Призрак Адора - Шервуд Том - Страница 34

34

– Отсчитал? – негромко спросил я его.

– Отсчитал, ровно две.

– Подождите пить, джентльмены! Подождите минутку. Вы мне – работу, я – деньги на бочку.

– Бочку, бочку! – послышались крики.

Выкатили бочку, поставили на торец. Я высыпал золото.

– Две тысячи. Делите.

– А работа – погулять недельку в Кейптауне?

– Именно.

– В жизни такой работы не имел! Алле хагель!..

Появились Готлиб и его спутники. В пыли, в трухе, в угольных пятнах.

– Нет, – понуро сказал Глаз. – Но были.

– Я знаю. Идём на “Дукат”. Есть кого расспросить.

Молча мы двинулись к верёвочным лестницам.

– Друзья! – закричали нам в спины. – А выпить-то?!

– Да, друзья! – повернулся я к ним.– Если я встречу “Хаузен” к востоку от Кейптауна в ближайшие десять дней, то выпить вам больше не придётся. Алле хагель.

АККС, ГРИМАЛЬД И ТАЙ

Команда моя увеличилась на троих человек. Казна уменьшилась на две тысячи. В грубом представлении – я за две тысячи фунтов нанял троих, и сделка эта неравная, глупая. Но на самом деле эти деньги я заплатил за своё право не убивать команду пиратов. Да, они бандиты, отъявленные негодяи, но в той ситуации они не нападали на меня и не были застигнуты в момент убийств и разбоя. Так что не моим делом было – судить их в тот день, и души их продолжали свой путь в ожидании меры Судей небесных.

Да, я заставил их замолчать на время. И ещё и за это заплатил свои деньги. Но если бы те две тысячи я отдал бы только за трёх новобранцев, то и тогда не прогадал бы. Будущие события это покажут.

После того, как Пантелеус помог мне преодолеть последствия пиратской “мировой чаши”, я собрал в кают-компании Совет. Усевшись за длинным столом, мы угрюмо молчали. Энди Стоун, Готлиб, Нох, Бариль и я.

Нет близнецов. Что делать? Одна надежда – бывшие пираты, а ныне – новые члены команды – подскажут, где теперь их искать. Леонард привёл троих новобранцев: преобразившихся, неузнаваемых. Начисто сбриты косицы и бороды. Вымыты. Новая, чистая одежда.

– Были вши, – на мой безмолвный вопрос ответил Бариль. – Сожгли и волосы и одежду.

– Это прекрасно! – воскликнул Пантелеус. – Здоровье команды – это то, что ни за какие деньги не купишь…

Воскликнул, но, встретив общее молчание, спохватился, умолк.

– Покушаем, выпьем, – устало сказал я. – Знакомство и разговоры о деле – потом.

Леонард с помощником обильно уставил стол, удалился. Мы принялись за еду, смущая наших новых матросов тем, что пользуемся ножами и большими двузубыми вилками. Я заметил это, отложил приборы в сторону, взялся за мясо и хлеб руками. Трапеза шла неторопливо. Неторопливо наполняли бокалы, неспешно, в несколько приёмов, выпивали. Кто что хотел – ром, джин, вино, медовую брагу. “Дукат” со свёрнутыми парусами чуть покачивался на одном месте. Идти было некуда.

Поели. Достали трубки. Нох, сдвинув посуду, выставил на стол бочонок.

– Мистер Том угощает, – возгласил он, снимая крышку.

– Это случайно не… – осторожно спросил обритый налысо один из гостей.

– Да, – ответил я, – он самый. Большой капитанский коктейль.

Разом исчезли неловкость и напряжение. Весело и громко переговариваясь, мы по очереди тянулись к бочонку, набивали трубки. Закурили. Тугой, благоухающий дым пополз по широкой каюте. Блаженно улыбаясь, новые наши матросы слушали рассказ Ноха о происхождении содержимого этого бочонка. Тут я вдруг кое-что сообразил и шепнул Барилю. Он быстро вылез из-за стола, вышел и через какое-то время вернулся. Но пришёл не один.

– Ну конечно, – негромко сказал Стоун. – Лун Цяо. Как я сам не подумал?

Наш китаец подошёл, поклонившись, к столу. Лысый, с коричневым лицом Тай поднялся к нему навстречу.

– Ни хао! [16] – радостно произнёс Лун.

– Ни хао! – вежливо откликнулся Тай.

– Садись, Лун, – попросил я. – Переведи гостю всё, о чём мы здесь говорим. И, пожалуйста, будь одним из нас. Я имею в виду – покушай и выпей.

– Ё хао дю? [17] – просил Лун, берясь за бутылку с джином. На желтом лице его выбелилась широкая улыбка.

– Ё хао дю! – согласно кивнул Тай, отвечая такой же широкой улыбкой.

– Я – Гримальд, – докурив трубочку, сказал тот, кто сообщил мне о “Хаузене”, как только услыхал моё имя.

На белом, обритом его черепе выделялся ещё более белый шрам в виде косого креста.

– Это – Аккс, – продолжил он, показывая на сидящего рядом товарища. (Это был тот, кто первым попросился в команду.) – А это Тай. Он японец.

– Хорошо, понятно, – неторопливо произнёс я. Подумал, подыскивая наиболее мягкую форму вопроса. – А давно ли вы у пиратов?

– Вот! – торопливо закивав головой, воскликнул Гримальд. – Я всё жду, когда об этом можно будет рассказать. И у меня, и у Аккса, и вот Тай то же – у нас всё просто. Знакомое дело, когда пират захватывает приз, он предлагает кому-то из матросов пополнить его команду. Остальных затем убивают или оставляют без воды и пищи, что вовсе не лучше. Мы приняли решение – для вида перейти к ним и бежать при первом удобном случае. И вот – наши два корабля захватили “Хаузен”. Дорогих грузов на нём не нашли, так что делить было особенно нечего. Наши капитаны сделали нам предложение: желающие могут создать новую команду и работать отдельно, получив в своё распоряжение “Хаузен”. Но с условием, что тогда они отказываются от своей доли в разделе захваченного имущества и денег. И – как вы видели – желающих перейти на “свежий” корабль оказалось восемьдесят человек. Мы с Акксом рассчитывали со временем уговорить десяток-другой таких же, как мы, “пиратов поневоле”, захватить корабль и сдаться властям где-нибудь в английской фактории. Кто мог подумать, что во исполнение наших молитв море пошлёт нам Бристольского Тома!

– Хорошо, с этим понятно. А теперь расскажи нам обо всём, что произошло за два последние дня. Особенно подробно – куда увезли пленников с “Хаузена”.

Он понимающе кивнул, задумчиво провёл ладонью по бритой своей голове и, всматриваясь в пространство перед собой, начал говорить. Говорил, сбиваясь и перескакивая, но суть событий вставала перед нами простой и понятной.

Пиратский корабль увидел приз ранним утром. Торговый, четырёхмачтовый. Завидная добыча. На приказ лечь в дрейф “Хаузен” немедленно подчинился. Никакой подготовки к схватке на палубе не происходило. Пушечные порты закрыты, канониры не целятся. Решение капитана было очевидным: корабль не военный, сражаться бессмысленно. “Откупимся или договоримся”… Пираты обрадовались и повеселели. Если бы они знали, с кем предстоит иметь дело! Впрочем, они и узнали. Корабль пиратов подошёл уже совсем близко, и тогда с борта “Хаузена” прогремел залп из всех имеющихся орудий. Не открывая пушечных портов, сквозь них. Дьявольски рискованный поступок, так как остатки выбитых портов, конечно же, загорелись. Тут же, пока не рассеялся дым, коварный приз отвалил круто в сторону и пошёл, почти мгновенно подняв паруса. Дать ответный залп было нельзя: приз ушёл в сторону носа, в “слепое” для бортовых пушек пространство. Также нельзя было его и преследовать. Разбит румпель, проломлен в нескольких местах борт и сильно попорчен такелаж: пушки с верхней палубы “Хаузена” били цепным снарядом [18]. А “Хаузен” ушёл, и дыма над ним не заметили. Значит, огонь на бортах сумели залить. Не напрасно, выходит, они рисковали.

Исправив кое-как повреждения, пиратский корабль всё же поплёлся следом. Расчёт был, и расчёт оправдался: пираты работали в паре, и “Хаузен” как раз набежал на второго. Выбитые и обгоревшие пушечные порты весьма недвусмысленно говорили о его манере общаться, и второй пират не подходил близко, осторожничал. Он затребовал к себе шлюпку, и турок вынужден был отослать к нему делегацию. Время ушло, и тут-то его и застали.

вернуться

16

Добрый день.

вернуться

17

Давай выпьем.

вернуться

18

Цепной снаряд – два ядра, скованные между собой. При выстреле в сторону чужого корабля – тросы, реи, фалы – весь такелаж, попадающий между стремительно летящими ядрами, – начисто сносится цепью.