Призрак Адора - Шервуд Том - Страница 33

На миг я как будто вышел из своего тела и приподнялся над палубой. Мне сверху открылись две кучки человечьих голов, растянутых в линию, и две головы в середине: одна – Каталуки, вторая – их капитана. Шло нормальное разыгрывание ролей – кто кого могучей. Блистало неподвижное пока оружие, выпячивались груди, предельно спокойными и небрежными держались лица. Но слов я не слышал. Хотелось плакать, но внутри у меня всё застыло, сковалось какой-то вековой усталостью. Как будто иней лёг на мёрзлую землю.

«Всё, всё» – твердил я, возвращаясь в себя, кажется, даже вслух.

– Всё! – сказал я, выходя из ряда, и по тому, как осёкся и подался в сторону Каталука, стоявшие напротив нас поняли, что вышел человек, который имеет право большее, чем просто говорить.

– Сколько дней вы на этом корабле? – спросил я капитана пиратов.

– А что такое? – не вышел-таки тот из роли.

– Сколько дней вы на этом корабле?

– А ты, мальчик, у них кто…

– Сколько дней вы на этом корабле?

– …И почему ты об этом спрашиваешь?

Теперь мне нужно было его убить. Опять это знание ниоткуда. И я был готов, и он это понял, страх метнулся во взгляде. На секунду меня опередил голос Бариля:

– Тебя не об этом спрашивают, герой!

– Что?

– Тебя спрашивают – что ты сейчас будешь пить: морскую воду с порохом или одну только морскую воду.

Капитан сник, посерьёзнел.

– Насчёт одной только воды – это не шутка? – спросил он меня.

– Как я устал, знал бы ты только, – тихо выговорил я ему в лицо и, пройдя мимо, подошёл к мачте и сел, прислонившись к ней спиной.

– Да это мы решаем, чем вас поить – чистой водой или с порохом! – влез-таки он в привычную маску. – У нас на каждом борту тридцать пушек!

– Ты видел когда-нибудь, чем собачки какают? – негромко спросил я его с палубы.

– Что-что?!

– Видел, конечно. Так вот то же самое – твои пушки.

– О-о-у! – насмешливо протянул он, взглянул на своих, и его пираты заулыбались.

– Оу, оу. Сможешь ты сейчас достать мой корабль?

Он машинально взглянул, на летучий миг прищурился бывалый, намётанный глаз. Да, почти два пушечных выстрела. Перебрал какие-то свои мысли, и стал понемногу снимать маску.

– Ты что, придурка из меня делаешь? – с угрозой проговорил он. Пальцы невесомо тронули рукоять кривой сабли.

– А его из тебя и делать не надо. Глаз!

Готлиб вспорхнул на фальшборт, вытянулся во весь рост, раскинул в стороны руки. А тело пиратской кучи уже покачивалось и ворчало. Глаз постоял миг – и спрыгнул с фальшборта на палубу. Выстрела я не услышал. Просто ударило в воду ядро. В сорока ярдах от носа “Хаузена”. Только потом долетел звук выстрела. Мелькнули три секунды – недоумение ещё не сошло с потрясённых рож – ударило второе, с другой стороны, в сорока ярдах. И тут же – третье: за “Хаузеном”, перелетев через него . Где-то неуверенно, а где-то нервно щёлкнули раздвигаемые подзорные трубы.

– Но этого не может быть, – растерянно проговорил капитан пиратов.

– Так ты что будешь пить?! – голосом человека, у которого заканчивается терпение, воскликнул я.

Но ответил мне не он, а возглас из их компании:

– Алле хагель! Это “Дукат”! “Дукат”!

– Ну и что такое “Дукат”? – изо всех сил стараясь сохранить лицо, проговорил капитан.

И тут же, не обращая на него внимания, шагнули ко мне двое пиратов.

– Мы здесь второй день, – торопливо сказал один, – вчера мы этот приз на абордаж взяли…

Второй молча приблизился, встал на колено, положил рядом кривой острый тесак. Прижав руку к груди, проговорил:

– Бристольский Том! Прошу, возьми в свою команду…

– Иди, – просто и коротко откликнулся я. (А чего было думать?)

Он с шалым, счастливым лицом встал, подхватил тесак, тут же бросил его, подскочил и обнял кого-то из моих. Потом бросился к Каталуке и стал пытаться приподнять его над палубой. Тут же вокруг них сгрудились и свои, и чужие, стали орать, подбадривать. Весело и лихо кто-то перезвякнул монетами, метнулись ставки “за” и “против”. В смысле, поднимет или нет.

Капитану в это время что-то быстро шептали на ухо. Я отвлёкся, а он с медовым, рассчастливым лицом стоял уже возле меня и простирал в воздухе объятие.

– Что же ты сразу не сказал, что ты – Том Чёрный Жемчуг! Слыхал, слыхал про Чагос! Эй, кто там! Тащите кружки!

– Жалко, Леонард тебя не видит.

– Кто это?

– Мой кок. Я с ним при похожих обстоятельствах познакомился …

Брошено за борт ведро на верёвке, подняли морской воды, наполнили ею две большие кружки. Всыпали туда по горсти пороха, размешали. Подали одну мне, одну капитану. Я встал, взял кружку, вздохнул. Вот уж не думал, что придётся пить “мировую” пиратскую чашу…

– За неё! – воскликнул с пафосом капитан.

– За неё! – выдержал я ритуал.

(За неё – это за Фортуну, но вслух это имя не произносится: мы, дескать, из одной стаи и, в отличие от непосвящённых, без имён знаем, о ком идёт речь.)

Я честно выдул свою кружку. В животе ёкнуло.

– Алле хагель! – проорали пираты, выхватывая и воздевая вверх железо.

– Виват! – не менее дикими голосами проорали и мои спутники.

– Я гнался за этим кораблём от самого Бристоля, – сказал я капитану. – Мне нужно осмотреть его. Весь, от киля до клотика.

– Хоть распили его пополам! – широко повёл он рукой.

Я взглянул на своих. Готлиб и с ним ещё четверо неторопливо направились в чрево “Хаузена”. Пустое, ведь знаю уже, пустое чрево. Алле хагель.

За плечом кто-то негромко кашлянул. Я оглянулся. Тот, кто сообщил мне про абордаж. Да, его тоже нужно взять с собой. Здесь ему это рано или поздно припомнят. Не простят. Он ещё только открыл рот, а я ему уже ответил:

– Да.

Он всмотрелся в моё лицо – то ли это “да”, о котором он думает? Понял: то. Осклабился, шумно вздохнул. Пошёл к моим.

– Капитан Том! – выкрикнули вдруг от пиратов. – Меня тоже возьми в команду!

И повторилось:

– И меня! Меня тоже!

Я поднял руку. Голоса смолкли. Вперёд выскочил один, встал, растянул рот в ухмылке радостной и приветливой. Насколько мог, конечно.

– Тебя взять в команду?

– А? Да!

– Зачем?

– Что? А, так матросом буду! И работать, по морскому делу…

– А что ты можешь?

– А? Могу? Убивать!!

– Это я и сам могу. Ещё что?

Он молчал, таращил глаза.

– Ты вот, что можешь? – спросил я между тем следующего желающего сменить команду.

Тот тоже молчал. Я повысил голос:

– Готов послушать каждого, кто что-нибудь умеет, кроме как живых людей резать!

Молчали все.

– Тай умеет! – послышалось вдруг. – Только он по-английски не понимает! Чуть-чуть говорит на китайском.

– Что умеет?

– Без оружия драться! И бьёт любого, и двух, и трёх сразу. Было – и пятерых положил.

– Кто здесь Тай?

Вытолкнули вперёд человека. Не очень рослый, худой, коричневый. Глаза-щёлки. Оружия нет. Лицо спокойное.

– Поверю на слово. Скажите ему, кого он понимает. Если хочет – возьму его в команду.

И опередил возможное недовольство:

– Капитан! У тебя сколько людей на борту?

– Восемьдесят три.

– А троих отнять – будет восемьдесят?

– Да.

– Это хорошо. Делить легче.

– Что делить?

– Деньги.

– Деньги?

– У меня, джентльмены, небольшое дело в здешних местах. И мне не хочется, чтобы в округе быстро узнали, какие у меня пушки. Поэтому. Я хочу заплатить вам за ваше временное отсутствие здесь. Пойдёте в Кейптаун, погуляете недельку-другую.

– А сколько заплатить?

– Две тысячи английских фунтов. Золотом.

Ропот прошёл по толпе.

– О-о-о! – восторженно закричал кто-то.

– А сколько это будет в пиастрах?..

Тут же сообща высчитали. Раздались новые крики. Звякнули вскидываемые клинки. На палубу выкатили бочонок, выдрали, разломав, крышку. Вскинулся и поплыл жёсткий, царапающий аромат. Ямайский ром. Сейчас начнётся…

Адамс, побывавший в нашей шлюпке, поднял оттуда портфунт.