Ожившие пешки (СИ) - Бабкин Ярослав Анатольевич - Страница 30

Однако, в конце концов, ностальгия отступила, сменившись чувством голода и пониманием того, что обувь промокла и вообще в лесу довольно таки прохладно. Теперь же, похоже, выяснялось, что она ещё и заблудилась…

Окрестности родного города она знала, как свои пять пальцев, но в этих местах была впервые. Девушка в сотый раз огляделась. Берёзы, дубы, одинокий клён и много-много подлеска. Влажные листья со всех сторон. Рыхлая кружевная стена, уходящая вдаль зелёновато-жёлтым полумраком. И редкие прогалины, одинаковые как цыплята в одном выводке.

Может ей удастся расслышать шум лагеря? Или её позовут ужинать? Увы. Только ветер шумит в кронах, да трескают под ногами сучки. Может самой позвать?

Она решительно затрясла головой, хотя вокруг не было никого, кто мог бы увидеть этот жест. Ни за что. Она настоящий маг. Талантливый и способный, надо сказать. Звать на помощь, словно какая-то кисейная барышня — да ни за что на свете. В голову закралась шальная мысль — это же не призыв о помощи, это вопрос — готов ли ужин… Девушка представила себя мечущейся по лесу с криками "Ау! Ужин ещё не готов!?" — и содрогнулась. Она всегда гордилась тем, что выросла среди чащоб, и не раз козыряла этим перед остальными. И теперь звать на помощь и оказаться найденной и спасённой? Нет! Как она им в глаза после этого посмотрит?

Подол длинного одеяния намок, отяжелел и покрылся какими-то репьями, зеленоватыми семенами и прилипшими травинками. Он хлюпал при каждом шаге и норовил заплестись в ногах. Волшебница остановилась и попыталась выругаться. Однако тщательно взлелеянные матерью представления о том, что следует, а что не следует произносить благовоспитанной девушке, победили, и она лишь вполголоса пробормотала пару невнятных фраз на восточном наречии, которые вряд ли кто-то в этих местах смог бы понять. Но всё равно на душе стало чуть легче.

Ноздри уже пару минут раздражал какой-то слабый, но характерный запах. Вдруг она осознала, что пахнет дымом. Где-то совсем рядом горела не слишком просохшая, и, судя по всему, смолистая древесина. Девушка нервно покрутила головой в ожидании увидеть признаки лесного пожара. Потом до неё дошло, что в пропитанном осенними дождями лесу вряд ли что-то сможет гореть как минимум до весны, если не дольше.

— "Ну вот, а ты боялась!"

Она довольно потёрла руки. Где-то рядом должно быть жильё. Или лагерь. В общем, там должен быть огонь, и возможно даже еда…

Через несколько минут ей удалось обнаружить крошечную, едва выступавшую из земли, избушку. Скорее, пожалуй, немного подросшую землянку. Из-под крытой дёрном крыши чуть заметной струйкой вился дымок.

Не слишком долго раздумывая, Симахтаб постучала в низенькую дощатую дверь. Она была в курсе, что входить без спроса в глухие лесные избушки может быть опасно для здоровья, а сначала запускать туда магический огненный шар чревато риском остаться без обеда. А то и без ночлега.

Из-за двери никто не ответил. Она постучала ещё раз уже настойчивее.

— Сколь важное дело, привело тебя ко мне, о, путница? — нараспев произнёс чуть дрогнувший голос из-за двери.

— Я заблудилась… и промокла.

Она хотела добавить ещё "… и проголодалась", но посчитала это уж совсем дурным тоном.

— Я лишь бедный волхв, отягощённый заботами и бременем познания мира… и не в силах моих помочь тебе, дитя. Иди своей дорогой, — посоветовал голос.

— Какой дорогой? — вспыхнула Сим, — где тут дорога?! Тут сплошной лес! И я тебе не дитя, слышишь!

Внутри что-то загромыхало. Потом скрипнул засов. Волшебница сочла, что за неимением лучшего это можно считать приглашением.

Она толкнула дверь и глянула в темноту хижины. Там проступал силуэт довольно крепкого мужчины в длинных одеждах из грубой ткани, кожаной шапочке и с посохом наперевес. На конце посоха располагался весьма увесистый набалдашник, образованный комлем и отростками корней. Мужчина очень внимательно разглядывал подлесок за её спиной.

— Могу я войти?

— Ты одна? — судя по хмурому выражению лица, хозяин явно в этом сомневался.

— Я заблудилась…

— Ты одна?

— Одна! — девушка подумала, что ещё немного и дело всё-таки может дойти до огненного магического шара…

— И в зарослях не прячется десяток разбойников, воинственных сектантов или ещё каких-нибудь проходимцев? — подозрительно спросил хозяин, всё ещё не опуская дубины.

— Нет, не прячется… — девушка поджала губы и мрачно на него посмотрела.

— Тот перестал зыркать по кустам и поглядел на неё.

— Ты действительно промокла… — пробормотал он голосом, из которого исчез весь прежний пафос, но тут же опомнился, и вернулся к исходному распевному стилю, — войди и обогрейся у животворного огня, путница. К сожалению, я лишь очень бедный волхв…

— Ты это уже говорил…

— … и не смогу предложить благородной госпоже ничего, кроме самой скромной пищи и простой воды, ибо у меня в хижине совсем нет ни малейших ценностей! — закончил он уже менее распевно, но довольно громко, и обращаясь будто и не к девушке, а к лесу за её спиной.

Затем он прислонил свою дубину к стене и приглашающе кивнул.

Внутри было темно и дымно. Крошечное помещение выглядело ещё более тесным из-за массы всякого странного хлама — связок высушенных растений, каких-то кувшинов, банок, плошек и древесных коряг. В дальнем углу белело нечто, похожее на кости и череп с рогами.

Хотя, а что она ожидала увидеть в хижине волхва? Они были своеобразной разновидностью магов. Избегавшей городов, комфортабельных университетов и коллегий. Чародеев живших в лесах, возлагавших на себя причудливые обеты и передававших магические знания из уст в уста, от наставника к ученику. Их всегда полагали странными, но они приносили ощутимую пользу. Никто не разбирался лучше в растениях и живых существах, и мало кто мог столь же хорошо лечить.

— Так ты волхв? — спросила Сим.

— Да, я принадлежу к этому древнему братству молчаливо постигающих и внимательно наблюдающих…

— Ты разрешишь мне обсохнуть?

Волхв кивнул. Девушка присела на лавочку и протянула руки к огню. Только сейчас она поняла насколько замёрзла.

На углях в котелке под крышкой глухо бурчало какое-то варево. От него шёл лёгкий пряный запах, смешивавшийся с едким смолистым дымом очага.

Хозяин поставил на неструганый стол глиняную миску с бобами и кувшин воды.

— Ты можешь разделить скромную трапезу отшельника, — произнёс он, и виновато отвёл глаза.

— Спасибо, премудрый… — она сделала паузу и как можно более кротко и при этом ожидающе поглядела на волхва.

— Волхв. Новый Волхв из Грёб… Рощицы Гребня. Так обычно нарекают меня окрестные пейзане.

— Нарекать — это дать имя, обычно нарекать нельзя, это делают всего один раз, обычно можно только называть, — автоматически пояснила девушка; как все маги она крайне щепетильно относилась к терминам и определениям.

— М-м-м… ты думаешь?

— Уверена.

— Я родом из Ильмерика и иногда путаюсь в непривычных словах, — извиняющимся тоном произнёс волхв.

— Ты говоришь почти без акцента, — заметила волшебница, разминая над огнём пальцы, и ощущая, как тепло поднимается вверх по рукам.

Волхв польщённо улыбнулся, и снял шапочку, высвободив пышную кудрявую шевелюру.

— Я тут совсем недавно. Здешняя волость пустовала, а других свободных мест не было… то есть я хотел сказать, мой наставник возложил на меня…

Она выразительно посмотрела на хозяина.

— Да я знаю, — резко ответил тот, — но мне следует так замысловато говорить… это традиция. Волхв обязан быть таинственным и солидным.

Симахтаб прикинула, что её собеседник если и был постарше, чем она сама, то не намного. Хотя борода и придавала ему некоторую умудрённость.

— Давай ты пока не будешь выглядеть настолько таинственным? — предложила она.

— Ладно… Только никому не говори.

Волхв пододвинул ей миску с бобами и снова виновато отвёл глаза.

— Мы стараемся не причинять вреда живым существам, — негромко пробормотал он, — без необходимости.