Афоризмы - Ермишин Олег - Страница 74

74

Друга долго ищут, с трудом находят и трудно его сохранить.

Потерять друга – величайшая из потерь.

Кто опасается друга, тот учит, чтобы и друг его опасался.

Женщина любит или ненавидит: третьего у нее нет.

В любви наружность значит больше, чем авторитет.

Иногда и за поцелуями скрывается ненависть.

Крайне трудно уберечь то, что нравится многим.

Любовь несовместима со страхом.

Забудь покой, кто вздумал править женщиной.

Любить и быть разумными едва ли могут даже боги.

В любви тоска соперничает с радостью.

От смерти и любви никто не скроется.

Любовь можно снискать лаской, а не силой.

Под плачем наследника часто скрыт веселый смех.

Повторный брак – всегда предмет злословия.

Доброе имя – как наследство от отца.

Будь осторожен даже в безопасности.

Не стыдно подчиняться обстоятельствам.

Нет хуже наказанья, чем раскаянье,

Кто духом тверд – не знает колебания.

Другим прощай часто, себе – никогда.

Обсуждать надо часто, решать – однажды.

Другим прощай многое, себе – ничего.

Слышать упреки в несчастье тяжелее самого несчастья.

Часто лучше не замечать обиду, чем мстить за нее.

Не забывай услуг, тебе оказанных, но забудь про те, которые ты сам оказал.

Нигде так не полезно промедление, как в гневе.

Щади дурного, чтоб спасти хорошего.

Раздор придает большую ценность согласию.

Не жди благодеяний тот, кто сам их не оказывает.

Кого добром не сдержишь – силой сдерживай.

Согласие усиливает даже слабые силы.

Терпенье может обернуться страстью.

Простив проступок, побуждаешь к худшему.

Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими.

Кто попустительствует дурным людям, тот вредит хорошим.

Кто не стыдится своего проступка, тот вдвойне виноват.

Завистник говорит не то, что есть, а то, что может причинить зло.

Стремиться к излишеству – значит гоняться за лишениями.

Ссора – всегда наихудший аргумент.

Привычка к благополучию – наихудшая привычка.

Кто отроду бесстыден – не исправится.

Обманщик тот, кто берет, зная, что не сможет вернуть.

Добьется льстивый, где спасует доблестный.

Обиду легче стерпит слух, чем зрение.

Обидеть легче, чем обиду вытерпеть.

Беда принуждает ко лжи даже честных.

Кого уважают, тем никогда не льстят, потому что уважение чтит, лесть насмехается.

Оскорбления и почести толпы следует принимать безразлично: не радоваться одним и не страдать от других.

Кто меньше хочет, в меньшем и нуждается.

Жадного деньги возбуждают, а не насыщают.

Скупой ничего не делает полезного, разве что когда умирает.

Скупому все враги, а главный сам себе.

У скупого никогда дело не станет за причиной отказа.

Нас учит бедность жизненному опыту.

Жизнь коротка, но в бедах долгой кажется.

Умри, пока тебя ласкает жизнь.

Тот страшен, кто за благо почитает смерть!

Прекрасно умереть – позорно рабствовать.

Промахи, свойственные возрасту, с возрастом и проходят.

Власть времени – это закон, достойный уважения.

Гай Саллюстий Крисп

(86 – ок. 35 гг. до н.э.)

историк, государственный деятель

Когда дурным людям достаются награды, безвозмездно быть честным нелегко.[1672]

Не называйте рабства покоем, изменяя смысл понятий в меру своей трусости.[1673]

Немногие желают свободы, (…) большинство – справедливых господ.[1674]

Прежде, чем начинать, надо подумать, а подумав – действовать быстро.[1675]

Если (…) ты упомянешь о великой доблести и славе честных людей, то каждый равнодушно примет то, что он, по его мнению, и сам может легко совершить; но то, что превыше этого, признает вымышленным и ложным.[1676]

Жаден до чужого, расточитель своего. (О Катилине).[1677]

Царям честные люди подозрительнее, чем дурные, и чужая доблесть всегда их страшит.[1678]

Подвиги афинян (…) были достаточно блиста тельны и великолепны, но гораздо менее значительны, чем о них говорит молва. Но так как в Афинах появились писатели чрезвычайного дарования, то деяния афинян и прославляются во всем мире как величайшие.[1679]

У римского народа (…) все лучшие люди предпочитали действовать, а не говорить, – чтобы другие прославляли их подвиги, а не сами они рассказывали о чужих.[1680]

Алчность всегда безгранична, ненасытна и не уменьшается ни при изобилии, ни при скудости.[1681]

Каждый измерял опасности степенью своей боязни.[1682]

Пожар, грозящий мне, я потушу под развалинами. (Угроза Катилины.)[1683]

С наиболее высокой судьбой сопряжена наименьшая свобода: таким людям [занимающим высшее положение] нельзя ни выказывать свое расположение, ни ненавидеть, а более всего – предаваться гневу.[1684]

вернуться

1672

«История», I, 77, 9

вернуться

1673

«История», III, 48, 13

вернуться

1674

«История», IV, 69, 18

вернуться

1675

«О заговоре Катилины», 1, 7

вернуться

1676

«О затворе Катилины», 3, 2

вернуться

1677

«О заговоре Катилины», 5, 4

вернуться

1678

«О заговоре Катилины», 7, 2

вернуться

1679

«О заговоре Катилины», 8, 2—3

вернуться

1680

«О заговоре Катилины», 8, 5

вернуться

1681

«О заговоре Катилины», 11, 3

вернуться

1682

«О заговоре Катилины», 31, 2

вернуться

1683

«О заговоре Катилины», 31, 9

вернуться

1684

«О заговоре Катилины», 51, 13