Выход из мрака - Бартон Беверли - Страница 10

Сосредоточив все внимание на предстоящем рассказе, Уилл выдвинул дубовый стул и сел.

— Когда это случилось? Сколько лет было маме? Лилли Мэй улыбнулась. Она могла убить двух зайцев одним выстрелом — задержать Уилла на кухне, чтобы Лейн могла поговорить с Джонни Маком, и вместе с тем дать ему какое-то представление о прошлых отношениях Лейн с его родным отцом.

Возясь с кофеваркой, Лилли Мэй перенеслась мыслями к тому вечеру почти пятнадцать лет назад, когда Лейн втащила Джонни Мака в заднюю дверь. Она никогда не видела более удручающего зрелища. Лицо Джонни Мака было так покрыто синяками и кровью, что она не сразу узнала его. Джонни Мака хотели убить. Только нападавшие не учли силы парня, его решимости и живучести. Он вырос сильным, крепким, необузданным. Убить такого человека нелегко.

— Этот человек… в общем, он был тогда еще мальчишкой, но крепким… и делал вещи, которые разозлили кое-кого из мужчин в Ноблз-Кроссинге.

— А что он делал?

— Не перебивай. К тому же часть этой истории только для взрослых, тебе придется подождать совершеннолетия, чтобы слушать ее.

Своим комментарием Лилли Мэй заслужила прелестную улыбку мальчика. Эти улыбки с четырнадцать лет согревали ее сердце и будут согревать, пока она не умрет, Для этого мальчика она была готова на что угодно.

— Рассказывайте, — сказал Уилл. — Только не пропускайте то, что только для взрослых, делайте это благопристойным, ладно?

— Делать благопристойным? — Лилли Мэй улыбнулась. — Ну так вот, этот молодой человек ухаживал за женщинами, принадлежавшими другим мужчинам. Он был сущим сердцеедом, и твоя мама любила его с четырнадцати лет. С твоего возраста.

— Тогда почему вышла замуж не за него, а за Кента? Улыбка Уилла исчезла при воспоминании о человеке, который так жестоко отверг его.

— Это особая история, но главным образом потому, что этот человек давно уехал из города, — до того, как мама вышла за Кента. — Лилли Мэй сделала паузу, глубоко вздохнула и продолжила рассказ: — Твоя мама тогда проводила много времени у реки. Думала. Мечтала. — Лилли Мэй указала большим пальцем в заднюю часть дома. — Любимым ее местом был старый лодочный сарай. В общем, в тот вечер она пошла туда, и догадайся, кого обнаружила на берегу едва не утонувшим и так избитым, что не мог стоять?

— Этого человека, в которого была влюблена с четырнадцати лет?

— Вот-вот. Она помогла ему подняться на ноги и едва ли не волоком дотащила его до задней двери этого дома. Потом позвала меня. Мы отвели его в мою комнату, то была единственная спальня в цокольном этаже. Мисс Лейн хотела вызвать врача, но он сказал: «Нет, не вызывайте никого». И сообщил нам, что его пытались убить.

— Кто пытался? — спросил Уилл, сидя на краешке стула, глаза его округлились от любопытства.

— Мне он не говорил, но, думаю, сказал твоей маме. А у меня были свои подозрения.

— Как же он поправился без врача? — спросил мальчик. — И как дедушка и бабушка Нобл отнеслись к тому, что он находится в их доме?

— Твоего дедушки не было в городе, он так и не узнал, что мисс Лейн спасла этого молодого человека. Твоя мама и я ухаживали за ним, как только могли. Он был очень крепким и полным решимости не умирать. Думаю, ему сохранили жизнь планы мести… и твоя мама.

— Как его зовут? — Уилл посмотрел прямо в глаза Лилли Мэй.

— Лучше пусть мама тебе скажет.

Мальчик резко повернулся и злобно взглянул на закрытую кухонную дверь.

— Это Джонни Мак Кэхилл, так ведь? Тот подонок, сучий ублюдок, про которого Кент сказал, что он мой настоящий отец!

Лейн много лет мечтала об этой минуте. Джонни Мак Кэхилл возвращается — возвращается к ней. Но время шло, от него не приходило ни весточки, и она перестала мечтать. Прежняя любовь к Джонни Маку постепенно стала переходить в ненависть. Было ясно, что, куда бы ни уехал, какую бы жизнь ни вел, он забыл о ней. И с каждым годом становилось все легче и легче винить его в своем несчастье. Но теперь неожиданно, через пятнадцать лет, он вернулся собственной персоной. Что когда-то было бы сбывшейся мечтой, теперь оказалось кошмаром наяву. Перед ней стоял воплощенный дьявол. Олицетворенное искушение. Мечта каждой женщины. И гибель каждой женщины. «Почему теперь. Господи? Почему теперь?»

— Давно не виделись, — произнес Джонни Мак низким, соблазнительным, протяжным южным голосом, сняв ковбойскую шляпу. — Ты даже красивее, чем мне помнилось.

Лейн стало жарко, лицо у нее вспыхнуло. Комплимент Джонни Мака всегда вызывал у нее трепет внутри. Если все остальное в их отношениях изменилось, то это осталось прежним; «Не верь ни единому его слову, — предостерег какой-то внутренний голос. — Он соблазнитель. Искуситель. Сердцеед».

— Не хочу показаться грубой, — сказала Лейн, в полной мере та вежливая, учтивая южная красавица, какой ее воспитала мать, — но почему ты здесь? Что делаешь в Ноблз-Кроссинге?

«Ты клялся, что никогда не вернешься — скорее рак на горе свистнет. Почему передумал?»

Она старалась не пялиться на него, не оценивать его физических достоинств. Но с таким потрясающим мужчиной, как Джонни Мак Кэхилл, оказалось невозможным не любоваться его большим, поджарым телом и грубовато-красивым лицом. Небрежно одетый в джинсы и темную хлопчатобумажную рубашку, он походил на рабочего, принарядившегося, чтобы провести вечер в городе.

Где же он был столько времени, чем занимался? И почему пятнадцать лет спустя появился этим вечером на ее пороге?

— Даже не предложишь присесть? — Он смотрел из прихожей в сторону гостиной.

— Это светский визит? — спросила Лейн, внутри у нее все трепетало, нервы были на пределе.

— Не знаю какой, — признался он. — Может быть поиск истины.

Лейн едва удержалась, чтобы не ахнуть. Он знает? Как-то разузнал об Уилле? Но как, спустя столько лет?

Возможно ли, чтобы весть об убийстве Кента дошла до него там, где он теперь живет? Может, он приехал не из-за Уилла? Может, не знает, что у него есть сын? Может, вернулся в Ноблз-Кроссинг, чтобы помочь ей? Если да, то поздновато. Если б она что-то значила для него, он давно бы вернулся за ней.

— Какую же истину ты ищешь? — Лейн вздернула подбородок — пусть только посмеет заикнуться об Уилле. При мысли о сыне она посмотрела на закрытую кухонную дверь и взмолилась, чтобы Лилли Мэй задержала мальчика, пока она не сможет избавиться от незваного гостя.

— Боишься, что мальчик подслушивает наш разговор? — Губы Джонни Мака изогнулись в соблазнительной улыбке, которую Лейн прекрасно помнила. Стало быть, он знает, что у нее есть ребенок, но что, собственно, ему известно об Уилле?

— Да, — призналась она. — Пока не узнаю, зачем ты вернулся сюда через пятнадцать лет, я не хочу, чтобы мой сын встречался с тобой.

— Разумно.

Не сказав больше ни слова, Джонни Мак полез в задний карман и достал бумажник. Вынул оттуда сложенный листок бумаги, развернул его, внутри оказались газетная вырезка и маленькая фотография. Протянул все ей. Взгляды их встретились. Под ложечкой у нее засосало от дурного предчувствия. Она взяла дрожащими пальцами протянутое. Фотография Уилла. Прошлогодний школьный снимок. Под ложечкой засосало еще сильнее. Он был точь-в-точь похож на Джонни Мака, вплоть до потрясающей улыбки. Разве мог Джонни Мак, увидев фотографию, не понять, что это его сын?

Лейн торопливо взглянула на газетную вырезку и узнала в ней материал с первой полосы об убийстве Кента, опубликованный в местной газете. «Геральд» она владела вместе с мисс Эдит. Лейн обратила внимание на последнюю вещь в руке. Листок линованной бумаги из тетради, на котором написаны две короткие фразы: «Приезжай домой. Ты нужен своему сыну».

К горлу ее подступила желчь. Колени ослабли. Она закрыла глаза, защищаясь опущенными веками от правды. Джонни Мак знает, что Уилл его сын!

— Разговаривать здесь нельзя, — сказала она, аккуратно сложила бумаги и вернула ему. — Нам нужно поговорить с глазу на глаз там, где наверняка никто не сможет подслушать.