особой нужды не пожелал бы ссориться с магом, а тем более таким могущественным. Я миновал стражников, стерегущих вход в наше временное обиталище. За перегородкой, отделявшей кордегардию от апартаментов, слышались веселые голоса Лиса и Сабрейна.