Лирика 30-х годов - Исаковский Михаил Васильевич - Страница 31

31

Матери

И первый шум листвы еще неполной, И след зеленый по росе зернистой, И одинокий стук валька на речке, И грустный запах молодого сена, И отголосок поздней бабьей песни, И просто небо, голубое небо — Мне всякий раз тебя напоминают.

Шофер

Молодой, веселый, важный За рулем шофер сидит, И, кого не встретит, каждый Обернется, поглядит. Едет парень, припорошен Пылью многих деревень. Путь далекий, день хороший. По садам цветет сирень. В русской вышитой рубашке Проезжает он селом. У него сирень в кармашке, А еще и на фуражке, А еще и за стеклом. И девчонка у колодца Скромный делает кивок. Журавель скрипит и гнется, Вода льется на песок. Парень плавно, осторожно Развернулся у плетня. — Разрешите, если можно, Напоить у вас коня. Та краснеет и смеется, Наклонилась над ведром: — Почему ж? Вода найдётся, С вас и денег не возьмем: Где-то виделись, сдается?.. А вода опять же льется, Рассыпаясь серебром. Весь — картина, Молодчина От рубашки до сапог. Он, уже садясь в кабину, Вдруг берет под козырек. На околице воротца Открывает сивый дед, А девчонка у колодца Остается, Смотрит вслед: Обернется или нет?..

Дорога

Вдоль дороги, широкой и гладкой, Протянувшейся вдаль без конца, Молодые, весенней посадки, Шелестят на ветру деревца. А дорога, сверкая, струится Меж столбов, прорываясь вперед, От великой советской столицы И до самой границы ведет. Тени косо бегут за столбами, И столбы пропадают вдали. Еду вровень с густыми хлебами Серединой родимой земли. Ветер, пой, ветер, вой на просторе! Я дорогою сказочной мчусь. Всю от моря тебя и до моря Вижу я, узнаю тебя, Русь! Русь! Леса твои, степи и воды На моем развернулись пути. Города, рудники и заводы И селенья — рукой обвести. Замелькал перелесок знакомый, Где-то здесь, где-то здесь в стороне Я бы крышу родимого дома Увидал. Или кажется мне? Где-то близко у этой дороги — Только не было вовсе дорог — Я таскался за стадом убогим, Босоногий, худой паренек. Детство бедное. Хутор далекий. Ястреб медленно в небе кружит. Где-то здесь, на горе невысокой, Дед Гордей под сосенкой лежит… Рвется ветер, стекло прогибая, Чуть столбы поспевают за мной. Паровоз через мост пробегает Высоко над моей головой. По дороге, зеркально блестящей, Мимо отчего еду крыльца. Сквозь тоннель пролетаю гудящий, Освещенный, как зала дворца. И пройдут еще годы и годы, Будет также он ровно гудеть. Мой потомок на эти же своды С уважением будет глядеть. И дорога, что смело и прямо Пролегла в героический срок, Так и будет одною из самых На земле величайших дорог. Все, что мы возведем, что проложим, — Все столетиям славу несет… Дед, совсем ты немного не дожил, Чтоб века пережить наперед.

В поселке

Косые тени от столбов Ложатся край дороги. Повеет запахом хлебов — И вечер на пороге. И близок, будто на воде, В полях негромкий говор. И радио, не видно где, Поет в тиши садовой. А под горой течет река, Чуть шевеля осокой, Издалека-издалека В другой конец далекий. По окнам, вспыхивает свет. Час мирный. Славный вечер. Но многих нынче дома нет, Они живут далече. Кто вышел в море с кораблем, Кто реет в небе птицей, Кто инженер, кто агроном, Кто воин на границе. По всем путям своей страны, Вдоль городов и пашен, Идут крестьянские сыны, Идут ребята наши. А в их родном поселке — тишь И ровный свет из окон. И ты одна в саду сидишь, Задумалась глубоко. Быть может, не привез письма Грузовичок почтовый. А может, ты уже сама В далекий путь готова. И смотришь ты на дом, на свет, На тени у колодца — На все, что, может, много лет Видать во сне придется…