Хроника смертельного лета - Терехова Юлия Константиновна - Страница 82

– Какая сумка? – спросил Зубов.

– Типа саквояжа, только на длинной ручке. А больше ничего я не видела. Это что, и вправду был убийца?..

Зубов подумал, что он сильно удивится, если это не так… А вслух произнес:

– Спасибо. Вы нам очень помогли.

– Ну и какой смысл в ее показаниях? – кисло спросил Зимин, когда Мокеева вышла из булгаковской квартиры. – Везет же нам! Единственный свидетель – и такой облом!

– Во-первых, нет стопроцентной гарантии, что Мокеева видела именно убийцу. Даже если опросить все квартиры, не приходил ли к кому-нибудь человек с подобной внешностью, и даже если окажется, что это не чей-то гость, все равно, такой гарантии нет. Представь, если он зашел в подъезд отлить – здесь консьержа нет, это тебе не хоромы нефтяного академика! Только кодовый замок, а код шариковой ручкой на двери написан.

– А если провести следственный эксперимент? – Зимин никак не хотел примириться с очередной неудачей. – Попробовать провести опознание.

– Как ты себе это представляешь?

– Одеваем всю эту компанию из пяти человек приблизительно одинаково, а потом предъявляем их Мокеевой. Сначала всех вместе, а потом каждого в отдельности.

– Грош цена такому опознанию, – отмахнулся майор. – Ни один суд его не примет. Мокеева не видела лица. А арестовать человека только из-за того, что его рост показался подозрительным случайной прохожей, причем самой – нестандартного роста – просто смехотворно, Сергеев нас с тобой в порошок сотрет и над Петровкой развеет. В торжественной обстановке, в присутствии всего оперсостава.

В квартире появился Глинский, мрачнее тучи. Он вкратце изложил итоги визита к Астаховой – о звонках садиста и о неработающем гаджете.

– Все рассказала и свалилась замертво. Орлов ее успокоительным накачал еще до моего приезда, она еле на ногах держалась. Я даже не успел ей рассказать про то, что случилось.

– А Орлов? – спросил Зубов.

– А Орлов носился по квартире и орал, что мы ни хрена не делаем, и вообще он ни при чем. Вовремя он за сигаретами вышел, нечего сказать. Невменяемый, короче. Я его на сегодня вызвал. А потом по району бегал, окрестности осматривал, думал, может, что нарою. Пусто.

– Так что же нам делать? – капитан Зимин смотрел на майора с недоверием и злостью. – Ждать, пока этот Джек-Потрошитель убьет еще кого-нибудь?

– Послушайте, вот у меня в голове не укладывается, – Зубов задумчиво почесал в затылке, – ведь если убийца – Орлов, тогда, в принципе, все выглядит почти идеально: пока Астахова спит, он уходит, убивает Булгакову, потом звонит Астаховой из автомата, чтобы попугать ее, и возвращается к ней домой. Легенду с сигаретами легко проверить, но она сути не меняет: сигареты купить – десять минут. А вот если убийца не Орлов, то откуда он знал – первое – что Орлов у Астаховой, а второе – что Орлов вышел купить сигареты и можно ее пугать тем, что ее мужик – и есть кровавый душегуб. Не складывается паззл.

– А вот завтра и послушаем, что он нам расскажет…

4 августа 2010 года, Москва, 38°C

– Итак, господин Орлов, вот мы снова и встретились! – многообещающе начал Зубов, – Во сколько вы пришли к Астаховой?

Орлов сидел перед ним бледный и потрепанный.

– Я пришел к ней часов в девять вечера. У нас состоялся долгий разговор, потом мы легли спать.

– Долгий разговор? – спросил Зубов. – О чем?

– О любви, – в голосе Орлова не слышалось привычного вызова и наглого ерничанья. – Мы говорили о любви и о том, как нам жить дальше.

– И до чего вы договорились? – Зубов примерно представлял, чем у этой пары заканчиваются подобные разговоры и поэтому в его голосе звучала ничем не прикрытая ирония.

– Представьте себе, мы решили заключить брак, – чуть помявшись, произнес Орлов, и почему-то Зубов ему поверил.

– Допустим, – кивнул майор, – а потом?

– Ну, – усмехнулся Орлов, – а потом мы, как водится, разругались.

– Кто бы сомневался, – снова кивнул Зубов, – как же без этого?

– Зря иронизируете, – насупился Орлов, – если б вы только знали, что я нашел у нее на кухне под раковиной!

– И что же?

– Разорванное платье! – выпалил Андрей. – И разорванное не кем-нибудь, а Кортесом.

– Эту историю я знаю.

– Знаете? – вспыхнул Орлов. – Вы знаете, что он ее изнасиловал?

– Вот об этом я ничего не знаю, – удивился майор. – А вы с чего это взяли? Вам сама Катрин сказала?

– Вы тоже зовете ее Катрин, – хмуро констатировал Орлов.

– Она мне сама разрешила, – хмыкнул Зубов. – Она рассказала, при каких обстоятельствах было разорвано это платье. Ни слова про сексуальное насилие. Ни слова про секс – ни единого.

– Правда? – лицо Орлова чуть просветлело. – Со мной она отказалась говорить на эту тему.

– И мы не о том с вами говорим, – перебил его Зубов. – Давайте-ка вернемся к третьему августа. Вы поговорили, поругались, что дальше?

– Дальше? – удивился Орлов. – Дальше мы легли спать.

– Спать? – тоже удивился Зубов и ухмыльнулся. – Последовательность ваших действий достойна уважения. Но позвольте спросить, каким образом вас не оказалось в квартире Астаховой как раз во время убийства?

– Это во сколько?

– С часу до двух.

– В час я еще был у Катрин. Она спала, а я маялся бессонницей. Пошел на кухню курить. Выпил коньяку… Там у нее Remi Martin нашел, десятилетний – где уж она его взяла?..

– А потом?

– А потом у меня кончились сигареты. Я взял ее ключи и вышел в супермаркет, в соседнем доме есть круглосуточный. Вы проверьте, там подтвердят.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул Зубов. – Только там не смогут подтвердить, во сколько вы вышли из дома Катрин. А камеры возле ее подъезда нет. Так во сколько?

– Точно не скажу, но примерно полтретьего – в три.

– Это вы так говорите. Вы, случайно, по дороге никого не встретили?

Орлов задумался, а потом ответил:

– Нет, никого.

– А что вы увидели, когда вошли обратно в квартиру?

Орлова передернуло.

– Да бред какой-то. Катрин лежала в прихожей в полуобморочном состоянии, с каким-то гаджетом идиотским в руках, и бормотала какую-то ерунду. Потом начала визжать, чтобы я срочно Булгакову позвонил. Я не хотел ему звонить.

– Почему? – удивился Зубов.

– Слишком много его в жизни Катрин, – с кривой ухмылкой пояснил Орлов, – надо бы подсократить.

– Понятно, – пробормотал майор. – Кто-нибудь знал, что вы у Астаховой находитесь?

Орлов, нахмурившись, сначала напряженно смотрел на Зубова, а потом отмахнулся:

– Нет, никто. Я только матери позвонил, отрапортовал, что не приду домой.

– О том, что остаетесь у Катрин ночевать?

– Да, – Орлов явно встревожился, – но какое отношение моя мать может иметь ко всему этому?

– Трудно сказать, – произнес Зубов. – Может, и никакого. Что же с вами делать, господин Орлов? Улик на вас с каждым днем все больше и больше. Прям как снежный ком…

– То есть как – что со мной делать, – уставился на него Орлов.

– А вот так, – заявил Зубов. – Задержать вас надо бы снова.

Орлов побледнел.

– Вы считаете, я недостаточно тут у вас насиделся?

– Во-первых, не у меня, а в следственном изоляторе, а во-вторых, ну явно недостаточно. Ну ладно, идите… Пока.

– Алена? Серегина жена? – Лицо Ланского перекосило нервной гримасой. – Да вы что, шутите?

– Вы полагаете, это подходящий предмет для шуток?

Антон медленно опустился на стул, вытирая пот со лба.

– Нет, нет, – прошептал он, – простите. Я просто в шоке.

– Поверьте, я сам в шоке, – Виктор не кривил душой. – Но моя обязанность – снова опросить всех вас на предмет алиби. Итак, где вы были прошлой ночью?

…Антон ненавидел Шереметьево. Ему слишком часто приходилось здесь бывать – то встречать, то провожать, то канадцев, то швейцарцев, то французов. А по протоколу он не мог свалить эту нудную обязанность на кого-нибудь из подчиненных. Приходилось самому. Аэропорт ему опротивел до тошноты, но наконец последнего француза из его делегации пропустили через границу и ему можно было отваливать домой. Антон посмотрел на часы – полдвенадцатого. Слава богу, его ждала служебная машина…