Остров Локк - Шервуд Том - Страница 24

24

ГЛАВА 10. КРЕПОСТЬ

На ужин было подано жаркое с соусом и жареным луком, рисовый суп, пирог с рыбой, компот и горячие лепёшки вместо хлеба.

Именно в тот вечер, за тем столом, ко мне пришла уверенность, что мы не просто выживем, но и будем жить без особых лишений.

ИДЕИ И ПЛАНЫ

Мы легли рано, сразу после ужина, и прекрасно выспались, так что наутро были полны сил. Потому-то мы и сделали в этот день так много.

Белые камни, которые привезли Нох и Малыш, чтобы сложить колодец для копчения рыбы, очень заинтересовали меня. Они были ровные, плоские, как громадные шероховатые блины. Нет, колодец подождёт, тем более что запас продуктов у нас изрядный. Этим камням мы найдём более уместное применение!

Я расспросил про них и узнал, что в некоторых местах, вдоль стен нашего узкого пролива, они лежат свободной россыпью, так что их не приходится выламывать из скалы. Я попросил привезти таких камней как можно больше, и они взялись за дело. (Копаясь в вещах, привезённых с корабля, Нох и Малыш отыскали две совершенно одинаковые шляпы, и, поскольку были примерно одного роста, казалось, что на плоту снуют два гнома.)

Мы же с Бэнсоном взялись расширять нашу вчерашнюю просеку.

Подножия деревьев покрывал влажный ковёр из прелых листьев и мхов. Утопая в нём где-то по щиколотки, а где – по колена, мы обнажали стволы и почти у самой земли ссекали лианы и спиливали деревья. (Зачем столько хлопот, казалось бы, пили на уровне этого ковра! Но нет, нам были нужны низкие пни и, по возможности, одинаковой высоты. Ведь мы же кое о чём думали, прежде чем приниматься за дело.)

Почти весь день заняла у нас эта тяжёлая работа. Мы закончили просеку, искупались в озере, чтобы смыть пот и пыль, прихватили что-то из съестных запасов и, жуя на ходу, полезли на скалу.

В пещере посвистывал ветер. Почему-то он поднимался лишь к вечеру, но почему? Наверное, за день солнце нагревало озеро и воздух над ним, и вечером относительно тёплые потоки устремлялись сквозь тоннель к прохладе океана. Хорошо. Учтём, как свойство характера нашей пещеры.

Лихорадочный, беспощадный труд последних дней стал превращать тело Бэнсона из рыхлого и бесформенного в сильное и цепкое. Он радовался этой метаморфозе [28], как ребёнок, не упуская случая проверить на деле, так ли это. И вот, я потопал в пещеру, а он полез выше, осматривать вершины скал.

Гулкие звуки моих шагов подхватывал и уносил ветер, несколько раз повторяя их под сводом этого громадного вестибюля. Забавное эхо.

По мере того, как я привыкал к пространству, передо мной постепенно складывалась картина устройства будущего дома. Поднимались воображаемые стены, усиленные контрфорсами [29], занимали свои места перекрытия, дверные косяки, сочленения и шарниры. Смутными очертаниями вставали объёмы комнат и хозяйственных помещений. Изогнулись ходы вентиляции и отопления. Из плоскостей, узлов, деталей и траверс [30] соткался воображаемый дом, как будто век существовал на этом месте…

Быстрое приближение Бэнсона вытянуло меня из мира мечты. Он казался взволнованным, и, как я убедился, небеспричинно.

Ладони его были соединены ковшиком, а в них колыхалась какая-то вязкая синеватая жидкость, падающая на пол крупными каплями. Я потёр её между кончиками пальцев, понюхал.

– Глина?– я недоверчиво посмотрел на него.

– Совсем близко, и много! – воскликнул он.

Мы выбрались из пещеры, вскарабкались на гребень скалы, и я увидел огромную яму, на дне которой синела небольшая лужа. Засохшая глина покрывала стены кратера, а в самом низу, у воды, была влажной. Я скинул башмаки, проваливаясь по колена, добрался до воды и зачерпнул её горстью. Она оказалась пресной!

– Дождь, – сказал я Бэнсону. – Когда идёт дождь, он вымывает глину из скал, и она же не даёт воде просочиться сквозь камни… Пресная вода! Вот и она. Чудесный, чудесный остров.

Спускаясь вниз, мы сверху видели плот, на котором два гнома ковыряли озеро вёсельцами. В середине плота высился холмик из белых камней.

Услыхав про яму с водой и глиной, Нох и Малыш немедленно отправились туда. За ними последовали бы и все остальные, но наше сокровище, наша жизнь, бочки и бочонки с провиантом требовали срочной заботы о себе. Нестройным, трогательным стадом они сгрудились на берегу и постепенно нагревались на солнце. Их нужно было спасать.

Мы выбрали из штабеля длинные, широкие, толстые доски. (Даже умерев, “Дукат” продолжал нам помогать.) Эти доски мы укладывали на ровные верхушки пней и накрепко прибивали гвоздями. Мы выложили помост до подножия скалы и быстро перекатили сюда бочки. Затем я и Бэнсон поднялись в пещеру, сбросили вниз пару верёвок и принялись втаскивать наверх тяжёлые, толстые туши. (Бедные, бедные наши руки!..)

Вслед за бочками к нам поднялись все наши помощники. Даже миссис Бигль. (Она важно расхаживала по пещере и громко рассказывала самой себе, “где будет кухня”.)

Втроём (подошёл ещё Нох) мы вышли к другому краю пещеры, засмотрелись на тронутый сумерками океан. И ветер, толкающий нас в спину, подарил мне новую идею.

– Что, если вот здесь поставить печь? – спросил я, глядя себе под ноги.

– Печь? – они вопросительно посмотрели на меня.

– Большую каменную коробку, – я принялся мерить шагами площадку возле обрыва. – Вот здесь, со стороны пещеры, внизу коробки сделать такие дырки, проёмы, в которые попадал бы ветер. А с другой стороны, со стороны океана, но уже вверху, оставить проёмы, в которые вылетал бы дым. А перекрытия сделать…

– Кирпичи! – остренький палец Ноха устремился к моей груди, глазки его засверкали.

– Именно. Так вот, а…

– И вечером! – снова перебил меня старичок.– Закладывать сырые кирпичи днём, а печь зажигать вечером, когда поднимается ветер!

– А почему вечером-то? – робко поинтересовался Бэнсон.

– Ну, ветер, – стал торопливо втолковывать ему Нох,– поднимается, видишь, ветер и дует прямо в печь, а с другой стороны вылетает вместе с дымом. О-о, какую сильную тягу он сделает в печи!

– А мы к тому же, – вставил я, – будем добавлять к дровам уголь. Он сам по себе, когда сгорает, даёт невозможный жар. А при таком-то поддуве – за полдня, не больше, сырые кирпичи будут обжигаться до крепости камня.

– А перекрытия для печи, – Нох даже подпрыгнул на своих сухоньких ножках,– можно сделать из каменных плит, там, в проливе, есть такие – большие и плоские!

Взволнованные, оживлённо переговариваясь, мы зашагали сквозь тёмную уже пещеру. Горячий и, несомненно, обильный ужин дотянулся и схватил нас своими волшебными запахами, и мы запрыгали по каменным рёбрам – вниз, вниз…

ЖУК НА КОЛЁСАХ

Утром следующего дня мы разделились. Бигль, Нох и Малыш получили в своё распоряжение мой плот с флагом и принялись заготавливать камни. Бэнсон, я, Алис, Эвелин на одном из новых плотов отправились к “Дукату”.

Дело нам было уже знакомо. Распиливая поскрипывающий корабль, мы сколотили новый плот, соединили с тем, на котором были сами, и установили всё это над трюмом. Снова мы с Бэнсоном в подводном полумраке заправляли бочки в петли, а вынырнув, помогали втаскивать их на плот.

Но вот настал момент, когда все они были выбраны, и руки наши нащупали иные предметы – корабельные пушки, штук шесть, сгрудившиеся беспорядочным холмиком. Нам повезло: это были небольшие пушки – кулеврины. Их подняли вместе с лафетами, только затем, чтобы освободить проход дальше, в глубину трюма. Подняли и уже с плота, с другого его края, столкнули назад в воду. Они плавно опустились на риф рядом с кораблём. Впрочем, сбросили не всё. Четыре лафета я оставил, отправив вниз только стволы. Лафеты, крепкие дубовые платформочки, совершенно не пострадали от воды. Они имели по четыре чугунных колёсика – чтобы откатывать и заряжать пушку после выстрела. В голове моей уже зародилось смутное представление о том, на что они могут сгодиться на острове.

вернуться

28

Метаморфоза – превращение.

вернуться

29

Контрфорс – укрепляющий стену каменный столбик или колонна.

вернуться

30

Траверса – поперечная балка, положенная на вершины стен.