Меченые - Шведов Сергей Владимирович - Страница 75

– Арбалет? – удивился Тор. – При чем здесь арбалет?

Рыжий указывал на заросли, к которым отступал долговязый. Когда-то арена располагалась на самой окраине Бурга, но город рос, и люди беспощадно вырубали подступивший за последние столетия к городской черте лес. Уцелело лишь несколько десятков деревьев, на которых сейчас гроздьями висели зрители, бурно переживающие все перипетии поединка. Именно из этих зарослей Тору грозила опасность.

– Берегись, – послышался чей-то крик.

Он среагировал мгновенно: пущенная умелой рукой стрела просвистела в нескольких сантиметрах от его левого глаза и вонзилась в заграждение далеко за спиной. Толпа на мгновение замерла, потрясенная случившимся, а затем на арену обрушился взрыв негодования. Стрелявшего обнаружить не удалось, но никто не сомневался, что долговязый был с ним в сговоре. Конная стража с трудом удерживала толпу, готовую растерзать несчастного болвана на части.

Холодное бешенство охватило Тора, но не с болваном он жаждал расправиться – его сегодняшний противник был только пешкой в чьих-то умелых руках. И эти умелые руки следовало отрубить, иначе они рано или поздно сомкнутся на шее Тора Нидрасского. Его враги готовы на любую подлость – сегодняшнее покушение тому доказательство. Что ж, впредь ему наука – не подставляйся! Тор перебросил меч в левую руку и правой нанес противнику удар в голову, тот отлетел на несколько шагов в сторону и застыл в благоразумной неподвижности, из его разбитого уха показалась кровь.

Поединок тотчас объявили законченным. Божий суд свершился: с владетеля Тора и его гвардейцев-меченых были сняты все обвинения в колдовстве. Долговязого под улюлюканье зрителей быстро утащили прочь с арены. Тор вырвал из деревянного барьера стрелу и небрежно помахал ей, приветствуя зрителей. Толпа откликнулась на его жест радостным ревом.

Глава 5

ЛЮБОВЬ К АСТРОЛОГИИ

Король Рагнвальд был недоволен: быстрыми нервными шагами он мерил огромное пространство тронного зала. Генерал ордена истинных христиан Труффинн Унглинский в почтительной позе внимал своему повелителю.

– Вы обещали мне власть в Приграничье, Труффинн, – голос короля сорвался на визг, – где эта власть?

Генерал побледнел от гнева, глаза его недобро сверкнули из-под густых седых бровей.

– Вы обмарались, Труффинн! Весь Бург только об этом и говорит. Во всем Нордлэнде вы не нашли человека, который совершил бы Божий суд над приграничным еретиком, и теперь вы пришли ко мне, чтобы я исправил ваши ошибки.

– Свои ошибки мы исправляем сами, но наши силы не беспредельны. – Голос Унглинского звучал спокойно. – Вспомни, государь, сколько усилий нам потребовалось, что бы утихомирить собственных владетелей, а владетели Приграничья куда более своевольны и упрямы. После разгрома Башни их вера в собственные силы удесятерилась. Чем норовистее лошадь, тем труднее набросить ей на шею хомут.

– Если не помогают уговоры, то применяйте кнут, – Король неожиданно успокоился и опустился в кресло.

Такие перемены в настроении Рагнвальда были привычны для подданных, и генерал только поклонился в ответ на его слова.

– Гоонский обещал привести под мою руку весь край, – ворчливо заметил король, – и ты, Труффинн, был на его стороне.

– Ярл Эйнар обманул и тебя, и меня, государь. Он использовал нашу помощь для утверждения собственной власти. Он подбивает владетелей к неповиновению, а народ к бунту. Заключив союз с капитаном меченых Чубом, Гоонский уверенно противостоит нашим усилиям.

– Что примирило столь ненавидящих друг друга людей?

– Не что, а кто, государь. – Унглинский поморщился. – Тор Нидрасский.

– Он не произвел на меня сильного впечатления. – В голосе Рагнвальда прозвучало недоверие. – Смазливый мальчишка – и только.

– Тор Нидрасский сам по себе ничтожество, но уникально положение, которое он занимает. Владетели Нордлэнда считают его сыном Альрика Нидрасского, в Приграничье он наследник ярла Гольдульфа Хаарского, для меченых он сын их последнего капитана. Если добавить к этому несметные богатства Нидрасских, Хаарских и Ожских земель, а также золото меченых, то внимание, которое мы уделяем этому молокососу, не покажется чрезмерным. Он молод и глуп, но всегда найдется мудрый советник, готовый направить его усилия в нужное русло. Боюсь, что такой советник уже нашелся. Тор Нидрасский посетил уже многих нордлэндских владетелей, и, как мне докладывают, его усилия не были напрасными.

– Тем более непростительна твоя ошибка, Труффинн.

Унглинский поморщился:

– Я всегда говорил, что Божий суд – это пережиток разгульного прошлого, от которого следует отказаться, и как можно скорее. Король и церковь вполне способны облегчить Богу его задачу, хотя бы в пределах Нордлэнда в первое время.

– Иногда мне кажется, Труффинн, что самый главный еретик в Лэнде – это ты.

Унглинский слегка смутился под пристальным взглядом короля. Генерал ордена не считал Рагнвальда ничтожеством: вздорным – да, мелочным – вероятно, но не дураком. Иногда Труффинну казалось, что все странности в поведении короля, все гримасы его подвижного, как у шута, лица – это только маска, маска сильного, хитрого и очень уставшего человека, вынужденного в одиночку противостоять всему миру.

– Мы кое-что предприняли в отношении Тора Нидрасского…

– Нет-нет, – король взмахнул руками, – меня в это дело не впутывай. У меня и без того хватает проблем с владетелями.

– А если я представлю доказательства, что Тор Нидрасский не сын благородного Альрика, а сын меченого? Что он наглый самозванец, превративший Ожский замок в место шабашей нечистой силы не только со всего Лэнда, но и с той стороны границы?

Кривая улыбка появилась на блеклых губах короля:

– В таком случае я знаю прямого наследника Альрика Нидрасского, и долг короля восстановить справедливость Что касается Ожского замка, то кто, кроме братьев ордена сможет справиться с угнездившейся там нечистой силой? Доказательства, друг мой, доказательства – и вы получите все что пожелаете. В этом случае даже владетели Приграничья будут на нашей стороне.

Мягкая женская ладонь легла на плечо Ары. Меченый резко обернулся и встретился взглядом с такими веселыми блестящими глазами, что у него даже дыхание перехватило.

– Интересуются ли меченые астрологией? – Голос из-под маски звучал приглушенно.

– Меченые интересуются всем, что привлекает внимание благородных дам, – не сразу нашелся Ара, имевший весьма смутные представления об астрологии.

– А благородный владетель Тор, столь искусно сражавшийся на арене, не пожелает ли он узнать свою судьбу?

Аре упоминание о Торе не понравилось, он насторожился и бросил несколько подозрительных взглядов по сторонам. В наступивших вечерних сумерках улица выглядела особенно пустынной. Лишь два-три неосторожных горожанина спешили до наступления темноты укрыться за стенами своих домов. Ночные грабежи и убийства не были редкостью в Бурге. Незнакомка в маске все более казалась меченому подозрительной, но прервать опасное свидание мешало самолюбие.

– Одна благородная дама, моя подруга, пожелала просветить Тора Нидрасского на этот счет.

– Хорошо, – легкомысленно согласился Ара, несмотря на все свои сомнения, – если эта дама гадает по таким же звездам, что сияют на твоем лице, прекрасная незнакомка, то владетель Тор, я думаю, не откажется испытать судьбу.

Меченый предпринял попытку обнять женщину, но та ловко уклонилась от его объятий и тут же исчезла, словно растаяла во внезапно подступившей темноте, оставив в руках растерявшегося молодого человека записку. Приглушенный расстоянием шум отъезжающего экипажа показал меченому, что он имел дело не с призраком, а с вполне реальной женщиной. Ара бросился было на шум, но через десяток метров остановился – экипаж, запряженный парой резвых лошадей, удалялся с такой скоростью, что нечего было и думать настичь его. С минуту меченый в растерянности стоял посреди опустевшей улицы, а потом резко развернулся и зашагал своей дорогой, благо, до дома владетеля Нидрасского было рукой подать.