Глоток лета со вкусом смерти (СИ) - Анашкина Екатерина Юрьевна - Страница 31

— Юлия Александровна, а вы действительно все время сидите на месте? — осторожно спросила Алиса. — А если вам надо отлучиться? Ну, там, в уборную, например?

— На этот случай у нас есть система камер наблюдения. Однако еще на прошлой неделе из-за грозы вся сеть полетела. Мы сделали заявку, но они все время откладывали. Как раз в понедельник должна приехать бригада.

— Все одно к одному, — пробормотала Алиса. — Кстати, вам получше? Может быть все-таки врача вызвать?

— Нет, благодарю за беспокойство, но не нужно. Я в порядке. Просто столько событий за один день — голова кругом.

— Ладно, мы, пожалуй, пойдем. Спасибо вам и не нервничайте. Все обязательно образуется.

Сергей подал Алисе руку, и они вышли на улицу.

Гроза откатилась уже далеко, но дождь остался, стало заметно прохладнее. Эта ночь, в отличие от предыдущей, была совершенно безлунной, и только фонари бледным молочным светом освещали дорожки и тропинки, петляющие между сосен. Гром был уже не слышен, но небо то и дело озарялось белыми всполохами зарниц. Алиса зябко повела плечами. Сергей обнял ее и прижал к себе.

— Замерзла, Лисенок? Пойдем домой. Мне кажется, что для одного дня впечатлений больше, чем достаточно.

Некоторое время они шли молча.

— Сереж, ляг, пожалуйста, сегодня со мной, — вдруг попросила Алиса.

— Ты, что, боишься, маленькая? — спросил он, чувствуя, что сердце всколыхнулось. — Конечно, не волнуйся, я все время буду рядом.

Он еще сильнее прижал ее к себе.

Черт возьми, зачем они развелись?! Зачем он тогда пошел у нее на поводу и согласился с тем, что они самостоятельные и самодостаточные? Ведь это же бред! Все эти месяцы он тосковал по ней, по своему Лисенку, у которой такие мягкие волосы, они всегда пахнут теплым июньским солнцем и земляникой. Тосковал так, что готов был реветь и выть по ночам, как брошенный пес. Он любил ее. Любил так, что даже боялся этой любви.

Тогда он даже обрадовался тому, что Алиса предложила ему расстаться. А вдруг она права? Вдруг он просто придумал себе эту любовь в своем далеком детстве, когда видел голоногую девчонку, сосредоточенно и деловито лепившую куличики в песочнице? Вдруг он полюбил ту самую, что таскалась за ним по пятам, хватала за руку и смотрела на него своими огромными перепуганными фиалковыми глазищами так, что он чувствовал себя богом? А не ту, уверенную в себе женщину, которая заявила о том, что они не пара, и что они все это себе просто придумали. Она была так убедительна в тот момент, так логична… И он подумал, что у нее появился кто-то другой. Он просто ушел. Он доходил до ярости в своем отчаянии, но он любил слишком глубоко, чтобы помешать ее счастью. Но, несмотря ни на что, он никогда не упускал ее из виду. Он следил за каждым ее шагом, чувствуя себя героем третьесортного голливудского сериала. Каким-то шестым чувством он всегда понимал, что эта девочка с фиалковыми глазами, растрепанными пшеничными волосами и россыпью мелких веснушек на курносом носу, навсегда принадлежит ему. Ему, Сергею Шатрову. Но она должна прийти к этой мысли сама. Без него. Он будет ждать, столько, сколько нужно. Хотя, когда она была так близко, было трудно. Очень трудно. Прошлой ночью он так и не смог сдержаться. До самого утра он лежал рядом с ней, смотрел в родное лицо и прислушивался к тихому мерному дыханию. Сон ее был спокоен и безмятежен.

— Иди в душ. Я скоро приду, — сказал он, когда они вошли в дом.

— А ты?

— Мне надо немного подумать. Ложись спать, Лисенок, я скоро приду, — он поцеловал ее в висок, и, взяв с собой блокнот и ручку, ушел на балкон.

Через полчаса балконная дверь скрипнула, и Алиса, закутанная в длинный махровый халат, шагнула к нему. На ногах у нее красовались яркие полосатые носки с кисточками.

— Я посижу с тобой? — спросила она и уткнулась носом в его голову. — Совершенно не могу заснуть.

Она с поджатыми под себя ногами залезла в соседнее кресло и, не в силах совладать со своим любопытством, украдкой заглянула в блокнот. Шатров взглянул на нее: ну ни дать ни взять маленький пытливый лисенок, который готов везде и всюду засунуть свой нос. Он засмеялся.

— Ты чего, Сережка? Я правда-правда буду сидеть тихо. Я не стану мешать!

— Ладно уж, знаю я тебя! На сколько, интересно, тебя хватит? Держу пари — больше пяти минут ты не выдержишь!

Алиса вздохнула и скорчила смешную рожицу.

— А раз так, то скажи мне, гениальный сыщик Сергей Шатров, как нам помог наш первый допрос? По-моему, мы потерпели полное фиаско.

— Ну, я бы так говорить не стал. Мы теперь точно знаем, что сегодня, в интересующий нас период, к стойке администратора подходили пятеро. Девушка, которая заказывала корт — это, без сомнений, Рената. Далее, женщина в длинном белом платье.

— Это, скорее всего, Виктория Алексеевна, задумчиво проговорила Алиса, наматывая на руку конец махрового пояса.

— Согласен. Но вот что странно. На мой взгляд, Касаткина тетка не скандальная. Да, она может быть чем-то недовольна, но чтобы вот так, в открытую, начать жаловаться? Зачем ей понадобилась жалобная книга? Сейчас все уважающие себя отели, к коим, безусловно, относится и «Сосновый», имеют свою интернет-страничку, где посетители оставляют свои отзывы. А бумажные раритеты уже давным-давно никого не интересуют. Странно, что у них вообще она есть — эта самая жалобная книга. Отсюда вопрос. С чего вдруг Виктории Алексеевне пришла в голову блажь выплеснуть свое недовольство именно таким странным образом?

— И?..

— Я допускаю, что ей просто необходимо было заставить Юлю покинуть ее рабочее место. Скорее всего, книга находится не под рукой. Может быть, ты обратила внимание, что справа находится дверь. Она была открыта. За ней стоят стеллажи с папками и прочей документацией. Пока дежурная искала книгу, Вика вполне могла быстро и незаметно взять ключ.

— Послушай, Шатров, неужто ты думаешь, что это жена Егора Николаевича залезла к нам и перевернула все вверх дном? — искренне изумилась Алиса. — Даже если предположить, что это была она, то получается, что и девушку тоже задушила она. Потому, что если это не так, то зачем ей понадобилась моя брошь? Мне она тоже несимпатична, но я совершенно не могу представить, что Виктория Алексеевна кого-то там душит!

Алиса передернулась.

— Согласен. Но посмотри на это с другой стороны. Во-первых, странно, что она так явно занервничала, когда я рассказал ей про первое убийство. А во-вторых, как ты считаешь, в каком случае такая женщина, как Касаткина, способна на убийство?

Алиса задумалась.

— Мне кажется, что она очень любит своего сына. Если бы ему угрожала какая-то опасность, то..

— Умница, девочка! — улыбнулся Шатров. — Так, может быть, в этих документах было что-то такое, что угрожало бы Артему?

— Может быть, но тогда при чем тут Крутицкий?

— На этот вопрос у меня пока ответа нет, но Юля нам рассказала, что к ней подходил молодой человек, который интересовался часами работы тренажерного зала и бассейна. Так?

Алиса кивнула.

— Из молодых у нас Артем и Дима. Остальные не очень-то подходят под эту категорию. Я склонен думать, что это был именно Артем, потому что Костров сегодня утром уже занимался в зале. Из этого следует вывод: ему эта информация не нужна. Кстати говоря, занимался он на пару с Ренатой.

— О-го! — весело подняла брови Алиса. — А как на это отреагировал ее жених?

— Он очень удивился, когда Костров за обедом сказал, что они были вместе. Мне даже показалось, что Дима это сделал специально, чтобы позлить Артема. Однако Рената очень умело из этой ситуации выкрутилась. Сказала, что не в состоянии проваляться в постели до полудня и, не желая будить жениха, ушла тихо.

— Зачет! Спортивная девушка. И тренажеры, и теннис! — пробормотала Алиса себе под нос. — Хотя все равно не понятно, зачем Артему понадобилось спрашивать что-то на ресепшен, если он спокойно мог все узнать у Ренаты или того же Кострова?

— Понятия не имею. Мог Артем совершить убийство и потом заняться поиском бумаг?