Гиблое место - Шхиян Сергей - Страница 33

– Да и, право, не знаю, не помешаю ли, – отдавая дань крестьянской церемонной вежливости, начала сдаваться девочка.

– Вы тут еще спорьте, а я пойду, пройдусь, – сказал я, поблагодарил за вкусный завтрак и вышел из-за стола.

Я вышел на высокое крыльцо, с которого видны были все недалекие лесные окрестности. Солнце сияло на безоблачном небе. Ветви деревьев приобрели весенний сизо-лиловый цвет, готовясь вот-вот зазеленеть. Северная весна, как обычно бывает в зту пору, шла к лету семиверстными шагами. Усадьба у деда Дениса была исправная, не в пример его ветхому, оборванному платью. Хозяйственные строения, небольшие, без расчета на многолюдную крестьянскую семью, однако достаточные для комфортной жизни, располагались очень продуманно и вписывались в расчищенный лес так, что тот напоминал скорее английский парк.

Ограды вокруг усадьбы не было, и она оказывалась как бы органической частью леса. Я прошелся по кривым, грунтовым дорожкам и наткнулся на небольшую ветряную мельницу.

Зачем одинокому деду нужна мельница, мне было непонятно, но, приглядевшись к ее лопастям и конструкции, я догадался об истинном назначении сооружения.

На первый взгляд, это был обычный деревенский ветряк, но у крыльев автоматически менялся «угол атаки», и таких оригинальных подшипников я никогда раньше не встречал. Стилизованная под старину, техника была явно не уровня начала XXI века, а значительно совершеннее.

– Интересно, – подумал я, – есть ли у старика компьютер?

– Нравится мельничка? – раздался за спиной насмешливый голос.

Я обернулся. Дед, как всегда, появился вроде бы ниоткуда.

– Какая у нее мощность, сколько киловатт вырабатывает? – спросил я.

– Ишь, слова-то какие говоришь нерусские, – ухмыльнулся старик. – По мне, мучицу мелет и ладно.

– А откуда зерно берешь? В лесу растишь? Кстати, таких ветряных мельниц, как эта, пока нет даже у голландцев.

– Что нам какая-то Голландия, у нас на Руси все самое лучшее!

– Это точно, особенно слоны, – согласился я.

– При чем здесь слоны-то?

– Это я к вопросу о качестве, – туманно ответил я, не собираясь вступать с ним в двусмысленный, бесперспективный спор. Нравится ему темнить и придуриваться – его дело.

– Делать дальше что собираешься? – оставил скользкую тему хозяин.

– Как в округе успокоится, в Москву пойду.

– А с боярыней и детками как распорядишься? Слыхал я, муж ее тебе завещал...

Да, слышал дед действительно многое, даже был в курсе разговора наедине, на исповеди.

– Не знаю, – честно ответил я, – нужно бы помочь Наталье Георгиевне вступить в наследство, да и Бориске ее предстоит стать историческим персонажем, а то одни они пропадут. Однако и в Москву мне нужно, не ровен час, Борис Годунов без меня помрет.

– Помер уже. Позавчера, тринадцатого числа отдал Богу душу.

– Так сегодня уже пятнадцатое апреля?! – воскликнул я. Со здешней некалендарной жизнью я совершенно потерял счет дням. – Тем более, мне нужно срочно попасть Москву!

– Без тебя там не разберутся! – насмешливо сказал Леший. – Морозовой лучше помоги. А детишек пока здесь оставьте, пусть на вольном воздухе воспитаются. Не дело сейчас по Руси с малыми детьми скитаться.

– Думаю, что Наталья Георгиевна не согласится.

– Никакая матерь не враг своим чадам, – нравоучительно произнес дед. – Поплачет, да смирится. Им сейчас никак нельзя конкурентам в руки попасться...

Слово «конкуренты» так не подходило к облику деда Дениса, что я невольно улыбнулся.

– Лыбься, лыбься! – рассердился он. – Сам такое говоришь, что добрые люди тебя нехристем считают. Мог бы и лучше русский язык выучить, а то простые слова выговариваешь, как чудь болотная.

– Как могу, так и выговариваю, – огрызнулся я, – сам бы кончал ерничать, все под придурка косишь.

– А вот этого я не могу, – засмеялся Леший, – слишком привык...

– Ладно, – согласился я, остывая, – дело твое. Скажи лучше, что вы конкретно от меня ждете?

– Никто ничего от тебя не ждет, – непривычно серьезно заговорил Леший. – Живи, ищи жену, если, конечно, еще охота осталась, – дед лукаво ухмыльнулся. – Польза от тебя уже есть, давеча казака Свиста зарубил, очень вредное насекомое, от него много несчастий могло на Руси быть... Опять же, с ногайцами разобрался, Морозову с детьми от гибели спас...

Дед Денис замолчал, как будто подсчитывая в уме мои деяния.

– Вы что, вместо Господа Бога здесь управляете? – в упор спросил я.

– Какой там управляем, – задумчиво сказал старик, – пытаемся хоть как-то противостоять людской глупости, жестокости и легкомыслию, чтобы не перебили вы друг друга и оставили немного стоящих людишек на развод. А Господь, он что, он высокая, гениальная идея... – произнес старик и надолго замолчал.

– Так идея или сущность? – осмелился я прервать его раздумья.

– Свет он, а не тьма, – глядя мимо меня, продолжил Денис. – Добро, а не зло, а люди только играют в религию, приспосабливая под него свои языческие представления о божестве. Одни делают это из страха, другие, ища утешения, которые и от нечего делать. Пройдет еще много веков, а то и тысячелетий, пока люди познают настоящего Бога, а не свои примитивные представления о нем.

– Но, все-таки... – начал я.

– Я все сказал, – перебил старик, – заболтались мы с тобой, пора возвращаться.

Мы молча пошли к дому. Я пытался вникнуть в простые, какие-то всеобъемлющие слова старика, но были они слишком общи, да и время для познания истины и Бога у меня впереди было достаточно, по мнению самого Лешего, несколько тысячелетий...

Короче говоря, подумать о великом и вечном как всегда не хватило малого: желания и времени.

В горнице, между тем, царил мир и веселье. Дети отдохнули, выспались и весело играли с мамой и «няней». Так Олюшка, оказавшаяся совершенно очаровательной девочкой, теперь называла Ульяну. Дед Денис, как только мы вошли в дом, исчез, а я устроился на лавке и с удовольствием наблюдал за шумной компанией.

– Батюшка, – обратилась ко мне Морозова, —. когда мы дальше пойдем или пока здесь останемся?

– Во-первых, я не «батюшка», и зовут меня Алексеем Григорьевичем, – поправил я Морозову. Достали они меня с этим «батюшкой». – Что же делать дальше, вот это давай обсудим...