Кукловод - Шхиян Сергей - Страница 68

Глава 15

Наше тесное общение на широкой постели, немного примирило меня с человеческими недостатками. Люба была совершенно счастлива, и немного ее радости досталось мне.

– Неужели, я свободна! – восклицала он, едва ли не каждую минуту. – Ты не представляешь, что для меня сделал!

– Это все ерунда, – скромничал я, – ты лучше не отвлекайся!

– Нет, представляешь, я теперь свободна! Сама себе хозяйка! Ты понимаешь, что значит свобода?!

– Понимаю я, что тут не понять! Только почему-то не всем она нравится и не все ей могут распорядиться. Тебе, вот, не страшно? Теперь ты должна будешь сама отвечать за себя.

– Лучше помру с голода, чем когда-нибудь пойду в рабство! – серьезно ответила девушка. – Поможешь мне отсюда уехать, а то еще, чего доброго, поймают по дороге и отберут вольную?

– Конечно, помогу. Ты, думаешь, такое может случиться? По-моему, это уже чересчур.

– Все может быть. Барыня вообще-то женщина неплохая, только и ее понять нужно. Она одна управляет всем хозяйством, а Петр Андреевич только деньги тратит. То в карты проиграется, то лошадь дорогую купит.

– А мне показалось, что он неплохой парень.

– А я разве говорила, что он плохой? Молодой барин добрый, только…, – она поискала подходящее слово, не нашла и применила обобщенное, – … шелопутный, деньги считать не умеет и все у матушки просит. Она ему отказать не может, а сама каждую копейку считает и с крестьянами скаредничает. Знамо дело – единственный сын, свет в окошке!

В конце концов, я понял, что эмоции так захлестнули мою подругу, что настоящего прока в постели от нее не дождаться, оставил ее в покое, встал и начал собирать раскиданные по полу вещи.

– Ты куда? – спросила она, как вольный человек, нежась в «барской» кровати.

– Пойду твою вольную отрабатывать, – ответил я, – спасать французов.

В гостиной оказалась все та же компания. Женщины тихо разговаривали меду собой, сидя рядышком на диване; мужчины за ломберным столиком, уставленным бутылками, вспоминали минувшие дни, и битвы где рядом и друг с другом сражались они.

Я подошел и сел рядом. Штабс-капитан бросил на меня косой взгляд и тут же отвернулся, будто впервые видит. Виконт, радостно закивал головой. Он уже был подшофе и на мир глядел с радостным удивлением.

– Алексей Григорьевич, – обратился ко мне Кологривов, – не хотите ли водки?

– Нет, благодарю, у меня конфиденциальный разговор к господину Виттенбергу.

– Пожалуйте, не стану вам мешать, – сказал лейтенант и пересел на диван к маменьке и Урусовой.

Штабс-капитан мрачно на меня посмотрел и принял независимую позу.

– Мне бы хотелось с вами решить наши денежные дела, – сказал я.

– Помилуйте, что вам за охота говорить о таких скучных вещах! – парировал Виттенберг.

– Пятьсот рублей серебром, это не скучные вещи. Проиграли пари, так платите!

– Ну, право, господин Крылов, вы ведете себя как торгаш. Я же не отказываюсь от долга и отдам, как-нибудь потом.

Намек на торгашество, я пропустил мимо ушей, лишь уточнил:

– Когда потом?

– У меня сейчас нет таких денег. Как мне пришлют из деревни, я с вами сразу же разочтусь.

– Меня это не устроит, я вам деньги предъявлял, а вы, видать, хотите смошенничать, – еще под впечатлением торга с Кологривовой, сказал я.

– Да как вы можете? Вы знаете, с кем говорите?! – повысил голос собеседник.

– Господа, вы ссоритесь? – на своем языке, вмешался в разговор виконт, но мы не обратили на него внимания.

– Знаю, – ответил я, – я помню, как вы оценивали выстрелы.

– Коли вы так рассуждаете, то я могу потребовать…

– Не стоит, – остановил я его. – Стреляю я точнее вас, а если вы предложите шпаги, то и фехтую лучше. У вас почти нет шансов.

– Нет чего? – не понял он.

– Я убью вас почти наверняка. Так что давайте лучше договариваться.

Виттенберг был еще не столько пьян, чтобы очертя голову бросаться в дуэль, которая могла принести если не смерть, то бесчестие. Убивать, не рассчитавшись, выигравших в карты или споре противников, в обществе было не принято. Он быстро все понял и ответил совсем другим тоном.

– Так как же с вами договоришься, коли, вы не принимаете никаких резонов?

– Привезите деньги, рассчитайтесь по пари и я ваш друг и брат! А пока ездите, оставьте мне залог.

– Какой еще залог?

– Можете, оставить десяток лошадей или хотя бы французов.

– Каких еще французов? – удивился он.

– Вот этих, – кивнул я на виконта. – Как рассчитаетесь, сможете их увезти.

– Вы это серьезно говорите? – подозрительно спросил капитан, не понимая, в своем ли я уме.

– Вполне, чем не залог дюжина французов?

– Извольте, я с радостью. Поверьте, как только я получу деньги из деревни, тотчас вернусь и разочтусь, – тоном, которым обычно говорят с душевнобольными, сказал он. – Действительно, почему бы и не оставить французов в залог? – засмеялся штабс-капитан. – Могу еще пригнать если вас это устроит!

– У меня к вам еще один вопрос, – не принимая шутливого тона, сказал я. – Откуда вам стало известно, что здесь есть пленные? Если это, конечно, не секрет.

– Помилуйте, господин Крылов, какой же здесь секрет! Брат Марьи Николаевны князь Урусов пожаловался об этом Александру Самойловичу. Только напутал немного, сказал, что она захвачена в плен. Фигнер мне и приказал взять казачий эскадрон, освободить барышню и навести с французами порядок. А у вас тут оказалось все совсем по-иному, не вы в плену, а они.

– Неужели сам Урусов? А где его можно найти? Марья Николаевна потеряла брата и никак не может отыскать.

– Где он теперь не знаю, а нынешним утром был почитай, что рядом, в соседней деревне, – Виттенберг задумался, вспоминая название деревни. – Не могу точно сказать, то ли Сосновка, то ли Ольховка. Да я могу у есаула спросить, он непременно помнит.

– Очень этим обяжете.

– Непременно и спрошу. А, правда, что вы отменный фехтовальщик?

– Истинная правда. Лучший в России. Вас бы убил с первого, много со второго выпада.

– Так ли? – усомнился штабс-капитан. – Я тоже кое-что умею. Интересно было бы с вами скрестить шпаги.